Роковой поцелуй - Джорджетт Хейер

– От него я ожидал услышать и не такое, а вот вам употреблять такие слова совершенно необязательно.

– Оно очень вульгарное? – полюбопытствовала Джудит. – Мне оно показалось весьма точным.

– Чрезвычайно вульгарное, – развеял ее последние надежды граф.

– Что ж, – заявила Джудит, подбирая вожжи и готовясь ехать дальше, – весьма рада тому, что я не ваша дочь, лорд Уорт, поскольку вы очень строги в своих принципах.

– Моя дочь! – как громом пораженный воскликнул граф.

– Да, вы удивлены? Вы должны знать, что я не хотела бы, чтобы вы были моим отцом.

– Ваши слова несказанно меня обрадовали, мисс Тавернер, – мрачно заключил его светлость.

Мисс Тавернер постаралась скрыть довольную улыбку оттого, что ей удалось вывести его из себя, поклонилась и поехала дальше.

Перегрин успокоился не скоро, но уже к середине апреля мысли его приняли другое направление, и он начал приставать к Джудит с просьбами уговорить Уорта позволить им провести два или три месяца в Брайтоне. Она с охотой пошла ему навстречу. Учитывая, что регент отпраздновал свой день рождения 12 апреля именно в Брайтоне, лондонское общество изрядно поредело, и, судя по тем слухам, что доходили до нее, в случае дальнейшего промедления они рисковали упустить свой шанс на то, чтобы подыскать себе там достойное жилье. Они договорились: если Уорт даст им свое согласие, то Перегрин отправится к морю вместе с их кузеном, дабы снять для них подходящий дом, в который они могли бы переехать в начале мая.

Граф дал им свое согласие с необычайной легкостью, но при этом не преминул вызвать негодование мисс Тавернер.

– Разумеется. Вам было бы очень желательно уехать из города на лето. Я решил, что 12 мая будет самым подходящим днем, но, если вы хотите уехать раньше, не сомневаюсь – это можно устроить.

– Вы решили! – повторила мисс Тавернер. – То есть, вы хотите сказать, уже приняли меры к нашему переезду в Брайтон?

– Естественно. Кто же еще должен заниматься этим?

– Никто! – гневно заявила мисс Тавернер. – Этим должны были заниматься я и Перегрин! А вы даже не сподобились обмолвиться об этом, но мы не допустим, чтобы вы столь безапелляционно определяли наше будущее!

– Мне почему-то казалось, что вы хотите поехать в Брайтон, – сказал граф.

– Я еду в Брайтон!

– Тогда к чему весь этот шум? – невозмутимо осведомился его светлость. – Отправив туда Блекейдера, чтобы он подыскал подходящие дома, я всего лишь сделал то, что вы хотели и сами.

– Вы сделали намного больше. Но ничего, Перри сам поедет с нашим кузеном и выберет нам подходящее жилье!

– С таким же успехом он может избавить себя от лишних хлопот, – отозвался Уорт. – Таких домов всего два, и мне принадлежит опцион на оба. Вам следует знать: в Брайтоне чрезвычайно нелегко снять дом на лето. Если только вы не хотите жить где-нибудь на задворках, вам придется удовлетвориться одним из тех двух, что нашел для вас Блекейдер. Один из них находится на Стейне, а другой – на Марина-Парейд, эспланаде вдоль морского берега. – Окинув ее долгим взглядом, он опустил глаза. – Настоятельно советую вам выбрать дом именно на Стейне. Эспланада Марина-Парейд вам не понравится, тогда как Стейн – самое подходящее для вас место. Улица проходит по самому центру города, оттуда виден Павильон[98] – сердце и средоточие Брайтона, собственно говоря. Я скажу Блекейдеру, чтобы он заключил договор с владельцем. За дом просят тридцать гиней в неделю, но, учитывая его местоположение, цена не кажется мне чрезмерной.

– А я полагаю ее возмутительной, – немедленно отозвалась мисс Тавернер. – Из того, что рассказал мне кузен, я определенно предпочту поселиться на эспланаде Марина-Парейд. Жить в центре города, посреди всей суеты и шума, я решительно отказываюсь, но сначала посоветуюсь со своим кузеном.

– Я не хочу, чтобы вы останавливались в доме на эспланаде, – сказал граф.

– Мне бесконечно жаль, что я поступаю вопреки вашему желанию, – заявила мисс Тавернер, в глазах которой вспыхнул воинственный блеск, – но прошу вас дать указания мистеру Блекейдеру снять для нас именно этот дом.

Граф поклонился.

– Очень хорошо, мисс Тавернер, – сказал он.

Джудит, ожидавшая возражений, торжествовала и недоумевала одновременно. Впрочем, причина столь неожиданной сговорчивости графа вскоре стала ей известна. Капитан Одли, встретив мисс Тавернер в Парке, взобрался на облучок ее фаэтона и сказал:

– Значит, вы едете в Брайтон, мисс Тавернер! Мой доктор тоже рекомендует мне морской воздух, так что мы с вами непременно встретимся.

– Мы едем туда в следующем месяце, – сообщила ему девушка, – и поселимся в доме на эспланаде Марина-Парейд.

– Да, мне случилось оказаться дома, когда Блекейдер вернулся из Брайтона. В этом сезоне городок будет переполнен. В нем нашлось всего два достойных особняка, один из которых располагается на Стейне, по мнению Уорта, не самом подходящем для вас месте.

Рот мисс Тавернер приоткрылся, она обернулась к капитану и с болезненным интересом уставилась на него.

– Он хотел, чтобы я сделала выбор в пользу другого дома? – спросила она.

– Да, разумеется, я уверен, он не мог допустить, чтобы вы поселились на Стейне. Это фешенебельное место, спору нет, но в ваши передние окна постоянно заглядывали бы любопытные, а молодые повесы следили бы за тем, как вы приходите и уходите.

– Капитан Одли, – сказала мисс Тавернер, невероятным усилием воли сохраняя спокойствие, – вам придется сойти, причем немедленно, потому что я еду домой.

– Боже милосердный! – в комическом ужасе вскричал капитан. – Что я такого сказал, обидного для вас?

– Ничего, ровным счетом ничего! Просто я вспомнила, что должна написать одно письмо, которое следует отправить тотчас же.

Уже через четверть часа мисс Тавернер сидела за своим письменным столом, яростно оттачивая перо. Ее перчатки и шарф небрежно валялись рядом на полу. Приведя перо в порядок, она окунула его в чернильный прибор, подтянула к себе лист изысканной мелованной бумаги и замерла, покусывая кончик пера, на другом конце которого высыхали чернила. Наконец она решительно тряхнула головой, вновь окунула перо в чернильницу и начала писать вежливое письмо своему опекуну.