Новая Ты - Кэролайн Кепнес

Она поправляет жакет. Неужели в такой патетический момент можно думать о внешнем виде? А ведь она готовилась – костюм, макияж, укладка… Интересно, каково это – идти в салон красоты перед интервью об убийстве собственной дочери?

Самолет взлетает. Через пару часов я буду в Литтл-Комптоне. В голову лезут мысли о последнем счастливом уикенде с Эми. Как давно я не думал о ней и той поездке, о Ноа, Перл, Гарри и Лиаме, о «Шарлотте и Чарльзе», о чернике и запятнанных простынях… Я вспоминаю ее вкус, ее смех и ее слова о том, что нам надо учиться доверять друг другу. Если б я не потащил ее тогда на побережье, может, мы до сих пор были бы вместе, кто знает… Предопределена ли наша судьба или мы сами меняем ее, возвращаясь в тихие, маленькие города, где нам однажды не повезло?

Я прекрасно осознаю, что иду на риск. И все ради Лав. Кружка с мочой заслоняет нам дорогу к счастью.

Любовь и вино пьянят нас – а потом наступает похмелье, и мы блюем, плачем с разбитым сердцем, слушаем грустные песни и клянемся больше никогда не повторять своих ошибок. Но ведь жить – это и значит ошибаться. А любить – это не бояться рискнуть всем.

* * *

Самолет заходит на посадку. И как мы успели так быстро долететь?

Пишу Лав: «Телефон сел. Валюсь с ног. Пока ничего, будем надеяться на лучшее. Люблю тебя».

Отвечает немедленно: «Ок».

Покупаю в аэропорту большой шоколадный батончик (маленьких у них нет), новый роман Кинга «Мистер Мерседес» и бейсболку «Бостон ред сокс». Иду в пункт проката автомобилей, там приходится показать водительское удостоверение и оставить номер кредитки. Впрочем, волноваться не о чем: Джо Голдберг бывал в Литтл-Комптоне лишь однажды – приезжал весной на выходные со своей девушкой Эми. А разбил здесь машину зимой и прикончил местную жительницу Спенсер Хьюитт.

Кабриолет мне теперь ни к чему, беру «Шевроле». Завожу мотор и отправляюсь в прошлое, в будущее, в рейд за своим генетическим кодом, в искупительный поход, к своему спасению или погибели – в чертов Литтл-мать его-Комптон.

Похоже, отпуск – это мой вечный крест, как и у доброй половины американцев. Наша нация не умеет брать передышку. То ли дело европейцы: в отпуске они расслабляются, отдыхают, отключают телефоны, забывают про работу, ходят на пляже с голыми сиськами и волосатыми подмышками, пьют, купаются, загорают, наслаждаются жизнью. Поэтому и болеют меньше.

Я так не умею. Вместо того чтобы любоваться закатами или качаться на волнах (уже холодных, правда), мотаюсь по пустынному пляжу, обдумывая, как пробраться в дом Сэлинджеров, чтоб им пусто было.

Сразу после заселения в дешевый мотель я упал на кровать и вырубился. Вегас высасывает из людей не только деньги, но и силы. Проснулся я в луже собственной слюны на жесткой, как подошва, подушке в замызганной наволочке. Помылся в тесной душевой кабинке вонючим мылом и отправился на общественную парковку при пляже рядом с домом Сэлинджеров. Ха! Будто можно так запросто явиться на место преступления, не обращая внимания на полицейские машины, фургоны теленовостей и родственников Пич, толкущихся вокруг дома. Пришлось ретироваться.

Плетусь по пляжу обратно к машине, делая вид, что гуляю и дышу морским воздухом. Каким образом попасть внутрь?

Еду в ближайший ресторан и покупаю там навынос целую коробку жратвы и их фирменную футболку. Возвращаюсь к дому. Журналисты свалили, копы тоже, осталась одна патрульная машина. Натягиваю бейсболку «Бостон ред сокс», цепляю коробку и спешу к дому, как типичный курьер. Стучу в дверь. Никто не отвечает. Звоню.

Поворачивается ручка. На меня озадаченно смотрит парнишка лет двадцати в футболке Йельского университета, один в один похожий на Пич. Готов спорить, ему никогда не приходилось держать в руках лопату и собирать купоны на скидку.

– Что вам нужно? – спрашивает он.

– Доставка, – отвечаю я, будто это и так не видно. – Можно войти?

Парень отворачивается и орет:

– Мааааааам!

– Старик, – делаю я еще попытку, – очень тяжело. Разреши поставить.

Мамаша уже тут.

– Трот, зачем так орать?.. – Она смотрит на меня. – Извините, мы просили все цветы, продукты и подарки пересылать в приют для жертв бытового насилия в Фол-Ривер. Мы ни в чем не нуждаемся, а Пич была ярой защитницей прав женщин.

Чушь! Она была ярой любительницей их промежностей. И жизнью-то поплатилась, в общем, за то, что хотела трахнуть Бек…

Ее мать-стерва пялится на меня и тянет:

– Простите, вы… э-э… говорите по-английски?

НЕТ, МАТЬ ТВОЮ, ЗАТО Я В СОВЕРШЕНСТВЕ ВЛАДЕЮ МАТЕРНЫМ!

– Понятно, – говорю я. – Но босс надерет мне задницу, если я поеду в Фол-Ривер. Давайте я просто занесу все в дом, и разойдемся.

– Бедняга… – Сучка, вздыхая, достает кошелек; она думает, мне нужны ее гребаные чаевые. Как бы не так! Мне надо просочиться к ним на кухню и украсть ключи, которые наверняка там валяются. – Вот, держи, и коробку можешь оставить себе.

С фальшивой улыбкой она протягивает мне пять долларов и закрывает дверь у меня перед носом. А потом запирает ее на замок.

Черт! Я был готов достать форму службы экспресс-доставки и повторить попытку, но теперь не получится – меня видела хозяйка, растуды ее.

Возвращаюсь в свой клоповник и жру, благо еды у меня теперь навалом.

Пишу Лав: «Пока ничего. Прости, сегодня зря потратил несколько часов за игрой в блек-джек».

Отвечает: «Я не полицейский надзиратель. Можешь не отчитываться! Знаю, что ты делаешь все возможное. Отец попросил помочь ему с магазинами».

Меня неприятно задевает ее первая фраза, да и вообще сейчас не до разговоров. Мысли только о гребаной кружке. Вернуться бы в прошлое и все исправить…

Я ничего не отвечаю. Через пару часов от нее приходит сообщение: «Скучаю». В этом вся Лав – другая на ее месте давно закатила бы скандал.

Раздается звонок – она.

– Просто хотела услышать твой голос.

– Как ты?

Принимается рассказывать о какой-то неуживчивой тетке с работы по имени Сэм. Я зеваю. В номере холодрыга. Подхожу к окну задернуть шторы и замечаю, что забыл выключить фары. Чертыхаюсь.

– Что такое? Всё в порядке? – спрашивает она.

– Да, просто фары оставил.

Хватаю ключи, выхожу на улицу – в промозглый холод, – исправляю оплошность и скорее бегу обратно. Лав интересуется, где я.

– В кафешке. При казино «Пеппермилл».

Она хвалит меня за то, что я не забываю есть, и советует больше отдыхать. Говорит, что у меня напряженный голос. Еще бы!

– Один раз Форти пропал на два месяца… – Лав вздыхает. – Сразу после моей свадьбы. На два месяца, Джо! Ты ведь не собираешься все это время торчать в Вегасе?