Алые небеса - Анна Романова

С грохотом захлопываю дверь, прижимаю пальцы к губам и начинаю наматывать круги по номеру. Нужно как следует всё обдумать! Что мы имеем? Мин Хо предложил мне «особую вакансию» вчера. Надеюсь, новой кандидатуры у него пока нет. Но, если я сольюсь, обязательно появится, и кому именно генеральный предложит свой эксклюзивный «соцпакет» угадать нереально. Недели не пройдёт, Со Джин спалится. Зато, если стукачом буду я, смогу прикрыть спину господина «Ли».

Решено! Осталось только придумать объяснение вчерашнему инциденту. Ещё, конечно, не помешает уговорить Со Джина на эту авантюру, но с ним разберусь постфактум. Время идёт на минуты, не дам ответ Паку-младшему до обеда, лавочка прикроется.

Чёрт, я же не рассказала Со Джину о сделке! Он совсем ничего не знает о намерениях Мин Хо! Вот же голова дырявая… Надо поспешить. Предупреждён—значит, вооружён! Ох, чувствую, затея выйдет мне боком, но я ведь русская, а мы не пасуем перед трудностями!

Быстро собираюсь. Вызываю такси. Макияж наношу по пути на работу – сейчас в «Пак-Индастриал» должна идти утренняя планерка. Главное успеть к Мин Хо раньше, чем это сделает мой непосредственный руководитель.

В здание корпорации вхожу «летящей» походкой, нервно поглядывая на наручные часы – успеваю (на работу так-то опаздываю, но у меня теперь иные приоритеты, так что не страшно).

Захожу в лифт вместе с парочкой человек. Жму кнопку семнадцатого, пока мои спутники тычут что-то ниже десятки – слишком поглощена придумыванием оправдательной речи для генерального, чтобы придавать значение маршруту. А зря… Кабина останавливается на этаже IT-отдела, двери разъезжаются и как раз в тот момент, когда мимо них проходит кто?.. Правильно, господин Ли Со Джин!

Наши взгляды тут же встречаются. В глазах моего робота за секунду проносится бессчётное количество эмоций: от замешательства и отрицания до возмущения и даже гнева. Я определённо попала! Но, к «невероятному» везенью (читать: истеричному нажатию на кнопку «закрыть») лифт трогается быстрее, чем разъярённый руководитель достигает своей цели.

Тяжело выдыхаю, склоняясь к полу. Благо в кабине больше никого и есть пара секунд, чтобы собрать мысли в кучу. Нужно сосредоточиться на встрече с Паком. Разговор с Со Джином оставлю на потом.

Выхожу в холл на негнущихся ногах. Иду до приёмной генерального, где сталкиваюсь взглядом с девушкой-секретарём. Она быстро смекает, что к чему, но, намереваясь меня подрезать, встаёт со стула слишком медленно.

Ускоряюсь и абсолютно бестактно врываюсь в кабинет к Мин Хо прежде, чем его верная помощница меня остановит. Дверь от резкого толчка ударяется о стену с глухим «бам», на который генеральный, стоящий у окна, оборачивается. Сейчас его фигура кажется ещё более вытянутой и пугающей. Ощущение, что я вот-вот, причём по собственной воле, шагну прямо в зубы крокодилу. В голове гимном отстукивает: русские не сдаются, русские не сдаются!

– Я согласна. – Выпаливаю на одном дыхании и, честное слово, прямо-таки слышу, как та самая пасть смыкается.

Глава 31: Ким Со Джин

Впервые за пятнадцать лет я рассказываю свою историю вслух, не проигрываю события прошлого мысленно, не вспоминаю внутри себя, а облачаю боль в материальную форму. С ранних лет нас учат терпеть. Мужчины не плачут; если не хочешь казаться жалким, держи эмоции внутри; будь сдержан, почтителен, люди не любят выскочек – и так день за днём, год за годом. До последней минуты жизни мы блуждаем по замкнутому кругу молчания, в итоге превращаясь в озлобленные версии себя. Но как быть тем, кто больше не может терпеть, кого боль разрывает изнутри? Что происходит с ними? Сходят с ума? Становятся изгоями? Погибают? Или, поддавшись разрушительной силе, утрачивают человечность, обращаясь чудовищами? А я? Сколько шагов до точки невозврата осталось мне? Можно ли остановиться, находясь у самого края?.. Ведь изначально я на полном серьёзе планировал убить Пак Бён Хо! Однако вовремя отказался от данной идеи. Вот только совсем не из жалости или моральных принципов, а лишь по причине того, что счёл потерю империи куда более увесистым наказанием для обидчика. Смерть слишком милосердна, она обрывает историю, но не для тех, кто остаётся в живых…

И вот мы подошли к главному вопросу: кем в этой тёмной истории в действительности являюсь Я? Лишённым родителей сыном, ищущим справедливости, или беспринципным подонком, жаждущим отмщения любой ценой? А кем меня видит Маша?..

Оборачиваюсь. Девушка бледная, точно лепестки снежной хризантемы, взгляд потерянный, сидит, даже не дышит, будто мраморная скульптура у изголовья моего надгробья. Раннее солнце заливает комнату золотисто-розовым светом, но на неё не попадает – Маша в тени. Мой силуэт заслоняет собой тёплые лучи, что в столь скорбный миг могли бы её согреть…

– Знаю, я совершил множество ошибок. – Голос преломляется, опускаясь на пару тонов, утопая в сиплой хрипотце, и тут же срывается на звонкие нотки отчаянья. – Вся моя чёртова жизнь одна сплошная ошибка! Но ты, Маша, мы…

Слова срываются с губ быстрее, чем мозг успевает проанализировать, тело реагирует по тому же принципу. Опомниться не успеваю, как уже стою перед Соколовой на коленях, сжимая в ладонях её тонкие пальцы.

– Я пойму, если ты больше не захочешь меня видеть, но и ты пойми. Всё слишком далеко зашло, я не могу отступить. Пак Бён Хо должен заплатить за смерть моих близких. Вот только если с тобой что-то случится, если из-за меня пострадаешь ты…

Под тяжестью этих мыслей голова склоняется к женским коленям. Страшно… Мне впервые так страшно. Нет никакой угрозы извне, я нахожусь в безопасности, но плечи постоянно пробивает паническая дрожь – до ужаса боюсь потерять Марию, пусть и понимаю, что после моего признания это неминуемо.

Что же, пора приступить к главному: попросить об одолжении, прощении и попрощаться. Возможно, навсегда.

Однако, после того как я фактически ставлю точку, умоляя Машу уехать, она продолжает мою речь многоточием, ласково касаясь лица влажными (полагаю, от потрясения) ладошками. Её голос, такой нежный, вкрадчивый, проникает в меня, наполняя каждую клеточку сердца, высушенного ненавистью, любовью.

– Эй, посмотри на меня. Думаешь, «Пак-Индастриал» для меня важнее тебя? Думаешь, ты плохой человек из-за того, что судьба с тобой сотворила? Считаешь, что виноват во всём?

Заглядываю в родные глаза и не вижу в них ни упрёка, ни осуждения. Напротив, Маша смотрит на меня с неподдельной заботой, пониманием и… преданностью? От осознания этого колено подгибается, я плюхаюсь пятой точкой на пол, сжимая девичьи руки крепче, не в силах поверить, что она меня не отталкивает.

Девушка продолжает говорить, осторожно подбирая слова, но при этом максимально честно, не пытаясь смягчить удар, раскрывая собственный «ящик Пандоры». И с каждым теперь уже её откровением внутри всё ярче разгорается пламя, имя которому – любовь.

История Маши не уступает моей, она полная боли, разочарований и одиночества. Я ошарашен. В голове не укладывается, как столь хрупкое создание смогло вынести подобное. Почему меня не было рядом? Отчего судьба не свела нас раньше? Смог бы я что-то изменить? Утешить? Стать опорой?