Всеобщая история любви - Диана Акерман

Андретти сворачивает с забитых машинами полос. Его болид с ревом выезжает на газон, отталкивается от стены, взмывает вверх, с воплем несется вперед, пытаясь преодолеть то, что суеверные болельщики и гонщики называют «проклятием “Инди”». После своей победы в 1969 году он стартовал еще двадцать один раз, но больше уже никогда не выигрывал. Похоже, ему всегда вредит какой-то злой джинн скорости и металла, и сегодняшний день – не исключение. Андретти лидировал на протяжении 177 кругов, но прямо на последних минутах гонок его мотор взрывается, и он, сбавив скорость до 160 км/ч, медленно въезжает в свой бокс. Зрители, не в силах сдержать своего разочарования, в отчаянии вопят. После того как в свой бокс загоняет машину следующий фаворит гонок, первенство внезапно переходит к их ветерану, Элу Ансеру, сын которого идет четвертым. В автогонках возраст значит так мало, что отцы и сыновья зачастую состязаются друг с другом. В этой «Инди» участвует и сын Марио Андретти, Майкл.

Два флажка в черно-белую шахматную клетку трепещут над машиной Ансера, когда он финиширует первым. Его фанаты взрываются непрекращающимися воплями восторга. Снижая скорость, он делает круг почета и в экстазе машет руками зрителям. Его сын останавливается рядом с ним, обнимает его, а потом говорит: «У меня просто мороз по коже, когда я думаю, что мой папка победил». В ослепительно-синем жаропрочном костюме, с ярко-рыжими волосами, жена Ансера вприпрыжку бежит за его раскалившейся докрасна, пропахшей потом и наконец-то останавливающейся машиной и целует его. Механики снимают штурвал, отцепляют ремни и с усилием вытаскивают его из кабины. Словно суля победителю счастливое будущее, надпись на его черно-желтом рыцарском шлеме гласит: «GOODYEAR»[55]. Наплечники его жаропрочного комбинезона напоминают о том, что последние несколько часов он был летчиком. Кто-то протягивает Ансеру старомодного вида бутылку молока, которое кажется парным, прямо из-под коровы, и он, запрокинув голову назад, долго пьет его прямо из горла. Слезы катятся градом из его глаз, пока он разговаривает со своим братом Бобби, победителем одной из прежних «Инди», а ныне – комментатором гонок, работающим на телесеть Эй-би-си. «Семья тобой гордится», – говорит Бобби, задыхаясь от волнения. Он имеет в виду всех мужчин семьи и своего собственного сына, Робби, лежащего в местной больнице со сломанной ногой, которую он травмировал в прошлом месяце, во время аварии; и сына Эла, Эла-младшего, стоящего рядом; и Джерри, брата Эла и Бобби, погибшего в аварии несколько лет назад.

Гонки давно закончились, машины отбуксированы обратно в гаражи, но зрители все не покидают трибун. Просто удивительно, почему полмиллиона людей – в основном молодых парней – предпочли отметить начало лета пикником там, где отчаянные гонщики бросают вызов смерти. Атмосфера гонок может удивлять, но ее терминологию мы хорошо усвоили. Разве мы не говорим, что некоторые живут «на полной скорости» или «на полных оборотах», нуждаются в «пит-стопе» или остановились на «пит-лейн», «переключились на другую скорость» или «ускорились»? Зеленый флажок, означающий разрешение, – цвета травы, а красный флажок, означающий приостановку из-за аварии, – цвета крови. Как раз в прошлую субботу, днем, была гонка на скорости свыше 320 км/ч. Тогда гонщики ехали с рекламными плакатами сами вместо того, чтобы проезжать мимо них на трассе. Это еще один кровавый вид спорта, приводящий в восторг мужчин, которые всегда были одержимы аренами и мечущимися по ним людьми или животными. Трек, конечно, имеет скорее овальную, чем круглую форму, но так или иначе мужчины всегда любили кого-нибудь загонять – или диких зверей, или шарики в колесо рулетки, или христиан. Тореадоры бросали вызов неукротимости природы, дразнили ее своей ловкостью – и это происходило на позолоченной круглой арене. Несчастные случаи называли зрелищными, и зрители подтверждают, что элемент чистого зрелища всегда захватывает и завораживает.

Не думаю, что большинство любителей гонок приходят на них, чтобы посмотреть на аварии. Они приходят, чтобы увидеть своих богов, во всей красе проносящихся мимо. Вы не можете любить машины по-настоящему, если не отреклись от доиндустриального мира. Однако у скорпиона прогресса таится в его хвосте опасное жало. Природа может нам помешать на каждом повороте, но машины, которые мы создали и наделили сверхчеловеческой силой, иногда устрашают нас и мешают нам еще больше. Когда гонщики получают травмы в авариях, болельщики кажутся по-настоящему опечаленными. Когда гонщикам удается избежать смертельных аварий, болельщики вопят от радости. Отчасти они пришли сюда для того, чтобы посмотреть на поединок Человека и Машины, и очень надеются, что Человек победит. Метафора бессознательного действует и на репродуктивном уровне, когда мужчины воспринимаются как демоны скорости, сперматозоиды которых несутся стремительно, как гоночные машины.

Последние расходящиеся болельщики, прежде чем покинуть трассу, заходят в музей «Инди-500», где они оживленно обсуждают гонки и восхищаются вереницей машин. А почему бы и нет? Думая о «романе с автомобилем», мы забываем о том, сколько любовных историй происходит в машинах. Как писал Джон Стейнбек в романе «Консервный ряд»: «Большинство американских детей были зачаты в “фордах” модели Т, и немалое их количество там же и родились». В машинах происходит множество ритуалов перехода из состояния в состояние, особенно среди молодых парней (там они напиваются, пристают к девчонкам и так далее). Поэтому нет ничего удивительного в том, что для многих мужчин машины – это не столько транспорт, сколько мифические живые существа, созданные для восторгов. Машины изменили не только наш образ жизни: они изменили мир, в котором мы живем, изменили вид городов, изменили состояние нашего здоровья, наши семейные и рабочие навыки.

Поскольку люди обожают скорость и любят смотреть на тех, кто развивает ее на земле, в воздухе и в воде, этот процесс наслаждения скоростью занимает у них больше времени, чем собственно «Инди-500». Гонка уже завершилась, но ее последние, самые буйные, зрители хлынули на улицы, чтобы отпраздновать окончание этого карнавала точно так же, как они спонтанно веселились до его начала.

Эл Ансер и его команда, с денежной премией в кармане, отправятся в деловую часть Индианаполиса, где их ожидает обед в честь победителя. Победитель не должен держать у всех на виду, на трассе, огромный сверкающий серебряный приз. Однако его трехмерный барельеф добавится – в стиле скульптур на горе Рашмор – к тщательно прорисованным карикатурам (в шляпах и в очках) прежних победителей. Поскольку «Инди-500» – это торжество мужской сексуальности, фигурка мужчины наверху призового кубка – обнаженная: ее реалистически выполненные гениталии не прикрыты даже фиговым листком. У окошек касс уже выстраиваются длинные очереди, чтобы фанаты скорости могли купить себе билеты на «Инди-500» следующего года. В основном это голые по пояс молодые парни в светоотражающих солнечных очках, похожих на зеркала заднего вида. Кажется, они из тех, кто мог бы согласиться с Уолтом Уитменом: «О трасса… ты выражаешь меня лучше, чем могу выразить себя я сам».