Другие люди - Сол Стейн

Тут он рассказал, как вернулся из кино раньше намеченного, нашел дверь открытой, увидел в кабинете незнакомого мужчину, который приказал ему сесть за стол.

— Я предложил ему пятьдесят долларов, лишь бы он ушел с пустыми руками, — продолжил доктор Кох. — Он взял у меня эти деньги, но все равно хотел унести историю болезни мисс Уидмер. На моем столе всегда лежат три дротика для игры в дартс…

— Вы бросили один в него. Он же мог вас пристрелить.

— Я об этом не подумал. Так уж все получилось.

— Вы попали в него?

— Да. Прямо в глаз.

Я подумал о мужчине с дротиком в глазу. Кошмар!

— Он тяжело ранен?

— Боюсь, что да. Пожалуйста, помогите.

Просил он, словно ребенок.

— У вас есть адвокат? — спросил я.

— Старый друг по Вене. Он составлял мое завещание. Он понятия не имеет, что надо делать в… полицейском участке. Можете вы мне помочь? Мы… — он запнулся. — Мы в одной лодке, не так ли?

Я очень устал. А Манхэттен так далеко.

— Спросите у копа адрес. Я приеду.

Франсина желала знать, что происходит. Я застегнул верхнюю пуговицу рубашки, подтянул галстук, надел пиджак.

— Стереги дом в мое отсутствие. Я вернусь под утро.

— Я поеду с тобой.

— Тебе незачем видеть своего психоаналитика в кутузке. Это зрелище не будет способствовать твоему лечению. Мне пора.

— Пожалуйста, позволь мне поехать с тобой.

— Твое появление еще больше расстроит его. А он сегодня и так переволновался.

— Что случилось?

— Случилась ты, — я тут же понял, что говорить этого не следовало. — Какой-то тип заявился в его квартиру за твоей историей болезни. Кох всадил ему в глаз дротик.

По пути к Манхэттену, второй раз за этот день, я старался не думать ни о Франсине, ни о ее мыслях по поводу случившегося. Я громко читал вслух дорожные указатели. Я перескакивал с одной радиостанции на другую. Тишина, тишина, тишина. Только бы не заснуть. Гони, говорил я себе, гони. Некогда спать!

Плевать я хотел на свободу Гарри Козлака. Я вытащил его из камеры под залог лишь для того, чтобы подготовить к судебному заседанию. Тюрьма — не место для репетиций. Так как все произошло в квартире, расположенной этажом ниже, я предложил Козлаку встретиться у него дома, чтобы он показал мне все «на местности». Его жена, увидев меня, похоже, очень испугалась. Я предложил ей пойти погулять с детьми. История, что рассказал мне Козлак, не производила впечатления правдивой. У Козлака получалось, что он контролирует свой конец, как собачку на поводке. Встречать таких мужчин мне еще не доводилось.

Поэтому, когда он закончил свой рассказ, я усадил его в одно из кресел у камина, который мог принять за настоящий только круглый идиот.

— Гарри, давай договоримся о следующем. Если я задаю вопрос, ты должен отвечать только правду. Если вопрос тебе не нравится, вместо того чтобы чуточку солгать, просто скажи, что отвечать на него тебе не хочется. Договорились?

— Я скажу вам правду. Раз до этого я лгал вам.

— Когда ты впервые обратил внимание на эту Уидмер?

— Вы хотите знать, когда я заметил ее?

— Совершенно верно.

— На лестнице. Мы часто сталкивались. Вы понимаете, я иду на работу, с работы, она идет по каким-то делам, откуда-то возвращается.

— Она с тобой здоровалась?

— Не припоминаю.

— Она кивала, как принято у людей, живущих в одном подъезде?

— Да, думаю, что да.

— И ты ей кивал?

— Вероятно.

— Ты когда-нибудь кивал первым?

— Я к такому не приучен.

— То есть первый шаг делала она, кивала тебе?

— Можно сказать, да.

— Не было ли в ее поведении чего-либо провоцирующего?

— Что вы имеете в виду?

— Не завлекала ли она тебя?

— Ну, если я шел сзади, она очень сексуально виляла задом.

— Можно ли утверждать, что она делала это специально?

— В каком смысле?

— Гарри, ты отлично понимаешь, в каком смысле. Некоторые женщины так ходят всегда, другие, когда на них смотрят мужчины.

— Ну, тут надо подумать.

— Ради бога, подумай.

— Если исходить из ее одежды, у нее сексуальная походка.

— А причем тут ее одежда?

— Она не носит платьев.

— А как она одевается?

— Она обходится без бюстгальтера.

— Иногда или всегда?

— Я никогда не видел, чтобы она что-то надевала под свитер или блузу, даже когда шла на работу.

— Ты находил это сексуальным?

— Да, да.

— Ты полагал, что этим она провоцировала тебя?

— Что вы имеете в виду?

— Отсутствие бюстгальтера наводило тебя на мысли о том, что ей кое-чего хочется?

— Еще бы.

— Тебе хочется потрахаться при виде любой молодой женщины, или ты находил в мисс Уидмер что-то особенное?

— Послушайте, она действительно женщина незаурядная. Породистая. Не то, чтобы какая-то дешевка.

— Это и привлекало тебя?

— Конечно, мне хотелось засадить ей, чтобы посмотреть, а так ли у нее там, как и у других.

— А как, по-твоему, она относилась к тебе?

— Когда?

— До того как это произошло.

— Думаю, она не замечала меня, разве что кивала на лестнице. По правде говоря, меня это раздражало.

— Раздражало?

— Видите ли, я почти всегда был в комбинезоне. Наверное, она воспринимала бы меня иначе, будь на мне деловой костюм, белая рубашка и галстук.

— То есть, Гарри, ты чувствовал, что она для тебя недоступна?

— В общем-то, да, но говорю вам, любая женщина, которая ходит чуть ли не с голой грудью, сама нарывается на то, чтобы ее прихватили, не правда ли?

— Ты сказал, что во второй раз, когда ты пришел со смотрителем, она оказалась более сговорчивой.

— Да, сама сняла блузку. Разве это не сговорчивость?

— Может, она подумала, что вас это заинтересует.

— Так оно и было.

— А может, Гарри, она тянула время в ожидании помощи?

— Тянула время? Наоборот, она все ускорила. Раздеваться сами вызываются только проститутки. Так или иначе, я за это никогда не платил. И не уважаю тех, кто платит.