На электричках. Путешествие из Владивостока в Москву - Александр Лучкин

Администраторы хостела, у которых я спросил дорогу на Верхний Услон, ничего о теплоходах не знали. Они оперативно связались с Казанским речным портом и спросили о маршрутах. Оказалось, от Казани на противоположный берег ходят теплоходы чуть ли не каждый час. Это меня устраивало, и я направился в порт.

По соседству с хостелом расположен Казанский государственный архитектурно-строительный университет. Как это часто бывает, при нем была небольшая студия печати с плоттером, сканером и доступом в интернет. Последнее меня заинтересовало: на фотоаппарате накопилось много снимков, и следовало переписать их на диск. У входа в студию курила женщина. «Заходи, заходи. Сейчас все будет!» — кивнула она на дверь, увидев в моих руках фотоаппарат со шнуром.

Доступ в интернет предоставлялся следующим порядком: ко мне был развернут стоящий на стойке прилавка монитор, из-за прилавка были извлечены клавиатура и мышь. Пока фотографии переписывались, я расспросил администратора студии об интересных местах в пригородах Казани. Этот день я решил посвятить обзору окрестностей.

Администратор оказалась интересным человеком — из рода казаков, оставшихся в Казани и не переехавших на юг. Она поведала о загадочном месте Семиозёрке, к северу от Казани. Там находится мужской монастырь, два целебных источника и особое место, которое местные жители называют «Анисьины грядки». По преданию, в этом месте в лесу жила целительница Анисья. У нее был свой огород. Люди приходили к ней лечиться от болезней, и всех Анисья излечивала. Когда она умерла, грядки остались. Несколько раз их пытались засыпать, но они все равно прорастали луком, чесноком, щавелем, укропом. Есть поверье, что, если полежать на этих грядках, можно излечиться от бесплодия. «Да, да, — кивала администратор. — У меня две подруги так вылечились. Как я им рассказала, поехали, полежали. Обе забеременели».

Администратор снабдила меня подробной инструкцией, как добраться до Семиозёрского мужского монастыря и сориентироваться. Кроме того, вчера я заметил общественную баню практически в самом центре города, неподалеку от хостела. Если время останется, можно вечером погреться в парной. Переписав фотографии, поблагодарил администратора и достал кошелек. Но она только мотала головой: «Ты ничего не потратил, никакой платы не надо».

На речной вокзал я отправился пешком. Администраторы хостела уверяли, что идти долго: можно только доехать. По карте расстояние было небольшим, меньше четырех километров. И часа не потрачу, прежде чем буду на месте. После долгих переходов с рюкзаком четыре километра налегке — обычная прогулка. Многие городские жители, зажатые теснотой улиц, не ощущают расстояний и совершенно не ходят пешком. Люди избалованы автобусами и трамваями, эскалаторами, лифтами, а расстояния больше сотни метров преодолевают на машине или общественным транспортом. В хорошую погоду я предпочитаю идти пешком.

Пока я размышлял над этим вопросом, добрался до речного порта. По расписанию как раз должен был отправляться рейс на Верхний Услон. Я купил билет в кассе и, пройдя через турникет, пошел на седьмой причал. От него должен был отправиться мой рейс. На причале собралось около тридцати пассажиров. Судна еще не было. Вскоре послышался рокот мощного двигателя, и в гавань порта зашел речной катер «Восход» на подводных крыльях. Он медленно прокрался к причалу и пришвартовался. С крыши речного автобуса к причалу перекинули трап.

Не случайно я называю речной катер автобусом. Он действительно на него похож: корпус вагонной компоновки, прямоугольные окна с форточками, ряды кресел, проход по центру. С «Восхода» по трапу сходили пассажиры. Держась за поручень, они аккуратно ступали по шаткому трапу. Старики шли совсем медленно, трясясь и шатаясь. Опасаясь, что они могут свалиться в воду, матросы страховали стариков, подавали и переносили сумки. Процесс высадки шел медленно.

Когда последний пассажир сошел на берег, толпа ожидающих устремилась на катер. При посадке матрос проверял билеты. Когда все пассажиры разместились в салоне, катер отчалил, крутанулся на месте и вышел в акваторию Куйбышевского водохранилища. Сначала судно кренило и подкидывало из-за встречного ветра. Но потом катер набрал скорость, выскочил из воды и, перейдя в режим глиссирования, заскользил по волнам. Скорость была такая, что облако брызг окутало корму. Корпус был над водой и лишь постукивал брюхом о гребни, перескакивая с волны на волну. Катер проскочил мимо лодок рыбаков в центре водохранилища. Небольшие острова, покрытые густой осокой, остались за кормой. Утес Верхнего Услона стремительно приближался.

Показалась плавучая пристань с трапом, перекинутым на берег. Катер замедлил ход, корпус его погрузился в воду и, клюнув носом, перешел в водоизмещающий режим. Тарахтя и дымя дизелем, «Восход» подошел к пристани. Короткая остановка, и катер, стремительно набрав ход, полетел вдоль берега к следующей пристани. «Восход» передвигается гораздо быстрее своих коллег. Путевая скорость, скорость погрузки и разгрузки — эти параметры выше флотских. На речном флоте не принято торопиться: медленно отчалили, медленно пошли. Здесь иначе.

Я сошел в Верхнем Услоне. На пристани сразу уточнил расписание обратных рейсов. Два варианта: либо ждать два с лишним часа и гулять по Верхнему Услону, либо ограничиться короткой прогулкой и вернуться в Казань тем же «Восходом». Пока катер обходил мыс Верхнего Услона и развозил пассажиров, я взобрался на смотровую площадку и сделал несколько фотографий с видами Казани. На противоположном берегу небоскребы, покрытые зеркальным стеклом, играли на солнце. Праздничные и нарядные дома разновысокими зубьями выстроились в ряд на далекой набережной.

Из-за мыса показался «Восход», возвращающийся в Казань. Он глиссировал по волнам и быстро продвигался к пристани. Передняя часть корпуса была приподнята над водой на подводных крыльях. Зрелище белоснежного речного автобуса так завораживало, что невозможно было оторвать глаз. Я заторопился к причалу. Чтобы успеть, пришлось бежать. Я знал, что посадка проходит быстро и опоздавших не ждут: расписание. Я успел и даже занял место в носовой части салона, перед ветровым стеклом. Шума здесь было гораздо меньше, звук дизеля почти не был слышен. Из-за того, что на ходу нос приподнят над водой, не было этого неподражаемого ощущения глиссирования, как в кормовой части. Скорее присутствовало ощущение полета в стеклянной капсуле над водой. На корме в окружении пенных брызг, рокота дизеля, мелькающих белых барашков волн впечатления были сильнее.

Когда «Восход» подошел к казанской стороне, на пристани было пусто. Начался часовой обеденный перерыв, во время которого катер стоит в порту. На соседнем причале проходила посадка на теплоход «Москва». Он шел в сады, причаливая в пригородах Казани. Загружались на теплоход преимущественно дачники и желающие совершить речную прогулку по Волге в воскресный день.

Первый пункт программы был выполнен, и теперь меня ждало село Семиозёрка. От речного вокзала я добирался до станции метро «Кремлевская» на трамвае. Маршрут № 2 короткий и редкий. Вместо обещанных 15 минут я прождал на остановке все 30. И уже совсем было отчаялся проехать на казанском трамвае, как на разворотном кругу заскрипело, зацокало, и из зеленой рощи выехал старый, покрытый облупившейся краской Усть-Катаевский вагон. Плату за проезд собирал водитель при выходе. Кондуктора в салоне не было. Старый вагон подпрыгивал и раскачивался на стыках. Казалось, он вот-вот спрыгнет c рельсов. Трамвай, не торопясь, добрался до железнодорожного вокзала, проехал по разворотному кругу и замер, распахнув двери.