Соблазнить шпиона - Селеста Брэдли

Потом сумасшедший, жестокий блеск в его глазах погас, как отгоревшая свеча, и его серые глаза стали плоскими и мертвыми.

Она хрипло всхлипнула.

– Нужно было вам послушать… послушать меня, злобный ублюдок. Я вам говорила… говорила, что я не милая!

Стентон ничего не мог рассмотреть. Полог ночи опустился, и прекратилась гипнотизирующая игра света в щелях между планками. Он ощущал растущий гнев Гринли и мучительное волнение Марка. Он мог себе представить, как боится за свою жену Рирдон, потому что и сам испытывал такие же чувства.

– Я слышу, что-то приближается, – сказал Рирдон. – Похоже на парад.

Стентон повернулся, едва не выдернув руку из сустава, чтобы посмотреть в дырку от сучка в стене.

– Похоже на парад. Там несколько карет, и похоже… – Он всмотрелся. – Это что, пушка?

Рирдон вздохнул:

– Стентон, я не могу подойти, чтобы подтвердить это.

Марк кивнул:

– Это пушка. Может быть, мы сможем убедить их выстрелить по двери.

Дейн хрюкнул:

– Ах да. Я так и вижу, как мы это миленько переживем.

Марк начал кричать:

– Эй! Эй, мы здесь! Эй!

Стентон закрыл глаза, набрал в грудь воздуха и тоже начал кричать. Ответа на их крики не последовало, но, возможно, им удастся привлечь внимание, если они закричат в четыре голоса.

Звук фанфар и рожков заглушил их.

– Ненавижу рожки, – пробормотал Марк. – Что такое голос человека против целой фаланги рожков!

Дейн пожевал губу.

– Вы понимаете, что они собираются поджечь эту штуку и мы все умрем.

– Хотелось бы надеяться на лучшее, но нет, для нас все выглядит плохо.

Стентон вынужден был согласиться. Усталые, охрипшие, никем не услышанные, они будут ждать здесь огненного конца? Фейерверк начнется по расписанию. Самое плохое, что ему приходится покидать Алисию, когда он только что обрел ее…

Когда он только что обрел себя.

Находись дом Кросса на холме, а не у его подножия, Алисия не дошла бы туда. Как бы то ни было, всякий раз, падая и скатываясь вниз, она была рада, что не нужно взбираться вверх по лестнице. Поднявшись после своего последнего падения, Алисия обнаружила, что находится почти у края большой лужайки. Она все время прижимала руку к боку, но рану почти не чувствовала. Самое неприятное было то, что в глазах время от времени темнело, а ноги становились ватными.

В мозгу у нее как будто поселились сотни пчел, и единственное, что она могла слышать, – это их гудение.

Алисия добралась до края лужайки, где некоторым гостям и привилегированным слугам было позволено сидеть на одеялах, наблюдая зрелище. Она попыталась пройти прямо к миниатюрному замку, но путь преградили натянутые веревки, которые должны были сдерживать зрителей, и крепкие слуги, охранявшие порядок.

Один из них остановил ее. Он о чем-то спрашивал ее, но из-за этих пчел леди Алисия ничего не могла расслышать. Она попыталась сказать ему, что в замке находятся люди. Мужчина нахмурился и покачал головой, потом снова заговорил. Она попробовала протиснуться мимо него, но он почтительно удержал ее и показал на сидячие места для гостей.

Она так ослабела. Ей хотелось лечь, прямо на траву, и пусть бы пчелы улетели.

Стентон.

Он в ловушке. Он сгорит заживо.

Алисия поймала взгляд Георга, который откинулся в своем кресле, похожем на трон, нетерпеливо поглядывая на замок. Ах, Господи!

Сейчас зажгут фейерверк, и никто не может это остановить. Мог бы Форсайт, но он лежит в овраге с перебитыми ногами.

Одна мысль пробилась сквозь гудение пчелиного роя – только Георг сам может приказать не поджигать ракеты. Возразить принцу никто не отважится.

Кроме Джулии. Алисия поискала ее среди гостей за столом и обнаружила сидящей на дальнем конце стола рядом с Уиллой и Оливией. Это заставило ее принять решение. Георг ближе всех. Это хорошо.

– Ну, джентльмены, вот и все!

Стентон закрыл глаза, услышав хриплый, полный сожаления голос Дейна.

– Мы не можем умереть здесь, – сказал он. – Невозможно, чтобы верх взял какой-то сумасшедший и китайская ракета.

Рирдон кивнул:

– Это неприятно, согласен.

Марк все еще смотрел в дырку от сучка.

– Не могу поверить, что Форсайт не проверит все еще раз окончательно… – Он замолчал и посмотрел на остальных. – Правильно. Значит, Форсайт уже у него в руках.

– Разве это не сработало на него? – Рирдон снова откинул голову на свой столб. – Думаю, мы должны радоваться, что с женщинами ничего не случилось. – Он повернулся к Стентону: – Вы все еще видите Уиллу?

Стентону не хотелось снова смотреть, но Рирдону так не терпелось это узнать, что Стентон перекатился и прижался лицом к отверстию от сучка, через которое он мог увидеть гостей, сидящих за главным столом. Леди Рирдон действительно сидела рядом с леди Драйден и леди Гринли. Стентон казнил себя – он прогнал Алисию и теперь не увидит ее перед смертью.

Он действительно заставил ее опуститься глубоко вниз, в чем и обвинил его Химера. Ее сейчас не было бы здесь, объекта такого унижения, если бы не он.

Он закрыл глаза, мучимый сожалением, потом заставил себя посмотреть на происходящее. Сосредоточив внимание на главном столе, он увидел, как к принцу, едва различимая в своей темной накидке при мерцающем свете факелов, подошла женщина…

Чем-то напоминает Алисию. У него, видимо, начались галлюцинации.

Темная накидка.

Ее походка, ее наклон головы… Медленно подходит к столу. Идет как-то нетвердо, вот пошатнулась, едва не упала. Да, это Алисия, он не может ошибиться. Его охватила тревога. То, как она прижимает руку к боку, как повернулась… Она ранена!

– Алисия! – Дьявол бы побрал его слабый голос! – Алисия!

Когда Алисия приблизилась к большому столу, за которым сидел принц-регент, она поймала взгляд своей сестры, возлежавшей на столе как пир для глаз. Фрукты скрывали некоторые части фигуры Альберты, а маска с перьями была достаточно пышной, чтобы скрыть ее лицо.

Альберта уловила взгляд сестры, и ее зеленые глаза в прорезях маски расширились. Альберта прижала руку к губам, и часть виноградных гроздьев, прикрывавших ее правую грудь, упала.

– Ой!

Алисия виновато взглянула на сестру. Альберта не заслуживала дурной славы, которая скоро обрушится на нее, но репутация значит меньше, чем человеческая жизнь.

Жизнь Стентона.

Она пошатнулась, в глазах у нее помутилось, а голова стала легкой. Она оперлась рукой о стол и едва дышала.