В жарких объятиях - Мишель Синклер

— Только если ты поедешь со мной.

Ровена попыталась скрыть усмешку.

— И чем, по-твоему, я буду заниматься, когда ты будешь исчезать, решая проблемы Шотландии и ее народа?

— Ты? — переспросил Сирик, лукаво приподнимая бровь. — Ты будешь очаровывать всех вокруг. Твое умение чувствовать людей и остроумие…

— Не забудь о моей небесной красоте, — вставила девушка.

— А также твоя утонченная красота покорят всех без исключения.

Ровена слегка подалась назад и прикусила губу, чтобы скрыть улыбку, безуспешно пытаясь напустить на себя серьезный вид.

— В таком случае мне лучше остаться здесь. Тебе придется тратить столько сил и времени, отгоняя от меня поклонников, что у тебя наверняка возникнут проблемы с королем.

Ее карие глаза искрились смехом, и Сирик смотрел в них как зачарованный. Он обожал наблюдать, как Ровена прикусывает нижнюю губу, погружаясь в раздумья. Эта девушка не была красавицей в традиционном смысле этого слова, но всякий раз, когда Сирик на нее смотрел, его пульс учащался, а дыхание сбивалось. Эта женщина была умна и чувствительна и, кроме этого, обладала всеми качествами, которые он мечтал видеть в подруге. Сирик готов был доверить ей свое сердце и свою душу, и он знал, что это чувство покинет его очень нескоро. Возможно даже, этого не произойдет никогда.

Он протянул к Ровене руки, обеими ладонями приподнял ее подбородок и медленно поцеловал в губы, никуда не спеша, позволяя ей ощутить его бесконечную любовь и потребность в ней.

— Мне кажется, что я влюбляюсь в тебя, Ровена, — прошептал Сирик, оторвавшись от ее рта.

Девушка сглотнула. Она пристально смотрела ему в глаза, задавая вопрос — вопрос, который не осмеливалась произнести вслух.

— Нет… не говори этого. Только не это.

Сирик замер, сопоставляя ее ответ со своими словами, которые, по сути, являлись признанием в любви. Он почувствовал, как каменеет его сердце, а капли пота, выступившие у него на лбу от охватившего его жара, холодеют. Ровена его не любит. Их отношения должны были остаться всего лишь дружбой. Из всех ошибок, которые он совершил за свою жизнь, эта была самой серьезной.

— Приношу вам свои извинения, миледи. Этого больше не повторится, — произнес Сирик, отодвигаясь вправо, подальше от нее.

Ровена вздрогнула и напряглась, как если бы он ее ударил.

— Я… Я… Увидимся позже, — небрежно бросила она, вскочив, и немедленно удалилась.

Когда она скрылась из виду, Сирик ощутил, как на него наваливается огромная тяжесть. Руки и ноги казались неподъемными, и он не мог даже пошевелиться.

Рассудок говорил ему, что следует догнать Ровену, заставить ее признаться в испытываемых к нему чувствах и доказать ей истинность своих намерений, но тело его не слушалось. Месяц подходил к концу, и ему предстояло вернуться туда, откуда он приехал. Сирик решил, что сделает все от него зависящее, чтобы до отъезда больше не встречаться с Ровеной.

Рейлинд встрепенулась, открывая глаза. Что-то потревожило ее крепкий сон.

Еще один тихий стук.

— Линди?

Рейлинд закрыла глаза и потянулась. Вчера, закончив работу, она долго лежала в ванне и наконец вымыла голову. Теплая вода не только смыла всю грязь с ее тела, но и помогла расслабиться ее натруженным мышцам. После ванны девушка поужинала у себя в комнате и сразу легла спать. Теперь, когда она научилась более разумно распределять свое время, чтобы успевать сделать все необходимое, работа уже не казалась ей такой мучительной, как вначале, но уставала Рейлинд от этого не меньше.

— Линди?

— Иду, — проворчала Рейлинд, свешивая ноги с кровати и снова потягиваясь, прежде чем подойти к двери.

Как только она открыла дверь, в комнату вошла Мериел.

— Который час?

— Поздно, но не очень. Слуги заканчивают работу и расходятся по домам или по своим комнатам.

— А-а, — широко зевнув, протянула Рейлинд.

Она надеялась, что сестра поймет намек и догадается: сегодня не самый подходящий вечер для болтовни. Но Мериел как будто ничего не замечала. Она села в кресло, сбросила туфли и подтянула колени к груди, обхватив их обеими рукам. Каждый раз, когда она принимала такую позу, Рейлинд знала, что на уме у ее сестры что-то серьезное.

— Разве ты не слышала, что Лорел возвращается завтра вечером? Послезавтра нас помилуют. Я думала, эта новость тебя обрадует.

— Я рада, — нахмурившись, ответила Мериел.

Рейлинд закрыла дверь и вздохнула.

— Обычно твоя радость сопровождается улыбкой. Что случилось?

— Ничего, — слишком поспешно ответила Мериел.

Рейлинд плюхнулась на кровать, поскольку второго кресла в комнате не было.

— Я тебе не верю.

— Ты можешь дать мне обещание? Ты должна поклясться, что не нарушишь его, независимо от ситуации или обстоятельств.

Рейлинд повернула голову, всматриваясь в лицо сестры. Мериел знала, что Рейлинд не любит брать на себя такие серьезные обязательства.

— Я постараюсь, — нерешительно ответила она.

— Пообещай мне, что ты сделаешь все возможное, чтобы продолжать выполнять обязанности хозяйки замка Кайреох.

— Тебе незачем заставлять меня давать такие обещания. Когда мы вернемся домой, все войдет в прежнюю колею.

— Я в этом не уверена.

Рейлинд еще внимательнее посмотрела на сестру.

— Что ты имеешь в виду?

— Обещаешь? Ты сделаешь все, что будет в твоих силах?

Не видя смысла в подобном обещании, Рейлинд кивнула.

— Обещаю. Но что тебя волнует помимо этого?

— Ничего определенного. Просто мы с Крейгом сегодня беседовали…

Рейлинд резко выпрямилась. Она тут тоскует по Кревану, а Мериел тайком встречается с Крейгом!

— О чем ты только думаешь, Мериел? Что, если кто-нибудь увидит, как ты целуешься с Крейгом?

Мериел откинулась на спинку кресла и наморщила лоб.

— Я целуюсь с Крейгом? Ты и в самом деле так думаешь? Я тебе уже говорила, что мы с ним просто друзья.

— Друзья, — повторила Рейлинд. — Не ты ли совсем недавно рассказывала мне, что мужчины годятся только на то, чтобы приятно проводить с ними время?

Это напоминание заставило Мериел широко раскрыть глаза.

— Да, я, и продолжаю так считать. Но Крейг — исключение из правила, — многозначительно добавила она. — Я никогда не думала, что смогу дружить с мужчиной, не говоря уже о дружбе с таким мужчиной, как Крейг, но мы с ним действительно нашли общий язык. Я могу рассказать ему все, что угодно, и он меня слушает.