Код розенкрейцеров - Алексей Атеев

Ценой невероятных усилий удается сохранить стабильность в семье. Пока. Но она не остановится ни перед чем, лишь бы их оставили в покое.

Коломенцев закончил уборку своей комнаты и, перекусив, расслабленно лежал на кровати, стараясь ни о чем не думать. Все позади, кутерьма закончилась, наступило успокоение. Безусловно, он совершил огромную глупость, ввязавшись в это дело, но теперь это уже не имеет значения.

У входной двери раздалось несколько звонков. Коломенцев не посчитал, сколько. Вряд ли это к нему. Потом в дверь постучали. Мукомол вздохнул. Открывать не хотелось, но, пересилив себя, он поднялся и отворил. На пороге стоял все тот же ненавистный рыжий хлопец. Помнится, его фамилия Жданко. Он неуверенно улыбался.

«Ишь ты, ублюдок, – с омерзением подумал мукомол, – и улыбочку подходящую на рожу нацепил: мол, прошу простить, а сам, небось, сейчас вытащит ордер из кармана и прикажет собраться».

– Извините, – застенчиво произнес Валера. Сейчас он вовсе не походил на законченного хама, каким предстал перед Коломенцевым пару часов назад.

– Что вам еще нужно? – закричал Коломенцев.

За спиной у рыжего мелькнуло любопытное лицо соседки.

– Заходите же, – чуть сбавив тон, сказал мукомол.

Валера осторожно переступил порог.

– Можете садиться, – все так же недоброжелательно произнес мукомол, кивнув на кресло.

– Еще раз прошу меня извинить, но я пришел…

– Знаю, зачем вы пришли! Арестовать меня. Ведь так?!

– С чего вы взяли?! Напротив, я хотел извиниться за свое прежнее поведение, и не только извиниться, а вернуть вам бумаги.

Коломенцев, опешив, смотрел на Валеру, ничего не понимая. «Неужели он говорит это серьезно или пытается, изображая благородство, выведать еще что-то?»

– Вот тетради Пеликана, – продолжал Валера, протягивая Коломенцеву картонную папку. – Мне, собственно, они не нужны.

– Почему не нужны? – быстро спросил Коломенцев.

– Не нужны – и все, – безучастно, словно автомат, сказал Валера. – Я, видите ли, переменил свою точку зрения в отношении вас.

– Точку зрения? – недоуменно переспросил мукомол. – Как вас понимать?

– Я, Игорь Степанович, посоветовался кое с кем, и мне прояснили всю гнусность моего поведения. Раскрыли глаза.

«Что он несет? – думал Коломенцев. – Если лицемерит, то уж больно примитивно, а если говорит правду… И с кем это он советовался?»

– Понимаете, – продолжал Жданко, – я, конечно, вел себя отвратительно, но я – человек подневольный. Что прикажут, то и делаю. Знаю, что мерзавец, знаю! – вдруг горячо и сбивчиво забормотал он. – Но как же быть? Служба, долг. О человеке приходится забыть. Но совесть!.. Она-то не спит!

– Конечно-конечно, – ошарашенно произнес Коломенцев.

– Вот вы, Игорь Степанович, меня презираете, но я вправду очень сильно раскаиваюсь. Пришел в гостиницу, и вдруг как током ударило, да что же делаю? Ведь не опричник какой, не Малюта Скуратов. И сейчас не сталинские времена.

«Может, он испугался, что я буду жаловаться?» – все еще не веря, подумал Коломенцев.

– Так вот, – продолжал Валера, – забирайте тетрадки, изучайте их, не знаю только, зачем это вам. А я свою миссию выполнил. Завтра же отбываю в Москву. Прощайте. – И Валера поднялся из кресла.

– Постойте, молодой человек, – остановил его мукомол, – объясните, пожалуйста, почему вы так поступили?

– Да я же объяснил! Не могу по-другому. Осознал всю низость.

– Посидите еще минутку. Вот вы утверждаете, что осознали, но почему же сразу не повели себя тактично, почему хамили, почему не могли объяснить, зачем вам нужны бумаги?

– Не знаю. А вот сейчас как будто что ударило.

– Странно.

– И ничего не странно. Ладно, Игорь Степанович, еще раз извините.

– Я начал заниматься этим делом, – сказал Коломенцев, – совершенно бескорыстно, так сказать, для собственного удовольствия. И очень рад, что бумаги вновь у меня. Возможно, удастся докопаться до сути.

– До какой сути?

– Зачем все это затеяно. Почему детей привезли именно в Тихореченск. Почему разделили?

– Как – разделили?

– Да очень просто. Вы же знаете, что есть две семьи: Десантовы и Донские?

– Ну да.

– Я считал, существует только одна пара. Но мне объяснили…

– Кто?

– Один человек. А с чего это вдруг интересуетесь? Сказали же, что свою миссию выполнили.

– Интересуюсь, потому что интересно. Вы мне не верите? Все, что вы рассказываете, я и так знаю. Существуют две пары детей. Донских привезли из Праги во время войны, а Десантовы тут вовсе ни при чем. Донские – те да! Семейка! Леночка… – он закатил глаза, – не ожидал встретить в здешней глуши подобное чудо. Брат у нее – паралитик… А Катя Десантова? Обычная. Братец – уголовничек. О чем тут говорить? По правде, и в Донских я ничего экстраординарного не обнаружил. Прилепили какую-то вздорную историю про розенкрейцеров. Глупости. Увезли их из Праги, чтобы спасти от фашистов. Они вроде евреи. Из очень богатой семьи. Теперь Елена хочет вернуться на родину, получить якобы наследство. Путаная история.

– Откуда вы все это знаете?

– Да она сама мне рассказала. А ей – тот самый Пеликан, которому тетрадки принадлежали.

– А вы что же, знакомы с Донскими?

– Ну конечно. Еще как знаком.

– И не заметили в них ничего аномального?

– Да что вы! Какие аномалии?!

– А у меня другая информация. Эти дети обладают парапсихическими способностями. Причем не все четверо, а только двое: сестра Десантова и брат Донской.

– Чепуха!

– Не думаю. Я имел возможность убедиться в способностях Кати.

– А вот я ничего подобного не заметил.

– Вы разве встречались?

– Да, совсем недавно.

– И после этого пришли ко мне?

– Точно.

Коломенцев во все глаза смотрел на рыжего.

Ситуация понемногу начинала проясняться.

– Вот вы говорите, что совсем недавно виделись с Екатериной Десантовой, – осторожно спросил он, – а позвольте полюбопытствовать, о чем же, интересно, вы беседовали?

– О чем? – Валера потер ладонью лоб. «Действительно, о чем?» – лицо его стало напряженным, словно он силился что-то вспомнить, но никак не мог сосредоточиться.

– По-моему, ни о чем особенном, так, пустяки разные. Она меня еще накормила… Кушай, говорит, парень, а то все по столовкам да по столовкам…

– А чем она вас кормила?