Герой Ее Величества - Дэн Абнетт

— Мне интересно, что вы имели в виду, когда сказали, что это была не Церковь? — спросил де Квинси, пока они торопливо шагали вдоль мрачных стен.

— Священники ничего не знали об уилтширском инциденте. Нас отправили туда все прибрать и обеззаразить. Видит бог, какой же там был бардак!

— Тогда кто же это сделал? — спросил де Квинси.

— Один жирный идиот по имени герцог Солсбери, — ответил Нэттерджек. — Он хотел добиться благосклонности при дворе, разбудив источник древней Магии. Сам он, несомненно, получил по шее, но Церковь решила все скрыть.

— Хокрэйк, — пробормотал Триумф. — Значит, он потерпел неудачу в своем маленьком, но амбициозном замысле и решил поучаствовать в более масштабном заговоре. Похоже, все детали складываются воедино, только картинка получается на редкость отвратительная.

Они добрались до конца коридора. Двери в Покоях Чар стояли новые: большие, надежные плиты из армированной стали. Сейчас они сплавились воедино, превратившись в цельный лист металла.

— Мы только недавно их поставили, — с горечью отметил Нэттерджек. — И посмотрите на них теперь, посмотрите!

Триумф посмотрел. Вокруг механизма замка виднелись какие-то пометки мелом.

— А это что такое? — спросил он.

— Прошу вас, не касайтесь их, — сказал появившийся из двери боковой залы человек, державший в руке лампу.

Это был красивый мужчина лет тридцати пяти, правда, сейчас он казался довольно измученным и потрепанным. Модный костюм основательно засалился и местами порвался. Выглядел незнакомец так, словно его протащили на веревке за телегой с мусором по всей Европе.

— Я Джузеппе Джузеппо, — представился он, низко поклонившись.

— О, отлично, — отозвался Триумф, крепко сжимая в руке рапиру.

— Джузеппе Джузеппо? Тот самый Джузеппе Джузеппо? — встрял де Квинси.

— Полагаю, что так, — ответил Джузеппе, вновь кланяясь. — Я приехал из Специи, что в Италии. По срочному делу. Вот по этому самому делу. — Он жестом указал на двери.

— Вы его знаете? — спросил Триумф.

— Да это величайший изобретатель нашего времени! — воскликнул де Квинси с неподдельным восхищением. — Я читал о его работах в «Научной Италии». Сэр, встретить вас — большая честь для меня!

Доктор обменялся рукопожатием с итальянцем.

— Меня зовут де Квинси, я работаю в Королевской Милиции. А это матушка Гранди и сэр Руперт Триумф. С Нэттерджеком вы уже встречались.

— Тот самый сэр Руперт Триумф? — переспросил Джузеппе, приподняв брови. — Первооткрыватель Австралии?

— Да, да, да! — воскликнул Триумф, хлопнув ладонью по лбу. — Слушайте, я не хотел бы показаться бесцеремонным, но как насчет судеб свободного мира и всего остального? Уверен, позже мы сможем отлично провести время и узнать друг друга получше за бутылкой-другой вина. Но с этим явно можно повременить, не правда ли?

— Согласен с вами, — ответил Джузеппе. — Я как раз пытался открыть эту дверь, когда вы пришли. Дело сложное. А от моей помощницы никакого толку.

С этими словами он вытащил из кармана Самую Важную Книгу В Мире и хлопнул по пропитанному водой тому.

— А что с ней случилось? — спросил де Квинси.

— Упала в реку. Точнее, в реку упал я, а она вместе со мной. Чернила потекли. Теперь некоторые пассажи не поддаются прочтению.

— Могу я попробовать? — спросила матушка Гранди, протягивая руку.

Джузеппе посмотрел на доктора, тот уверенно кивнул, и тогда итальянец вручил книгу старухе. Та пролистала страницы, и глаза ее блеснули от удивления.

— Это же… — начала она.

— Да, — коротко ответил Джузеппе.

Матушка Гранди сосредоточилась и аккуратно осмотрела испорченные страницы в царившей полутьме:

— Судя по надписям, вы готовили Заклинание Доступа.

— Именно так, — подтвердил Джузеппе, подойдя к старухе и через ее плечо заглядывая в книгу. — Но как вы можете видеть, все записи здесь смыты водой. А вдруг это Чары Прощения? Или просто знак Парацельса? И вот тут: это рунические формы или сочетание сефиротических гармоний?

— Где у вас мел? — спросила матушка Гранди.

Итальянец вручил ей белый кусок.

Она выступила вперед и начала рисовать символы на двери рядом с теми, что уже набросал Джузеппе.

— Ключ Еноха! Ну конечно! — воскликнул ученый, хлопнув в ладоши. — Но откуда вы знаете Искусство Леонардо, госпожа?

— А я и не знаю, — отозвалась старуха. — Я посвящена в ведьмовство старой Мириам, ему меня и учили. Но принципы сходны. — Она лизнула палец и стерла несколько линий, исправляя надпись. — Вот так, — сказала она. — А теперь предлагаю отойти подальше.

Все отпрянули. Из замка начал вырываться дым, и железные двери задрожали, словно паруса на изменчивом ветру.

— Готовы? — спросила матушка Гранди. — Впрочем, готовы или нет…

Даже в наш современный и просвещенный год две тысячи десятый досадно мало известно о действии Искусства или о его родстве с миром, в котором мы обитаем. Человечество все еще слишком мало знает о свойствах сверхъестественного, о его характеристиках, чтобы выводить управляющие им законы, и, более того, до сих пор пребывает в сомнениях относительно того, что же в точности является сверхъестественным, а что — нет. Хотя научное знание нашего народа было расширено и приумножено трудами таких выдающихся людей, как Ньютон, Ди, Резерфорд, Веронца, Чейн и Хоукиндж, человечество все еще склонно относить любое непонятное ему явление к проискам Невидимого Мира. Возможно, в это трудно поверить, но до того, как Веронца опубликовал свой труд о природе прикладной гравитации, люди считали — только подумайте! — любое падение делом рук зловредных духов.

Другое препятствие на пути к пониманию Искусства описал доктор Джон Ди, когда заметил, что Магия не только сложнее, чем мы себе представляем, но она куда сложнее, чем мы можем себе представить. Согласно широко известной аксиоме, обыкновенному смертному просто не хватает широты ума, дабы постичь глубокие основы Магии. Тут можно процитировать другой знаменитый афоризм Ди: «Любое достаточно развитое колдовство столь же удивительно, сколь и процесс доения нутрии».

Это не так, вернее, не совсем так. Раз в столетие или около того рождается человек, который силой вызывающего зависть разума способен приблизиться к сути Искусства. Ну, или если не приблизиться, то пройтись рядом и обменяться любезностями.

Одним из таких людей, очень особенных людей, был Леонардо да Винчи, часто восхваляемый и редко до конца понимаемый создатель Пробуждения, чьи ученые изыскания расширили наше понимание Магии более, чем когда-либо. Благодаря ему сегодня мы пользуемся ею практически каждый день. Именно он первым провел различие между благоразумным применением Искусства и бессмысленным, напрасным обращением к его темным крайностям, которое теперь называется гоэтейей или черной магией.