Костер в ночи. Мой брат Майкл. Башня из слоновой кости - Мэри Стюарт

Саймон медленно проговорил:

— Что вы имеете в виду?

— Только то, — ответил Стефанос, — что Майкла убили не немцы. Его убил грек.

— Грек? — бесстрастно повторил Саймон.

Старик сделал жест, словно из «Царя Эдипа». Так как я не понимала ни слова из их разговора и лишь ощущала трагичность интонаций, этот жест показался весьма сильным проявлением смирения и позора.

— Уроженец Араховы, — сказал Стефанос.

И тут погас свет.

Капризы электричества были явно не внове крестьянам. Через несколько секунд женщина нашла масляную лампу, зажгла ее и поставила на стол. Лампа была сделана из непонятного дешевого желтого металла и выглядела страшноватенько, но из нее лился ласковый абрикосовый свет, и благоухала она оливковым маслом. При этом освещении Стефанос преобразился: он походил на актера-трагика. Перекатившись на живот, Нико с горящими глазами следил за остальными, словно и впрямь наблюдал спектакль. Я подумала: для него смерть его отца и Майкла настолько далеки, что разговор о них — всего лишь дыхание волнующего прошлого.

Саймон продолжал:

— Ясно. Тогда все становится понятным. И конечно, вы так и не узнали, кто убийца.

— На самом деле мы знаем.

Саймон поднял брови. Старик кисло улыбнулся:

— Хочешь знать, почему оставили его в живых, если Майкл для нас как сын?

С кровати раздался ровный, но явно недобрый голос Нико:

— Дедушка, англичанина интересует другое.

Саймон бросил быстрый взгляд в его сторону, но Стефаносу ответил спокойно:

— Не совсем. Меня интересует, что с ним произошло. Полагаю, он жив?

— Сейчас расскажу, но сначала хочу сказать, что этого человека звали Ангелос Драгоумис.

— Ангелос?!

Старик кивнул:

— Да. Я упоминал о нем в письме, которое написал за меня священник. Майкл работал с ним. Но я не стал бы говорить, что он убийца, если бы ты не приехал. Поскольку ты здесь, скрывать больше нельзя. У тебя есть право знать это.

Саймон аккуратно потушил сигарету о спичечный коробок. Лицо его было спокойным и непроницаемым, глаза опущены. Нико перекатился на кровати, усмехаясь самому себе.

— Ты знаешь, что Ангелос был предводителем подразделения ЭЛАС, где работал и Майкл, — стал объяснять Стефанос. — Когда Майкл ушел в горы, он, как я думаю, хотел встретиться с ними. Но немцы начали операцию в горах, и партизаны стали уходить частями. Одна группа, самая большая, двинулась на север, с ней ушел и Ангелос. Не знаю, как он оказался здесь, только на Парнасе он напал на Майкла и убил его.

— Почему?

— Понятия не имею. Правда, в те дни такое убийство было не редкостью. Может быть, Майкл с Ангелосом поссорились из-за действий группы Ангелоса. Возможно, Майкл стал давить на него, а Ангелос, как теперь стало известно, ждал ухода немцев и берег свою группу для другого.

Саймон резко поднял голову, его светло-серые глаза были полны внимания.

— Ангелос был одним из них? Вы в этом уверены?

— Конечно. Ангелоса Драгоумиса интересовали лишь высокие ставки. Как только немцы покинули Грецию, он оказался в Афинах и принял активное участие при резне в Каламаи. Он вообще постоянно предавал союзников. — Старик усмехнулся. — Но Майкл, кажется, этого не знал. Нет, они поссорились из-за другого. Вероятно, эти двое никогда бы не смогли договориться. Ангелос был плохим, плохим по самой сути, а Майкл не любил иметь с такими дело. Они и прежде ссорились. Он рассказывал мне. Ангелос был заносчивым и упрямым, а Майкл… Что ж, Майкла тоже было трудно в чем-то переубедить.

— Точно. — Саймон достал еще одну сигарету. — Вы сказали, что Майкла убили. Но если двое ссорятся и дерутся, это нельзя назвать убийством, Стефанос.

— И все же это было убийством. Хотя и драка, но нечестная. Не забывайте, Майкл был ранен.

— Все равно…

— Сначала Майкла ударили сзади то ли камнем, то ли прикладом. У него был проломлен череп. Чудо, что он не умер сразу и даже не был оглушен. Наверное, услышал, как Ангелос подкрадывается, и обернулся. Потому что, несмотря на предательский удар и на раненое плечо, Майкл с ним все-таки подрался. Он был… сильно избитым.

— Понятно. — Саймон поднес спичку к сигарете. — А как Ангелос убил его? Не из ружья же? Ножом?

— Свернул шею.

Спичка застыла в дюйме от сигареты. Серые глаза поднялись на старика. Мне не было видно их выражения, но Стефанос величественно, словно Зевс, кивнул. Глаза у Нико внезапно сощурились и блеснули из-под длинных ресниц. Спичка наконец достигла цели.

— Это могло произойти и в драке, — возразил Саймон.

— Убить его было не просто, — сказал старик. — Но с раненым плечом и с раной на голове…

Голос его сник. Он больше не глядел на Саймона; его взгляд был устремлен куда-то вдаль, за освещенные стены комнаты, во время и в пространство.

Пауза. Потом Саймон выпустил длинную струю дыма.

— Да, — произнес он. — Что ж. А этот Ангелос… Что потом с ним было?

— Не знаю. В Арахову он, разумеется, не вернулся. Ходили слухи, что, когда попытка прийти к власти провалилась, он и ему подобные укрылись в Югославии. Прошло уже четырнадцать лет, и, возможно, его уже нет в живых. У него остался единственный родственник — двоюродный брат Димитриос Драгоумис. Однако он ничего о нем не знает.

— Двоюродный брат? Здесь?

— Драгоумис живет сейчас в Итее. Он тоже воевал, вместе с Ангелосом, но был рядовым. Да и вообще, лучше кое о чем забыть. — Голос у старика стал жестким. — Но то, что Ангелос сделал со своим народом, забывать нельзя. И в Каламаи, и в Пиргосе, где, как говорят, он тоже был, погибло множество греков, и среди них мой двоюродный брат Панос, старик. — Узловатые руки судорожно задергались на коленях. — Да дело не в этом. Я не о политике говорю, кирие Саймон, и не о том, что подобные ему творили во время войны. Он был злым, кирие, он наслаждался злом. Ему доставляло радость видеть боль и страдания детей и старух. Он, как Арес, похвалялся, что многих убил сам. Он вырывал у мужчин глаза — и у женщин тоже — и улыбался. Вечно улыбался. Он был злой. Он предал Майкла и убил его.

— Но если его никто не видел после гибели брата, как вы можете быть уверены, что он убил Майкла?

— Я видел его, — просто сказал старик.

— Вы его видели?

— Да. В этом я не сомневаюсь. Когда я наткнулся на них, он побежал. Я не мог бежать за ним вдогонку. — Он снова сделал паузу, такую же тягостную, ужасную, короткую. — Видите ли, Майкл был еще жив.

Саймон опять поднял глаза и взглянул на Стефаноса. Старик кивнул:

— Да. Он прожил еще почти минуту, но из-за этого я задержался, и Ангелосу удалось сбежать.