Стрелок. Путь в Туркестан - Иван Оченков

– Вы думаете?

– Хрена тут думать, сам такой был.

– Точно! – вспомнил Шматов. – Я слышал, как один из них толковал, что знает одного торговца… Сурена, кажись…

Тут их оживленный разговор прервало появление коляски, запряженной парой неказистых лошадок, из которой резво выскочил пехотный штабс-капитан с адъютантским аксельбантом на груди и галантно подал руку даме, вышедшей вслед за ним.

– Господа, это вы привезли медикаменты для нашего госпиталя? – приятным голосом осведомилась она.

– А вы, верно, мадам Новикова? – догадался Будищев.

– Да. Но можете звать меня Еленой Сергеевной.

– Очень приятно! Вот ваш груз. Получите и распишитесь.

– Это очень хорошо, но кто же занесет их на склад? Где ваши матросы?

– Какие пустяки, мадам! – широко улыбнулся юнкер и, схватив каждой рукой по тюку, без видимых усилий приподнял и танцующим шагом проследовал мимо изумленных зрителей.

– Каково! – изумилась Новикова и мелко посеменила впереди, чтобы придержать двери перед столь необычным грузчиком.

Опомнившийся первым Шматов подхватил ещё один тюк и попёр его следом, а ошеломленному Майеру ничего не оставалось, как последовать их примеру и взять последний. Через несколько минут груз был внутри склада, накладные подписаны, а молодые люди свободны.

– Вот уж не предполагал, что на флоте такие порядки, – насмешливо заметил адъютант, все это время с интересом наблюдавший за развитием событий.

– Что поделаешь, – как ни в чем ни бывало отозвался Дмитрий. – Карточный долг – долг чести!

– Вот оно что, – понимающе кивнул головой штабс-капитан. – Тогда разрешите откланяться. Елена Сергеевна, вы едете?

– Уже бегу, – прощебетала мадам Новикова и вспорхнула на коляску.

– Всего доброго, – отозвался красный от смущения Майер, а лучезарно улыбающийся Будищев сорвал с головы фуражку и помахал ею вслед отъезжающим.

– Где будем искать этих мерзавцев? – озабоченно спросил гардемарин, как только они остались одни.

– У Сурена, естественно.

– А его где?

– Уж торговца сивухой найти, я полагаю, проблемой не будет.

– Вы про мадам Новикову тоже так говорили.

– Сия достойная дама, как выяснилось, водкой не торгует. А то бы и её быстро отыскали. И вообще, у нас не так много времени осталось, так что давайте не будем его терять.

На этот раз Будищев оказался совершенно прав. Найти лавку торговца Сурена труда не составило. Она, как и большинство заведений такого рода, располагалась в одной из кибиток за крепостной стеной. Хозяин – коренастый армянин с черной как смоль бородой, встретил их приветливо, долго кланялся, а когда узнал о цели их прихода, не чинясь указал на небольшой овражек неподалеку от его торговой точки.

– Туда моряки пошли, господин офицер.

– Вы продали им водки? – негодующим тоном спросил Майер.

– Ваше благородие, Сурен – купец. К нему приходит много людей и каждый что-то хочет купить. Если у Сурена есть товар, а у клиента деньги, то они сладятся. Это называется торговля.

– Оставь его, Саша, – прервал приятеля Дмитрий. – Он прав. Это моя вина, что я оставил этих барбосов без присмотра. Забыл, что матрос как маленький ребенок, где ни поцелуй, везде может дерьмо оказаться.

Через минуту поисковая экспедиция увенчалась полным успехом. Все четыре пропавших матроса Российского Императорского флота находились в указанном месте, вполне живые, хотя нельзя сказать, чтобы здоровые. Судя по всему, они не удержались от искушения попробовать приобретённую у торговца сивуху, а потом жара и усталость сделали свое черное дело. И вот теперь двое из них мирно спали, один яростно блевал, а последний, выпучив глаза, с ужасом взирал на бутылку, приговаривая при этом:

– Не может быть, хорошая же водка!

– Дай сюда! – вырвал у него емкость Будищев и с осторожностью принюхался к содержимому.

– А ты чего хватаешь, ты её покупал? – взвился оскорбленный в лучших чувствах моряк и хотел было хватить кулаком кондуктора.

Однако Дмитрий ловко увернулся от удара, одновременно поставив дебоширу подножку, отчего тот грузно упал на иссушенную зноем землю.

– Интересно, что эта сволочь сюда подмешала? – задумчиво спросил он у Майера.

– Не знаю, – чистосердечно признался тот.

– Вот и я не знаю, а пойти поинтересоваться времени нет. Вот что, братцы-кролики, надо поднимать этих охламонов и тащить к морю. Там устроим им промывание мозгов и желудков. Авось успеем до отхода нашего крейсера. Федя, хватай крайнего!

– Чего их тащить, – пробурчал Шматов, рывком подняв матроса и тут же отпустив ему звучного леща. – Сам дойдет, болезный.

Средство оказалось неожиданно действенным. К пациенту вернулась возможность если и не соображать, то самостоятельно перемещаться в пространстве. Действуя таким нехитрым способом, они быстро сумели доставить к пристани всех четверых, где и сдали вахтенным.

– Что случилось? – спросил Маслов, увидев, как привязанных к леерам матросов отливают забортной водой.

– Солнечный удар, господин капитан-лейтенант! – четко доложил Будищев, преданно глядя в глаза старшему офицеру.

– Это бывает, – криво усмехнулся тот. – Надеюсь, водки они у местных не покупали?

– Исключено. Мы с господином гардемарином с них глаз не спускали!

– Это хорошо. Иной раз такую дрянь с берега притаскивают, что доктор только руками разводит, наблюдая за симптомами.

– Не наш случай.

– Охотно верю. Только в следующий раз будьте ещё внимательнее.

– Так точно!

– Можете идти, – скривил губы Маслов и многообещающе добавил: – Но будьте уверены, что без последствий этот инцидент не останется.

Проводив глазами уходящего старшего офицера, Майер судорожно сглотнул и внезапно охрипшим голосом прошептал:

– Будищев, если я ещё раз оставлю матросов без присмотра… застрели меня!

– Базара нет, – усмехнулся тот.

– Но каковы, сукины дети. Ведь, как оказалось, не первый раз травятся…

– Мон шер, а чего ты, собственно, ждал?

– Прости, не понял.

– А что, офицерам можно, а им нет?

– Да о чем ты?

– Саша, не делайте мне смешно. Взять хотя бы этого лейтенанта, который первым встретил нас с Федором.

– Леонтьева?

– Да его. Он ведь вообще не просыхает. Сегодня опять лыка не вязал, стервец. Говорит вечно с такими паузами, что к концу фразы забываешь, с чего тот начал.

– Дмитрий, ты несправедлив к нему. Он не пьян, он всегда такой.