Парадокс Ферми - Феликс Разумовский

Потерю друга Джех переживал тяжело. Ничего не ел, большей частью молчал, одевался как попало. Для него словно порвалась хрустальная нить, связывавшая его с прошлым, — детство, ароматные горшочки бабушки Зары, поездки в лес, меткая праща дяди Геба… куда всё ушло? С кем теперь низать цветные бусины воспоминаний, ни для кого, кроме них с Узером, не имеющие цены?.. Остались только навязанная Игра, чужая планета и враги. Враги, которые не заслуживают права на жизнь.

— Полагаю, эта Асо вполне может знать, где окопались репты, — широко улыбнулась Аммат. — Досточтимый младший полководец, разрешите с ней побеседовать?

Улыбалась она так, что мороз бежал по коже.

— Разрешаю, — кивнул Хра.

И улыбнулся в ответ.

В священное место отправились хорошо затемно, чтобы застать знаменитый ангкор-ватский рассвет, пробуждение природы и величественное отражение башен в тёмном зеркале вод пруда. В Сием-Рипе нигде не было видно ни людей, ни байков. Даже деревья не шевелились над речкой. Только пробовали голоса птицы, лениво догорала луна да подтягивались к Ангкор-Вату на «тук-туках» такие же, как Брагин, маньяки.

На площади у моста торговала какая-то лавка, Брагин было решил — «Соки-воды», однако ошибся. Томми сбегал туда и принёс две бутылки бензина.

На ходу было свежо, встречный упругий воздух пробирал утренним холодком, Брагину временами казалось, что он был дома — выбрался ни свет ни заря по грибы. Иллюзии мешали только пальмы по сторонам.

На границе священных земель строгая девушка в будке взяла с Брагина сорок долларов, сфотографировала, сделала пропуск на три дня и с милой улыбкой отдала:

— Не потеряйте, сэр. Доброго пути.

Строгий охранник на входе не сказал ничего. Проверил пропуск и сонно махнул рукой — проезжай, мол. А вот народу, желающего встретить знаменитый рассвет, на подступах к храму было хоть отбавляй. Кто-то по всей науке рассчитывал ракурс, кто-то воевал с непослушным штативом, ещё кто-то прикручивал к фантастическому объективу крохотную по сравнению с ним камеру. Брагин, застыдившись, даже убрал свою «мыльницу» подальше в карман, однако природа посмеялась сразу над всеми — откуда-то стайкой выплыли тучи, закапал редкий крупный дождь, а пруды взъерошил ветерок. К тому времени, когда подоспел восход, толпа на мосту успела растаять. Волнующей фотосессии не получилось.

«А и не больно хотелось». Брагин вошёл в массивные ворота, быстро огляделся и зашагал по прямой, мощённой плитами дороге. Впереди высился Ангкор-Ват, по сторонам росли деревья, справа у остова храмовой библиотеки мирно выгуливалась коза…

Через час, насмотревшись на выщербленные ступени и вековые колонны, вдосталь надышавшись пылью столетий, он понял, что… не проникся. Ну да, чудо инженерной мысли. Особенно если учесть, что выстроено на топком болоте. Крепкая вера, работящий народ, властные цари… Уважение, да, но вот трепетного изумления, какое охватывает, например, при виде Великой Пирамиды в Египте, почему-то не вызывает. Около неё всем существом чувствуешь, что истина где-то рядом, но ответов на вопросы «кто, как, зачем, почему?» всё равно не нащупать. Нету благоговения разума, бессильного перед Тайной…

Брагин растолкал Томми, дремавшего в моторизованной карете, уселся и махнул рукой — поехали завтракать!

Против ожидания, Томми привёз его не в уютное кафе, коих здесь было множество, нет, он остановился в Большом Городе, возле Байона — «Храма-Горы». И как ни странно, Байон зацепил Брагина куда сильнее хвалёного Ангкора. Было в нём нечто загадочное, непостижимое, формальной логике неподвластное… Каждая частица храма, каждый уголок, каждый рельеф словно жил своей неповторимой жизнью. А всё в целом напоминало исполинский кубик Рубика, гигантскую головоломку. Какая же нужна голова, какие руки, чтобы наконец-то решить её? И что после этого будет? Может, свернётся в маленький храм Покрова на Нерли, только в шестом измерении?..

Завтрак плавно перетёк в ранний обед: куриный суп с лапшой, овощами и ядрёным чили, тающая во рту свинина с жареным рисом и, конечно, по бутылочке местного пивка. Брагин глянул на часы. До рандеву на макушке Та Кео времени был ещё вагон и маленькая тележка, и Томми повёз его в Та Пром — полуразрушенный, практически не реставрированный храм, давно взятый в плен дикой природой. Вековые деревья сливались с башнями и стенами, плотно обнимали замшелые камни гигантскими корнями и щупальцами ветвей. При взгляде на них вспоминался Маугли и физически ощущалась вся быстротечность человеческого бытия.

…После громадины Ангкор-Вата и хитросплетений Байона храм Та Кео не впечатлял совершенно. Так — ступенчатое строение с пятью башнями наверху. Четыре, надо думать, символизировали стороны света, а центральная — великую гору Меру, ось миров. На макушках башен, словно волосы на лысине, пробивались редкие чахлые кусты.

Брагин глубоко вздохнул, нахмурился и стал подниматься по крутой лестнице со ступенями, вытертыми беспощадным временем. Часы показывали без пяти минут десять, и Полковника пока видно не было. Зато с высоты открывался великолепный вид — яркая тропическая зелень, дымчатый горизонт, жёлтое камбоджийское солнце в окружении облачков… Внизу ходили люди, ездили машины, паслись козы, из крон деревьев, обступивших храм, слышалось пение птиц и крики обезьян. А вот собственно на вершине храма смотреть было особо не на что. Всё здесь так обветшало, что с трудом распознавались даже статуи львов. Между ними бродили два-три туриста, шустро сновал парнишка-разносчик. Каким-то фантастическим чутьём угадав в Брагине русского, он на русском же языке вполне отчетливо предложил:

— Пиво давай бери.

Вот ведь, не по-английски, не по-французски, не на диалекте народа гурунги. Может, в Камбодже только русские на крышах древних храмов пиво пьют?..

— Sorry, boy, — включил дурака Брагин, якобы непонимающе развёл руками… и вдруг заметил Полковника.

Тот появился откуда-то из-за башни, очень натурально делая вид, что любуется природой. Конспирация, блин!.. Брагин тоже забрал эмоции в кулак, неспешно подошёл и едва заметно кивнул:

— Салют.

Шпионы хреновы, Джеймсы Бонды.

— Вот, Коля, держи. — Полковник опустил на лапу каменного льва компьютерную флешку. Наконец-то повернулся лицом и глубоко заглянул Брагину в глаза. — Пароль «Надежда», русскими буквами на английской раскладке. Нечётные заглавные. Здесь, Коля… — Он подождал, пока Брагин не возьмет флешку. — Здесь, Коля, наша с тобой смерть. Если доберутся до тебя, сам понимаешь, без вопросов выйдут и на меня.

Брагин кивнул. Он-то знал — на допросах только партизаны молчат. Да и то в анекдотах. А Полковник продолжал:

— Так что хорошенько подумай, прежде чем копья ломать. Одно скажу: это как с лопатой на танк. Такие вот шансы.

«Ну хоть не мотыльком в домну, — подумалось Брагину. — С лопатой против танка… если с умом…»

Со времени их последней встречи Полковник здорово изменился. Отрастил седую марк-твеновскую шевелюру, притушил стальной блеск в глазах, сделался проще, человечнее… по всему видно — мудрее. Было в нём что-то от раскаявшегося разбойника Кудеяра, во искупление тяжких грехов принявшего постриг. Правда, носил Полковник не власяницу с десятипудовыми веригами, а полосатую футболку, штаны до колен и не первой свежести кроссовки. Обычный турист.