Обет любви - Мэри Спенсер

– Ты вовсе не плоская, – прошептал он.

– Что? – пересохшими губами пробормотала она, сразу позабыв, о чем они говорили.

– Ты вовсе не плоская, – повторил он, склонившись к ее губам.

– Ох!

Пальцы Марго запутались в его волосах. Она притянула его к себе, губы их слились, и Эрик потерял голову.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем туман немного рассеялся у него в голове. Только тогда он осознал, что уже почти расшнуровал ее корсаж… вероятно, желая немедленно доказать, что она отнюдь не плоская и уж во всяком случае желанна ему, как ни одна другая.

– Боже милостивый! – хрипло простонал он.

Рука его замерла. Он тяжело уронил голову ей на плечо. Эрик чувствовал на щеке ее теплое влажное дыхание, и вновь мучительное желание опалило его огнем. Тело его содрогалось, отчаянно сопротивляясь неумолимому зову природы. Глубинные инстинкты такой силы, каких он и не подозревал в себе, едва не одержали верх. Но наконец он мало-помалу справился с собой – достаточно было только вспомнить о Джеймсе. Эрик медленно убрал руку с груди Марго.

– Эрик, – прошептала она умоляюще. Сжав его ладонь, она попыталась было вернуть ее на прежнее место.

– Нет, любимая.

Вместо того чтобы убрать ее ладонь, он переплел ее пальцы со своими и опустил руку на холодную влажную солому. Чуть отодвинувшись, он заглянул ей в глаза, которые сейчас казались совсем темными.

– Ты так прекрасна, – пробормотал он и склонился к ней. Губы Эрика вновь опалили ее шею.

Марго задвигалась под ним, потом несмело потянулась, теснее прижимаясь.

– Люби меня, Эрик! Пожалуйста!

– Я… я сам этого хочу. Господи, как я хочу тебя!

– Пожалуйста! – взмолилась она.

– Нет, это невозможно. Мы не имеем на это права.

Марго вздрогнула, как от удара, и он прижал ее к себе, зарывшись лицом в распущенные волосы.

– Я так люблю тебя, Марго! Как же я могу обесчестить тебя? Впрочем, боюсь, что я и так уже немало сделал для этого, хотя, видит Бог, не жалею ни о чем! И никогда не буду жалеть! Эту ночь я буду помнить до конца моих дней. Я буду жить памятью о ней.

– Н-но, Эрик!..

– Ш-ш, любимая. Я не сделаю этого, хотя больше всего на свете хочу любить тебя. Ты должна пойти к венцу чистой и невинной, как первый снег, чтобы ничто не могло умалить того почета и уважения, которого ты достойна. Разве я могу опозорить тебя, лишить всего этого только ради того, чтобы потешить свою плоть? Или ты считаешь, что я способен обокрасть собственного брата?

Марго лукаво улыбнулась и закусила губу, чтобы не рассмеяться во весь голос. Господи, единственный человек, которого он обворует, – это он сам! Но она уже устала убеждать его в том, что их женитьба – дело решенное. Если уж мужчина твердо решил оставаться ослом, утверждая, что неизбежное не случится никогда, что ж, так тому и быть!

– Почему ты улыбаешься, маленькая распутница? – спросил Эрик, глядя на нее. Губы его сами собой растянулись в улыбке. – О чем ты думаешь?

Марго бережно откинула прядь черных как смоль волос с глаз Эрика.

– Я думала о том, как, должно быть, счастливы твои братья, раз у них есть ты!

Он тяжело вздохнул и крепко прижал ее к себе, заботливо укутав одеялом и подоткнув его со всех сторон.

– Это я счастливчик, – зевнув, сказал Эрик. – Мои братья – прекрасные, благородные люди. Наверное, это в первую очередь относится к Джеймсу, хотя и Жофре через несколько лет станет похож на него, когда немного повзрослеет и остепенится. А Джеймс… понимаешь, он один из лучших людей, кого я знаю. Ты тоже полюбишь его, как и я, как только узнаешь его хорошенько.

Марго кивнула в ответ и тоже зевнула, уткнувшись ему в грудь.

– Я п-постараюсь полюбить мою новую семью.

Эрик сделал вид, что не заметил некоторой двусмысленности ее слов, хоть ему и стоило немалого труда удержаться и не напомнить ей вновь, что они никогда не будут мужем и женой. Он давно уже убедился, что, когда речь заходит об их будущем, Марго может быть удивительно упряма. Очень скоро придет день, когда Марго придется убедиться в этом самой.

– Джеймс, по-моему, единственный человек, в котором нет недостатков, – пробормотал Эрик, закрывая глаза. – Он всегда думает сначала о других и уж потом о себе. А добрее его я не встречал человека. Когда мы были под Шрусбери, я не знал покоя, боясь, что его каждую минуту могут убить. Он ненавидит смерть, предпочитая обезоружить, а не ранить, и ранить, а не убить, хотя в бою ему нет равных. – Вдруг Эрик рассмеялся. – Знаешь, это единственный человек, который после боя старался разыскать всех, кого он ранил. Можешь ты себе такое представить? Да что там! Он так старался, чтобы все, кого он сразил в бою, после оказались в безопасности и выжили, что выносил их с поля боя на собственных плечах!

– Может, он святой? – сонным голосом пробормотала Марго.

– Может быть. Таким он мне всегда и казался, особенно в детстве. – Эрик громко зевнул. – Все его любят, и ты рано или поздно тоже полюбишь его, клянусь, потому что не любить его невозможно. И я буду радоваться этому, Марго. Я лучше отдам тебя Джеймсу, чем любому другому мужчине. Он станет тебе прекрасным мужем.

Марго не ответила.

Подождав немного, Эрик открыл глаза.

– Марго?

Молчание.

Эрик легонько поцеловал ее волосы и обнял покрепче, а потом снова прикрыл глаза. До рассвета оставалось всего несколько часов – несколько драгоценных часов, чтобы он мог упиваться счастьем, теша себя иллюзией, что она принадлежит ему одному. Взойдет солнце, и очарование развеется. А сейчас эти минуты слишком драгоценны, чтобы тратить их на сон.

– Первой хватайте женщину!

Эрик, бывалый воин, даже сквозь пелену сна услышал эти слова.

Рука его схватилась за рукоятку кинжала еще прежде, чем он открыл глаза.

В конюшне по-прежнему царила темнота, но что-то подсознательно подсказывало ему, что он со всех сторон окружен вооруженными людьми, множеством людей. И то же чутье заставило его мгновенно вскочить на ноги и нанести первый удар. Еще не проснувшись окончательно, он уже сражался и наносил удар за ударом, не зная кому и не заботясь об этом. Еще долго в темноте слышались только звон клинков и тяжелое дыхание сражающихся. Нападавшие невольно смешались, не ожидав такого яростного сопротивления и скорее всего не подозревая, что за грозный воин перед ними. В полной темноте свистели тяжелые мечи, из-под клинков сыпались искры, и Эрик дрался как лев, не в силах даже понять, сколько врагов перед ним. Впрочем, это было и не важно. Он знал, что готов уничтожить каждого, кто встанет между ним и Марго. Он только отчаянно надеялся, что она сообразит забиться куда-нибудь в уголок и оставаться там, пока все не будет кончено.