Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine

«Да, и даже больше!» — мысленно воскликнул Гаспар.

Он поднялся с колен, отряхнул их и позволил Уэлю отвести себя в свою комнату.

Едва за Уэлем закрылась дверь, Гаспар начал метаться из стороны в сторону неутомимо, стремительно, безумно, развивая свой план. Кровь отчаянно клокотала в его теле, голова угрожала разлететься на куски — до того сильной была боль. Его шею и руки отчаянно жгло, и огонь этот разливался широкой сетью по его плоти: от шеи к груди, от кистей рук до локтей и до плеч.

Гаспар задыхался. Он хотел прижать ладони к лицу, но в ужасе отдернул их и застыл — его кожу покрывало сеть бледных, чёрных узоров, изломанных уродливых линий.

Его руки начали дымиться. От его кожи повалил темно-серый дым, и Гаспар в ужасе и странной ярости замотал головой, тщась потушить разгорающийся пожар. Но он не чувствовал боли. Безумствовать его заставлял лишь ужас. Глухой темный ужас.

Он не слышал, как Адиль вошла в комнату — он почувствовал ее. Почувствовал её свет, её тепло, услышал легкое и быстрое биение её сердечка. Мальчик в страхе поглядел на нее и отвернулся, стремясь спрятать руки, но девочка все увидела. Гаспар ждал, когда она в ужасе выбежит из комнаты и начнет звать на помощь, но Адиль не отстранилась от него, не бросила его — она метнулась к нему с быстротой кошки и тихо воскликнула:

— Что это?

— Н-не знаю… — прорычал мальчик, размахивая руками.

— Нет, будет только хуже! — воскликнула Адиль, сжав его руку.

Гаспар вздрогнул — так приятно ему стало от прикосновения её прохладных пальцев к его жарящимся рукам. Адиль внимательно разглядывала его руки без тени страха. Нежное светлое личико ее было серьезно и сосредоточено, брови — решительно нахмурены. Затем ее белые ладони начали проводить по изрисованным рукам Гаспара, сверху вниз, и мальчик почувствовал, как жжение, поднимавшееся к плечам, вновь спускается вниз, к пальцам, и через них будто вытекает. Адиль медленно гладила его руки, смахивая всю боль. Страшные линии становились короче и бледнее на глазах.

Увидев чёрные линии и на его шее, Адиль положила свою ладонь на неё и провела сверху вниз, до груди. Легкие Гаспара будто освободились от пут. Он мог дышать полной грудью, уверенно, глубоко. Адиль исцелила его.

Мальчик потрясенно глядел на Адиль, его давнего друга, эту хрупкую золотистую девочку, красотой которой он так давно и тайно восхищался. Теперь она была не просто красивой девочкой. А его спасительницей, сильной, храброй, бесстрашной.

— Как ты это сделала? — вырвался из груди Гаспара изумленный выдох.

— Не знаю, — Адиль пожала плечами, все еще поглаживая его руки и грудь, избавляя от последних шипов. — Когда у матушки болит голова, я просто кладу руки на её лоб, и боль уходит. Однажды Акил свалился с лошади и сильно ушиб бок. Весь бок его посинел! Отца не было в тот день дома, и я сидела с братом. Синяк прошел очень быстро — за несколько часов.

Гаспар потрясённо глядел на неё: вот она, истинный Рианор, унаследовавший от своего отца столь чудесную силу. Что унаследовал Гаспар от своей великой могущественной матери? Уродливые узоры на руках?

— Как думаешь… — прошептал мальчик, взглядом указав ей на свои руки. — Что это могло быть?

— Ничего удивительного, — просто ответила Адиль, слегка пожав плечами. — Это Рианорская сила просыпается в тебе. Если она так мучает тебе — она могущественна. И ты не должен бояться ее, она передана тебе матерью. Она передана тебе с ее любовью. Сначала я тоже испугалась, когда вдруг умирающие бабочки и божьи коровки начали оживать в моих руках, когда коты, истекающие кровью после драки, исцелялись от одного моего прикосновения. Я решила быть, как отец. Он не зря не доверяет своей силе и не любит ее. Но он живет с ней и обращается к ней каждый раз, когда кто-то в этом нуждается. Он очень испугался и расстроился, когда узнал, что я умею, но все же решил учить меня тому, что умеет сам.

Гаспар глядел на неё, и душа его разогревалась от восхищения.

— Но твоя сила прекрасна, — тихо сказал он. — Она избавляет от боли.

— Смерть тоже избавляет от боли… — задумчиво проговорила Адиль.

— Но ты не смерть, ты не убиваешь. Ты исцеляешь и делаешь сильнее. А что могу я? Что это за уродство?

— Не торопись, — рассудительно прошептала Адиль, положив свою ладонь на его руку, и по ней заструилось блаженное тепло. — Когда-нибудь ты узнаешь, что это за сила. И я чувствую, что она — спасение наше от погибели.

Гаспар взял девочку за руку, и та ответила на его рукопожатие. Она повернулась к нему и вопросительно поглядела в глаза. Она будто уже обо всем знала…

— Я должен быть там, Адиль. Рядом с матерью…

— Никто тебя не отпустит, — сказала она.

— Поэтому я должен бежать.

Адиль зажмурилась, но кивнула, сильнее сжав его руку.

— Я хочу поехать с тобой.

— Нет! — резко ответил Гаспар, тотчас представив все те трудности, которые должны встретиться у них на пути, представив, какие страшные их могут подстерегать опасности. — Ты не поедешь со мною!

Адиль опустила глаза, и сердце мальчика задрожало при виде ее слез и длинных мокрых ресниц. Он не хотел, чтобы она плакала, печалилась. Он хотел всегда видеть улыбку на ее лице.

— Когда ты уезжаешь? — спросила она.

— Корпуса уходят через неделю, — последовал ответ.

Адиль перевела дух.

— Неделя… — загадочно прошептала она. — У меня есть еще неделя…

Гаспар не понимал, о чем она говорит, но на душе его стало невообразимо тепло.

— Адиль… — прошептал он. — Ты никому не расскажешь?

— Я буду молчать. Хотя это и предательство с моей стороны. Но что будет потом? — горько прошептала она, и ее глаза начали плавиться темным солнцем в серебряном море слез. — Ты доберешься до матери, поможешь ей, затем отправишься в Заземелье, если оттуда так никто и не вернется. Что потом, Гаспар?

Мальчик задумался, застигнутый врасплох