Великий Преемник. Божественно Совершенная Судьба Выдающегося Товарища Ким Чен Ына - Анна Файфилд

Власти КНДР не увидели в этом никакого противоречия. «Дорогой Товарищ Вождь сказал, что его сердце трепетало», – писали государственные медиа, добавляя, что вождь счастлив видеть, как его народ учится глубже понимать южнокорейскую поп-культуру.

При личной встрече Ким Чен Ын держался очень любезно, рассказывала Чхве Чжин Хи, 60-летняя южнокорейская певица, беседовавшая с вождем после концерта. «Конечно, я знала, что он убил собственного дядю и все эти ужасные вещи, но он красиво говорил и производил приятное впечатление», – рассказала она мне, когда я приехала к ней после того концерта.

Чхве знаменита песней «Лабиринт любви», которую, говорят, любил Ким Чен Ир. Она думала, что именно это и нужно спеть в Северной Корее, но в Пхеньяне ее попросили исполнить «Запоздалое раскаяние», южнокорейскую балладу 1985 г., которой никогда не было в репертуаре Чхве. Певица удивилась, но ей дали понять, что просьба исходит от самого правителя. «После концерта Ким Чен Ын сам подошел ко мне и сказал: он очень признателен, что я спела эту балладу, – рассказывала Чхве. – Потом северокорейские музыканты сообщили мне предысторию. Говорят, его мать, когда умирала от рака, слушала эту вещь».

В первые шесть лет у власти Ким Чен Ын не выезжал за пределы КНДР. У него хватало дел дома. Теперь, когда сестра подготовила почву, он был готов предстать в образе ответственного и уважаемого руководителя мировой державы. В процессе этого превращения Ким Чен Ын показал себя умелым тактиком, способным двигать фигуры на шахматной доске международных отношений. Он пригласил южнокорейского президента на встречу и оказался достаточно умен, чтобы привлечь своего соседа как посредника для подготовки саммита «Ким Чен Ын – Дональд Трамп». Южной Корее было как никогда выгодно, чтобы план удался.

В начале марта 2018 г., меньше чем через месяц после открытия Олимпийских игр в Сеуле и приглашения, врученного Первой Сестрой, представители южнокорейского президента отправились в Вашингтон на беседу в Белом доме. Предполагалось, что сначала они встретятся с правительственными чиновниками, а уже потом, возможно, с Трампом. Однако тот, к удивлению корейских делегатов, пришел на первую встречу и удивил их еще больше, сразу же согласившись на встречу с Ким Чен Ыном. Более того, ему хотелось провести встречу немедленно. Изумленные корейцы спросили, не лучше ли будет, если сначала с Ким Чен Ыном встретится южнокорейский президент и выяснит, чего тот хочет. Трамп неохотно признал, что это было бы разумно.

Советники по национальной безопасности просили Трампа повременить с официальным заявлением. Он дал им около часа. Функционеры поспешили связаться с канцелярией японского премьер-министра и предупредить консервативного союзника о предстоящем событии. После этого южнокорейские делегаты вышли на площадку перед западным крылом Белого дома и объявили о саммите. С точки зрения дипломатического протокола это выходило за общепринятые рамки: иностранное правительство делает заявление от лица президента США.

Каким-то образом Ким Чен Ыну, до тех пор бывшему среди мировых лидеров изгоем, удалось устроить между ними соревнование за право встретиться с ним, потому что не только Трампу захотелось творить историю.

Из Пекина за событиями наблюдал Председатель КНР Си Цзиньпин. Прежде китайский лидер ясно давал понять, что у него нет времени на шалопая из соседней страны. Выкинув за борт почти 70 лет, в которые Северная Корея и Китай провозглашали, что «близки как зубы и губы», Си и Ким не встречались ни разу за те пять лет, что оба стояли у власти.

Ким Чен Ын так и не совершил ритуального паломничества за реку Туманган, чтобы выразить почтение великому коммунистическому покровителю и благодетелю. Си Цзиньпин, занявший главный государственный пост в начале 2013 г., также не выказывал намерений общаться с ним. В конце концов, в том же году, когда Си стал председателем, Ким Чен Ын казнил, несомненно, самого близкого Китаю гражданина КНДР, дядю Чана.

Неустанная погоня Ким Чен Ына за ракетно-ядерным мечом Китай не напугала. Запуск трех северокорейских ракет средней дальности в тот самый день, когда Си Цзиньпин принимал в городе Ханчжоу лидеров 20 самых экономически развитых стран мира, явно разозлил китайцев. Другой чучхейский фейерверк испортил Си Цзиньпину открытие международного форума «Один пояс – один путь», помпезное событие, мыслившееся как китайский ответ встречам в Давосе. Дерзкий северный кореец поставил китайского президента в дурацкое положение. Эти провокации показывали невообразимое нахальство молодого диктатора. Одно дело – не явиться к президенту соседней державы на поклон, и совсем другое – настойчиво стараться его унизить.

События 2018 г. смешали весь расклад: внезапно у Си возникло живейшее желание побеседовать с Ким Чен Ыном, или, вернее, он не хотел остаться единственным человеком, который с ним не поговорил.

Таким образом, выход в свет Ким Чен Ын начал с того, что сел с женой в свой спецпоезд с розовыми мягкими креслами и отправился в Пекин. Как сформулировали китайские государственные медиа, Ким хотел лично отчитаться перед Си Цзиньпином о текущей ситуации.

Гостя, которого Си так долго чурался, встретили красной дорожкой – в буквальном смысле. На перроне пекинского вокзала расстелили красный ковер. Си и Ким прошлись по ковру, обходя почетный караул, и со счастливыми лицами позировали фотографам. Эффектности и изящества событию добавило присутствие жены Си, знаменитой в Китае оперной певицы Пэн Лиюань.

Обед прошел весело. На больших экранах демонстрировали черно-белую хронику старых добрых времен. Там дед Ким Чен Ына обнимался с Мао Цзэдуном, затем с Дэн Сяопином и с Цзян Цзэминем. После него появился Ким Чен Ир, троекратно, по коммунистической традиции, обнимающий Цзяна и его преемника Ху Цзиньтао.

После банкета Си и Пэн, взявшись за руки, махали и улыбались вслед молодой паре, укатывающей в черном лимузине. Будто родители жениха провожали молодоженов после первого визита на День благодарения. Это был трогательный знак того, что обе стороны понимают: дружба и согласие будут огромным выигрышем для каждой из них. Ким Чен Ын знал, что ему нужен этот человек, который при всей напряженности последних лет остается его самым близким союзником.

Теперь, когда Ким Чен Ын начал диалог, Китаю больше не нужно было беспокоиться о политике «максимального давления». Угроза войны на Корейском полуострове пошла на убыль, и Си Цзиньпин вернулся к прежним заботам – поддерживать стабильность в Северной Корее. На рынки пограничных китайских городов стали возвращаться северокорейские морепродукты, а рабочие из Северной Кореи вновь поехали на китайские заводы. Международные санкции, формально не отмененные, больше не нужно было строго исполнять. Задача предупредить вторжение утратила актуальность.

По возвращении Ким Чен Ына телевидение КНДР показало длинный репортаж о его китайском вояже, из которого стало ясно, что молодой вождь распорядился заснять каждую секунду своего путешествия. Камеры установили даже над пограничным мостом из Северной Кореи в Китай, по которому проезжал поезд Ким Чен Ына. Великий Преемник хотел, чтобы его подданные увидели все до последнего мгновения. Особенно как правители двух стран стоят плечом к плечу на фоне государственных флагов Северной Кореи и Китая, а по бокам их шикарные жены и Си Цзиньпин с Ким Чен Ыном выглядят как равные.