Ее худший кошмар - Бренда Новак

Амарок покосился на нее.

— Если он был заперт, то как ты в него влезла?

— Я случайно обнаружила ключ.

— Надеюсь, ты вернула его назад?

— Разумеется. А вот уборщики вряд ли завтра попадут внутрь.

— Но они не заподозрят тебя?

— Нет.

— И что ты нашла?

Эвелин вытащила из портфеля пухлый конверт.

— Вот это.

Не доезжая до поста охраны, Амарок притормозил, включил в салоне свет и быстро пролистал пачку фото-копий.

— Что это? Похоже, на досье. О ком оно?

— Обо мне! — воскликнула Эвелин. — Похоже, Фицпатрик следил за мной, приставил ко мне соглядатаев.

— Зачем ему это?

Эвелин покачала головой.

— Ума не приложу. Это бессовестное вторжение в частную жизнь! Ты посмотри на эти снимки! Кто-то сфотографировал меня в окно моего дома, когда я переодевалась. Это здесь, на Аляске!

Амарок посмотрел на размытый снимок Эвелин в — лифчике.

— Ты не опускаешь жалюзи?

— Обычно опускаю. Но ведь вокруг меня пустыня! Те немногие соседи, которые у меня есть, не могут заглянуть ко мне в спальню — для этого им нужно незаметно подкрасться к моему дому, как этому фотографу. Как мне кажется, в тот день я просто хотела быстро поменять блузку.

Амарок пробежал глазами еще несколько страниц. На них содержалась информация о ее семье, ее сестре и родителях, а также их адреса.

— Скажи, а на других членов вашей команды тоже имеются такие дела?

— Там была папка о каждом из нас. Но, в отличие от моей, там помимо резюме было лишь несколько листков — список наград и служебных назначений, комментарии к интервью о приеме на работу или что-то типа того. Как я понимаю, он хранит это на тот случай, если ему придется писать какой-нибудь отчет о нашей команде. Я тоже держу такую информацию под рукой, когда хочу получить грант или другой источник финансирования. Разница в том, что в их папках нет ничего личного, и уж точно никаких снимков, на которых они не одеты!

— Это верно и в отношении другой женщины, доктора Уилхайм?

— Стейси? Единственный ее снимок в папке у Тима — это профессиональное фото для документов.

Амарок достал еще один лист с именами и адресами.

— Кто все эти мужчины?

Эвелин потерла ладони, пытаясь их согреть. Она так увлеклась своей находкой, что забыла надеть рукавицы.

— Это те, с кем я встречалась в Бостоне. Все до единого.

— Это шутка? — Список был не так велик. Однако учитывая ее нелюбовь к романтическим отношениям, Амарок не ожидал, что таковой вообще будет.

— Вообще-то некоторые из них даже не подпадают под это определение, — уточнила Эвелин. — В основном это коллеги, которые хотели познакомиться со мной ближе; те, с кем я иногда встречалась во время обеденного перерыва.

Амарок перелистал еще несколько страниц и нашел копию ее водительских прав.

— Сколько лет охватывают эти документы?

— Пять. С того момента, как я познакомилась с Тимом. Впрочем, нет, он откопал и более ранние вещи.

— А это что такое? — Он поднял рекламное объявление.

— Когда-то я жила по этому адресу. Эту листовку выпустил риэлтор, когда я продавала свою квартиру.

— На обороте есть даже ее планировка.

«Может, именно поэтому Фицпатрик и сохранил его?»

Эвелин выхватила другой лист.

— Ты только взгляни вот на это! Это объявление я дала, когда открывала мою последнюю частную практику.

Амарок покачал головой. Впрочем, следующая находка удивила его еще больше.

— Это твои оценки в колледже?

— Да! Но как он их раздобыл?

Амарок отметил про себя сплошные высшие баллы.

— Я так и знал, что ты была отличницей.

Эвелин выхватила у него распечатку.

— Я только и делала, что училась. Конечно, у меня были хорошие оценки.

— У нас с тобой мало общего, — буркнул Амарок.

— Ты плохо учился в школе?

— Так себе. Но я и не старался. Я ненавидел учебу. Да и вообще, денег на колледж не было. В общем, я забил на это дело и пошел в полицию.

— Сколько лет тебе было?

— Двадцать.

— Нет ничего постыдного в том, чтобы не учиться, а пойти работать, особенно если человек выбрал себе дело по душе.

— Учитывая твое образование, я просто не представляю себе того парня, который согласился бы всю свою жизнь напрягать мозги, чтобы ужиться с такой женщиной, как ты. Ведь ты защитила диссертацию в Гарварде! Что ты забыла в такой дыре, как наша?

— Ты с самого начала задавался этим вопросом.

— А ты сама сказала, что рано или поздно вернешься к родителям.

Казалось, она сейчас скажет что-то важное. Он очень на это надеялся, потому что ему очень хотелось верить, что она не бросит работу, что доведет до конца то, чего пыталась достичь, когда приехала в Хиллтоп, когда открывала Ганноверский дом. Что не бросит его. Сколько лет она намерена здесь оставаться? Пять? Десять?

Но Эвелин отвернулась. И он понял, что правдивого ответа от нее не дождется.

— Все шансы против нас.

— К черту все эти шансы! — возразил он.

Она посмотрела ему в глаза.

— Я даже не знаю, что тебе от меня нужно.

— Неправда, ты это прекрасно знаешь.

— Секс?

Амарок бросил бумаги на сиденье.

— Ты серьезно? Будь мне нужен только секс, честное слово, я бы имел гораздо больше шансов с любой из местных женщин.

— Тогда почему ты этого не сделал?

Что он мог ей на это ответить? Помимо очевидных вещей, того факта, что она красивая женщина, он не мог объяснить, что так сильно привлекает его в ней. Не находил слов. Наверное, ему нужно остыть, постараться погасить в себе желание, которое она разжигала в нем.

— Ладно, проехали.

— Амарок…

— Нам и без того хватает забот. Извини, если я — что-то не так сказал. Для нас сейчас самое главное — поймать убийцу, — сказал он и снова взял бумаги, которые она ему вручила. — Самая последняя бумага здесь от какой даты?

Как жаль, подумала Эвелин, что их личный разговор закончился на такой кислой ноте. Но что поделаешь?

— Это мое фото в лифчике сделано месяца два назад, не раньше. Видишь этот свитер? Мать прислала его мне в подарок на День благодарения.

— Ты когда-нибудь замечала, что твой уважаемый коллега положил на тебя глаз?