В объятиях Порфиры - Руслан де Хан

— Боже упаси! Даже в мыслях не было!

— Ах так!

Я с удовольствием пнула мальчишку каблучком по голени.

— В гостях, ты увидишь меня только в рабочем костюме или платье, так что радуйся, пока можешь просто дышать со мной ближе, чем на тридцать шагов.

— Ну тогда мне придётся выкрасть мою трудолюбивую собачку и хорошенько выгулять. Работа работой, но отдых нужен даже принцессе. В конце концов, это полезно для кожи…

— Может ты и прав, милый…

— А что любишь делать именно ты? Не официально… когда никто не смотрит?

Я задумчиво растянулась в загадочной улыбке, дразня Джея и ковыряя пальчиком его ладонь.

— Даже не знаю… наверное, бегать. Или плавать…

Не спеша приподнявшись на локотки и умостив голову на сомкнутые пальцы, мне не хотелось отрывать взгляда от Хэдека, но я нашла в себе силы посмотреть и на звёзды.

— Ты сочтёшь меня задавакой, но, по правде, мой лучший отдых — это то, когда на меня смотрят. Видеть восхищение людей и знать, что оно не куплено за деньги.

— Какая тщеславная нимфа… мне нравится.

— Можешь считать это замашками принцессы, но в славе можно и искупаться, и обсохнуть в её обжигающих лучах. Какое море может с этим сравниться?

Я устало улыбнулась и, вновь навалившись на перила, прилегла головой на руки.

— Наверное, именно поэтому я и люблю плавать… особенно в бассейне. В нём я могу блистать, а хлорка, пропитываясь кровью и потом, превращается в славу. Как бы высокопарно это не звучало.

Джей слушал и не перебивал, лаская душу неотрывным взглядом и поглаживанием по запястью тёплой мальчишечьей рукой.

— На самом деле, жить с тиарой не так красиво, как красоваться в ней на глянцевых журналах. Порой мне даже страшно думать о том, что люди обычно вспоминают с радостью и о чём с ностальгией рассказывают внукам. Веришь или нет, но я не раз хотела вернуться в лазарет, где хоть для одного из десяти, но ты была ангелом. Спасительной соломинкой…

Улыбка медленно стекла с лица, как смазанный макияж, когда мы снова встретились глазами.

— Я не стану причитать и плакаться, милый, но раз мир решил быть к нам жесток, то я клянусь прожить так, чтобы однажды, этот надменный ублюдок был вынужден звать меня по имени.

Уже не скрывая слёз, я смотрела Джею прямо в глаза и даже с третьей попытки так и не смогла приподнять и краешка губ, впервые забыв, как рождалась штатная улыбка.

— Вот, как я хочу жить, милый… буду я править или нет, но пусть брат меня боится. Настолько, что станет лучшим королём, чем смогла бы я… и для этого мне нужны рыцари.

Я легонько ткнула парня в грудь.

— Такие как ты… те, для кого я всегда останусь звездой первой величины, как бы не ошибалась.

Джей приподнял мою руки и не отводя взгляда, поцеловал запястье, легонько покалывая ухоженной щетиной.

— Не стану притворяться седеющим монахом, но стоит прикоснуться к великому, как человек сразу обнажает все свои стороны, а одержимость даже благой идеей не далека от тирании.

— Да неужели?

В уголке сердца кольнула уязвлённая гордость.

— Тогда я не стану претворяться, что тебе не пора, милый. На сегодня с меня хватит откровений.

Утерев упущенную слезу размашистым движение рукава, я спешно отвернулась и нарочно хлестанув Джея волосами, тотчас шмыгнула в комнату, закрыв за собой дверь.

— Как пролез, так и спустишься…

Сказала я едва слышно, но единственное, что он услышал, было завывание ветра, а глазам досталось маленькое пятнышко моего дыхание на обжигающе холодном стекле.

И всё же…

Стоило мальчишке усмехнуться и, как бабуин, упрыгать по балконам в одну из комнат, где его с улыбками встретили по-домашнему одетые девчонки, как на маленьком пяточке запотевшего стекла, он уже не увидел бережно выведенного сердца.

— Спасибо, что ты есть…

Нехотя уйдя в постель, я в последний раз сжала простыню и закрыла глаза, искренне надеясь, что сон, как искусный волшебник превратит все страхи в волшебную пыльцу и ностальгическую быль.

Однако, в тишине полуночи раздался неожиданный стук. Тихий, как будто неуверенный, напоминавший скорее Версальский скребок о дверную гладь, но…

Не смотря на инстинктивный страх, я нерешительно приоткрыла глаза и присмотревшись, замерла не в силах даже вдохнуть.

За маленьким столиком среди кучки неразобранных подарков, отдававших сладостью парфюмированной обёртки, в беззвучном колыхании штор у открытого окна сидела до боли знакомая фигура и что-то черкала на листке.

— Это… ты…?

Сон всё ещё подшучивал над языком, но лунный свет серебристым ореолом огибал её тело, когда женственная фигура с усталой улыбкой заправила прядь за ухо и бережно отложила ручку, давая мне драгоценные секунды, чтобы осознать увиденное.

— Ну, привет… янки.

Глава 14 Лоск Серебренной Парчи

Мои глаза блистали не меньше янтаря и самоцветов, ослепляя пламенем и играя с очарованной толпой переливами медового платья и грацией воспарившего орла.

— Её королевское высочество Татьяна Миньонет Термополис Арани! Принцесса Калининграда!

Разделив троекратным ударом трости, громкий и властный голос Ное объявил мой выход и, не смотря на неожиданность, мои любимые мальчишки, отворили для меня двустворчатые двери.

— Спасибо…

Прошептав в благодарность, я не задержалась рядом с ними и, вспомнив всё, чему училась с детства, проплыла на ярко освещённый балкон помпезного бального зала и, не смотря на страх, впервые засияла так, как должна была сиять.

Как позолоченный орёл…

Двадцать четыре часа до этого…

Перед глазами было пусто, словно это всё ещё заигравшийся сон. Коварная иллюзия от крепко сваренной настоечки из боли в тёмном сердечном уголку или рождённая в клубах раскуренной пыльцы, перебравшей с волшебством.

Взгляд метался в непонятках и отказывался верить в то, что видели глаза, но полуночная гостья, словно сотканная Луной, поправила волосы