Ее худший кошмар - Бренда Новак

Эвелин одарила его беспомощным взглядом.

— Да. Но мне кажется, здесь что-то другое.

— Это почему же?

— Потому что я никогда не давала ему даже самых слабых надежд. Никакого повода думать, что он мне нравится или что я согласна вступить с ним в какие-то близкие отношения.

— Тем не менее он к тебе подкатил.

— Вскоре после того, как мы приехали сюда… однажды, уже поздно вечером, он пришел ко мне в кабинет. Пытался поцеловать меня. Я так удивилась, что со всей силы отпихнула его. Он ударился головой о стену. Наверно, мне следовало отреагировать мягче, но… я не хотела, чтобы он меня лапал. Только не он. Нет, я уважаю его как профессионала в области психиатрии, но как мужчина он меня никогда не привлекал. К тому же для меня он слишком стар.

Амарок поморщился.

— Почему ты так зациклена на возрасте?

— Большинство людей согласны с тем, что десять лет — это большой срок, у нас же с ним разница в возрасте еще больше.

— Возраст — это всего лишь цифры.

— Каждая женщина, у которой есть отношения с мужчиной младше нее, говорит то же самое. Но я сомневаюсь, что большинство этих браков долговечны. Они распадаются гораздо быстрее обычных, и это при том, что и те не слишком крепки.

Он мог бы поспорить, что это зависит от конкретной разницы в возрасте. Впрочем, то, что он младше ее, не единственная преграда на их пути. Потому что разница была буквально во всем: у них разные профессии, разный социальный статус, разный уровень образования. И еще он живет в суровой, беспощадной части мира, из которой она рано или поздно уедет. Как и его мать.

— Ты не хочешь отвечать? — спросила Эвелин.

— Не хочу, — ответил он и глубоко вздохнул. — Метель усиливается. Давай лучше поскорее доберемся до дома, а не то так недолго и застрять. Положи эти листы к себе в портфель, пока мы не проедем пост охраны.

Она выполнила его просьбу. Однако он заметил, что она расстроена.

— О чем ты думаешь? — спросил он, когда они выехали за ворота.

— Хочешь знать правду? — спросила Эвелин с вызовом в голосе.

Он повернулся к ней.

— Всегда.

— Что я хочу быть с тобой — может, даже сильнее, чем тебе хочется быть со мной. Но я не знаю, как. Я не умею строить мосты — между собой и кем-то еще, особенно таким, как ты.

— Таким, как я?

— Тем… кто мне нравится.

Увидев на ее лице страдальческое выражение, он почувствовал укор совести. С нее и без него хватает печалей. Наверное, зря он сблизился с ней. Нужно было держаться подальше. Он прекрасно это знал с самого начала. Кстати, он пытался, особенно после того, как она отдалилась от него прошлым летом. Но потом она застряла на заправке, и злодейка-судьба взяла их отношения в свои руки. Ни один нормальный мужчина не отказался бы от того, что она предлагала ему, когда они встретились в коридоре той ночью.

— Не бери в голову. — Он небрежно положил одну руку на руль, как будто хотел показать, что на самом деле ее слова его не слишком затронули. — Давай не будем торопиться. Лучше двигаться постепенно, шаг за шагом. Не будем давить друг на друга.

Похоже, она была рада это слышать.

— Мое доверие — слишком хрупкая вещь, — призналась она. — Как ты понимаешь, это, — она похлопала по найденным в кабинете Фицпатрика бумагам, — лишь усугубляет проблему. С другой стороны, наверное, я доверилась не тому человеку.

— Это да. Но я точно не буду не тем. Хотя все равно спать с тобой не стал бы, — добавил он.

— Неужели? — Она изумленно выгнула бровь.

Амарок дурашливо подмигнул ей.

— Разве прошлой ночью я не сказал тебе «нет»?

Когда они наконец доехали до его дома, Эвелин была несказанно рада. Снегу навалило целые горы. Пикап двигался медленно, с большим трудом. Дважды им пришлось останавливаться и откапывать из сугробов колеса. Дома их встретил Макита и, как всегда, там было тепло и уютно. Эвелин здесь нравилось.

Почти сразу же, как они вошли, Амарок пожелал ей спокойной ночи. Эвелин тотчас отправилась спать, он же еще какое-то время провел с Макитой и даже вывел пса на прогулку, прежде чем поиграть с ним в гостиной.

Эвелин валилась с ног от усталости и потому решила, что уснет в два счета. Но затем она услышала шум душа и тотчас представила себя Амарока: вот он, голый, стоит под струями воды.

Стоп! Зачем она мучает себя? Зачем желать того, чего никогда не будет? И зачем вовлекать его в свои мечты и желания? Увы, сердце в груди колотилось точно так же, как и в ту ночь, когда она столкнулась с ним в коридоре.

Она не была уверена, что готова к физической близости, но то, что ей хочется быть рядом с ней, ощущать его объятия, самой получать и дарить ему тепло и удовольствие — в этом не было никаких сомнений. Боже, как же она устала от одиночества!

Но что, если она разочарует их обоих и во второй раз? Приказав себе даже не пытаться ответить на этот вопрос, она встала с постели. О неудаче лучше даже не думать. Если он отвергнет ее, как и прошлой ночью, что ж, так тому и быть. Но если не пытаться, то она никогда не преодолеет себя.

По крайней мере вот такой диалог звучал в ее голове, когда она постучала в дверь ванной комнаты.

— Да? — спросил он.

Эвелин сглотнула застрявший в горле комок.

— Впусти.

— Я скоро выйду.

— Я не туалетом хочу воспользоваться.

Молчание.

— Что тебе нужно? — наконец спросил он.

— А ты как думаешь, Амарок?

— Мы уже приняли решение. Иди спать, Эвелин.

По его мнению, она была не готова. Он говорил это и раньше. Но что, если он ошибается? Или же просто не ожидал от нее чего-то впечатляющего. Может, его стоит слегка подтолкнуть? И себя тоже? Что тогда?

— Открой дверь.

— Эвелин, — произнес или скорее угрожающе прорычал он. Она пропустила мимо ушей его предостережение.

— Я… — Она поглубже вдохнула. — Я хочу ощутить рядом с собой твое тело. Если ты не хочешь… заняться со мной любовью, ничего страшного. Можно обойтись и без этого.

Никакого ответа.

— Амарок?

— Дверь не заперта.

Дрожащими руками она повернула ручку. Услышав, что она входит, Амарок высунул из душа голову.

Взгляд его был неприветливым, как будто он сейчас ее выгонит. Но она не собиралась сдаваться. Не успел он открыть рот, как она уже стянула с себя ночную рубашку. Раздувая ноздри, он скользнул по ней глазами. Похоже, ее мужественный поступок возымел желаемый эффект, решила она. Увы, его голос остался суровым. Даже более хриплым, чем раньше.