Закон стаи - Сергей Романов

В отличие от жены Сердюков не верил в победу. Он вспомнил, как за завтраком, когда он молча сидел с чашкой утреннего кофе, Жанна неожиданно наклонилась и поцеловала его в щеку: «Я настолько уверена в твоем успехе, что даже нисколько не волнуюсь».

Он отправился к телевизору: вот-вот начнут передавать первые результаты голосования. Первые сообщения оказались безрадостными. В Сосновке победу одержал предприниматель.

Сердюков, затаив дыхание, ожидал репортажа из марфинского округа.

Разноцветье заполняло экраны все больше и больше. Сердюков не заметил преобладания какого-то одного цвета, что говорило бы об образовании в новой думе партии-лидера. Новый парламент с переменным успехом наполнялся представителями различных партий. Кто-то среди его коллег уже праздновал победу, и из буфета, куда также притащили телевизор, уже слышались тосты и поздравления.

— Почти закончен подсчет голосов в марфинском округе, — сказала вдруг диктор. — Более чем уверенную победу одерживает представитель партии экологов Виктор Пантелеевич Сердюков.

У Сердюкова пересохло во рту. На экране карта марфинского района окрасилась в зеленый цвет.

— Пантелеич, тебя спрашивают, — кто-то сунул ему в руки трубку радиотелефона.

— Алло? — сказал он тихим голосом.

— Я же говорила, что ты выиграешь! — он услышал радостный голос Жанны. — Ну, чего молчишь?

— Не знаю, что и сказать…

— А у меня уже стол накрыт!

— Приезжай-ка лучше в штаб. Наверное, здесь будет банкет.

— Нет. Вы там как-нибудь сами, без меня. А я буду ждать тебя дома. Думаю, к утру доберешься?

Он молча слушал ее голос.

— Ну, что ты опять замолчал?

— Я понял, Жанна, что ты мне очень нужна. — И через полминуты уже сам забеспокоился: — Ну, чего ты молчишь?

— Ждут всегда молча, — наконец отозвалась жена, и ему показалось, что она плачет.

Кто-то из друзей подхватил его под руки и потащил в банкетный зал. Там уже разлетались в стороны пробки от шампанского. Впервые за историю областных выборов экологи набрали больше двадцати процентов голосов и получили большинство в думе.

Он протиснулся к столу, взял с подноса бокал. Придерживая его, чтобы не разлить, Сердюков постарался выбраться из толчеи.

— Поздравляю вас, Виктор Пантелеевич.

Он обернулся и, увидев Леночку Пряхину, смутился.

— Лена, ты? А как твой отпуск?

— Я приехала, чтобы поздравить вас.

— Спасибо, — он опустил голову, не зная, куда спрятать глаза.

Она положила ладонь ему на руку.

— Хотя и принято считать, что после случившегося, что между нами было, друзьями не остаются, но я не хочу вас потерять навсегда. Вы мне по-прежнему дороги.

— Ты уезжаешь?

— Да. Из Москвы пришел вызов. Я все-таки поступила в аспирантуру.

Кто-то нечаянно толкнул его под локоть. Бокал с шампанским, выскользнув из руки, разбился.

— На счастье, — сказала Лена и бросила из рук свой бокал на пол.

Их примеру охотно и весело последовали друзья и соратники: бокалы со звоном падали на пол и разлетались вдребезги.

Только сейчас Сердюков почувствовал, как вместе с силами его покидает и нервное напряжение, которое не отпускало его на протяжении многих дней. Он понял, что смертельно устал, но чтобы улизнуть с банкета, нужно было что-то сказать.

Он поднял руку, и все умолкли.

— Мы долго и упорно работали, и избиратели нам поверили. Теперь наш черед это доверие оправдать.

Он вышел на улицу и втянул носом свежий ночной воздух. Надо пройтись пешком, чтобы окончательно стряхнуть напряжение. Он спустился в подземный переход и, ускорив шаг, поспешил к дому.

Лайнер оторвался от земли и, заложив крутой вираж над сверкающим огнями городом, устремился в ночное небо. У Романа заложило уши. Он закрыл глаза и в ту же секунду вспомнил искаженное гневом лицо Пантова: «Кому я доверился! Столичной тупице!» Они стояли возле экрана, на котором сплошным зеленым пятном светился марфинский округ. Крохотные синие вкрапления подтверждали, что кандидатура Пантова с позором провалена. Роману показалось, что Пантов готов его ударить. И хотя Алистратов тоже оказался в команде проигравших, почему-то на сердце было легко и свободно: «По крайней мере, — подумал он, — четыре последующих года жители области не будут проклинать себя за то, что выбрали в думу это чудовище». Ему стало стыдно за те слова, которые он не раз говорил Пантову: «Выборы — это еще и азартная игра. На кону — не только ваша судьба, но и огромные деньги. Блефуйте, передергивайте слова конкурентов, врите, наконец, — победа стоит того».

— Уважаемые пассажиры, — знакомый голос вывел его из задумчивости, — через несколько минут вам предложат легкий завтрак и горячительные напитки.

Алистратов почувствовал голод: за последние сутки он почти ничего не ел. В проходе между креслами появилась Евгения с тележкой.

— Что вы желаете? — девушка остановилась рядом с Романом. — Коньяк, красное вино?

— Тебя, — сказал он во весь голос. — Я очень хочу тебя обнять и крепко прижать к себе.

Услышав его слова, пожилая соседка вздрогнула и быстро убрала руку с подлокотника. Но Женя даже бровью не повела.

— Что будете пить?

— Водку. Только водку. Выпью всю до капельки…

Она открыла бутылку «Посольской» и наполнила пластмассовый стаканчик. Затем, озорно обернувшись по сторонам, наклонилась и поцеловала Романа в губы.

Тетка-соседка, наконец, оценила шутку Романа и потянулась через него к тележке.

— И мне, любезная, налейте водочки. С удовольствием выпью за вашу любовь. Это ваша жена? — обратилась она к Роману, двумя руками придерживая стаканчик.

— Пока нет, — улыбнулся Роман. — Но самое время сделать предложение.

Женя смутилась:

— Роман, прекрати сейчас же! Я из-за тебя работу потеряю.

— А слабо прямо здесь, в воздухе, сыграть свадьбу? — Романа неожиданно понесло. Он приподнялся с кресла и, подняв руку со стаканчиком, обратился к пассажирам — Господа, авиакомпания, в лице этой милой стюардессы, и я, ее жених, предлагаем вам поднять бокалы по поводу нашей помолвки.

Ей все-таки удалось усадить его на место, но пассажиры тут же радостно расхватали стаканчики со спиртным. Послышались поздравления.

— Разреши и мне присоединиться! — Роман ощутил на своем плече чью-то руку. Он повернул голову и увидел Дениса Карловича Бурмистрова.

— Вы?

— Собственной персоной, — кивнул банкир и обратился к соседке Романа: — Вы не поменяетесь со мной местами? Неожиданно встретил старого знакомого. Мое кресло — в бизнес-классе. Там вам будет очень удобно.