Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей - Сергей Яров

Отсчет реформ, как правило, начинают с сентября 1953 г., но подступы к ним обозначились еще раньше. В августе 1953 г. был принят Закон о сельскохозяйственном налоге, который наполовину уменьшал платежи, взимаемые с приусадебных участков, и отменял обязательные поставки продуктов, произведенных в подсобных хозяйствах крестьян. Были аннулированы недоимки, связанные с невыплатой налогов за предыдущие годы. Следующим шагом стало повышение с осени 1953 г. заготовительных и закупочных цен на продукцию сельского хозяйства — в соответствии с решениями Пленума ЦК КПСС (сентябрь 1953 г.), негативно оценившего положение в аграрной сфере. Особенно резко, в несколько раз, были увеличены закупочные цены на молоко, масло и мясо.

Реформа 1953 г. не претендовала на разрушение системы коллективной собственности в деревне. Списание долгов, повышение закупочных цен, поощрение приусадебных хозяйств, кредиты, поставки техники и т. п. — это были однозначно половинчатые меры. Они не были способны подготовить решающий перелом в отсталом сельском хозяйстве. В 1953–1958 гг. наблюдался заметный рост производства многих видов сельскохозяйственной продукции, но достигалось это в основном экстенсивным путем. «Прорыва», ощутимого скачка не произошло. Не было главного: механизма самоналадки крестьянской экономики. Поскольку в ней не были допущены рыночные регуляторы, она требовала повседневной «подзаводки», с которой обычно опаздывали.

Стремление хрущевской группы «улучшить» сельское хозяйство, не меняя его основ, сказалось и в других аграрных нововведениях. Отметим прежде всего освоение целинных и залежных земель в 1954–1956 гг. В 1958 г. состоялась передача колхозам машинно-тракторных станций (МТС) — вполне обоснованное решение, устранявшее ненужную волокиту в коллективных хозяйствах. Трактористам до того времени было все равно — убыточно или с прибылью работает колхоз, они получали гарантированную плату за счет государства. Колхозы же оплачивали труд механизаторов не полностью, перекладывая часть своих расходов на государственную казну. Кому-то выкуп МТС был выгоден, кого-то он разорял, но в предписаниях «верхов» нюансы учитывались слабо, ко всем подходили с одной и той же меркой. К тому же передача МТС колхозам во многих местах привела к порче технических средств — из-за отсутствия гаражей и ремонтного оборудования.

В 1955–1960-х гг. было проведено «укрупнение» колхозов — действие откровенно административное, а не экономическое, уже предпринимавшееся ранее и, как и раньше, не имевшее ощутимых последствий.

«Промышленное» реформаторство было еще более куцым, чем «аграрное». Опасаясь возможных волнений, власти отменили в середине 1950-х гг. ряд антирабочих мер, в частности, прикрепление рабочих к предприятиям и жесткие наказания за опоздания на работу. Они повысили минимальный уровень заработной платы и сократили продолжительность рабочей недели до 48 часов. Было отменено обязательное размещение государственных займов среди населения, хотя выплата по облигациям (ценным бумагам, удостоверявшим участие в займе) откладывалась на 20 лет.

Промышленные реформы второй половины 1950-х гг. были попыткой «приспособить экономику к социальным нуждам». Но ставшее знаменитым введение совнархозов в 1957–1958 гг. диктовалось не только этим. Оно отразило и тот антибюрократический настрой, который был присущ всем советским реформаторам, начиная с Ленина. Изъяны советской экономики, как правило, связывались ими зачастую лишь с нерасторопностью и косностью чиновников, «оторвавшихся от народа». Совнархозами намеревались начать очередную фазу борьбы с бюрократом — переводя его из московского кабинета в провинциальный, приобщая его к «гуще народных масс» и вообще убирая «лишние» звенья управления и «лишних» людей в них.

Введению совнархозов предшествовали два промежуточных шага, не отличавшихся широтой. Это, во-первых, осторожные попытки перевести в 1953–1954 гг. предприятия на самофинансирование и уменьшить предоставляемую им государственную помощь и, во-вторых, — расширение в середине 1950-х гг. хозяйственных прав правительств союзных республик.

Переход к новой системе управления промышленностью осуществлялся до 1 июля 1957 г. на основании закона, принятого Верховным Советом СССР в мае этого же года. Перестройка коснулась почти всей промышленности, за исключением ряда ее отраслей, в частности военной. Суть реформы состояла в том, что отвергался отраслевой принцип руководства промышленностью через министерства и одобрялся другой — территориальный через совнархозы. Теперь любое предприятие, будь оно текстильным или химическим, подчинялось не «своему» главку в Москве, а местному Совету народного хозяйства.

В этой реформе, разумеется, была своя логика. Она создавала некую иллюзию рыночного «отбора»: на местах люди сами должны были решать, какие изделия им нужно выпускать, а какие — нет. На деле же эта местная инициатива была обставлена таким количеством оговорок, что зачастую выглядела лишь формальной. Можно было в течение нескольких недель устранить бюрократические промышленные ведомства. Но последние только отражали, но не определяли бюрократическую конструкцию экономики. Централизованную, «командную» экономику никто и не собирался менять. И совнархозы в одночасье переняли у бывших министерств те же административные приемы, которые ни на йоту не дали почувствовать предприятиям, что наступили новые времена. Примечательно и другое. Опасаясь, как бы весь этот эксперимент не окончился анархией и «местничеством», творцы реформы особо оговорили в уже упомянутом майском законе 1957 г. необходимость усиления государственного планирования.

Обычно с этой реформой связывают хаотичность и неразбериху в промышленном управлении, но такое мнение надо признать преувеличенным. Новый управленческий аппарат в значительной мере был слепком с прежних экономических структур и копировал их поведение. Проблема была в другом. Реформа являлась откровенно половинчатой — и по тому, что было задумано, и по тому, что было исполнено. «Наладка» непривычного экономического механизма была неизбежна, но проводилась она, как правило, одним приемом — возвращением к старому порядку. Хрупкое и пока еще ломающееся новое заменяли не более прочным новым, а окостеневшим старым.

Экономические эксперименты Хрущева не слишком сильно сказались на динамике промышленного развития в 1953–1964 гг. Но темпы экономического роста замедлились, что вскоре дало о себе знать все чаще возникавшей нехваткой тех или иных товаров. Стабильный рост промышленных показателей достигался прежде всего обновлением производственных фондов и использованием качественно новых технологий, что в значительной мере определялось военными потребностями страны.

Объем промышленной продукции вырос за 1950–1964 гг. в 4,21 раза, национальный доход увеличился за это же время в 3,39 раз.

Таблица 32

Производство основных видов промышленной продукции 1950–1964 гг.