Проклятие дома Ланарков - Антон Кротков

Да, о самом главном-то я не сказал, — опомнился Пэрси. — Лейтенант-лётчик то с охоты не вернулся…

— Как не вернулся?

— Исчез. Никто не видел, что с ним произошло.

Вэй вспомнились слова, которые на прощание сказал ей Болдуин: «Не сердитесь. Мне правда жаль». Теперь эта фраза показалась ей в другом свете, полной скрытого смысла, лейтенант словно что-то предчувствовал…

* * *

Комната для свиданий с адвокатом в окружной тюрьме графства представляла собой предельно аскетичное помещение: на голых стенах, покрашенных масляной краской, лишь распятие; из мебели четыре стула, да простой стол. Проводившая их сюда тюремная надзирательница напомнила посетителям, что они не должны ничего передавать подследственной в обход администрации. После этого она вышла.

Через несколько минут из коридора донеслись шаркающие старушечьи шаги, и в комнату вошла Клэр — сгорбленная, в простом тюремном платье. Её вела под руку другая надзирательница. Провожатая оставила беспомощную арестантку на пороге комнаты и ушла. Клэр сделала несколько неуверенных шажков и остановилась, растеряно озираясь. Кендалл поспешил подставить ей стул. Клэр опустилась на него, сложила руки на коленях и вяло одной фразой поздоровалась с посетителями. Со вчерашнего дня, когда её увозили, она стала видеть значительно хуже и будто постарела сразу лет на десять. Видимо ухудшение зрения у неё случилось на истерической почве.

Заглянув в её пустое лицо и отрешённые глаза, Скалли с беспокойством посмотрела на своих спутников. Но приглашённый защитник просто излучал уверенность и оптимизм.

В хорошо отглаженном дорогом костюме, форсистый и аккуратный, при этом он был неказистого телосложения: пухлый, маленького, почти карликового роста, с непропорционально крупной лысой головой. Совсем невыигрышную внешность он с лихвой компенсировал энергией и ловкостью. С первых минут разговора «карлик» сумел подать себя в выгодном свете, как энергичного и умелого профессионала. Как и положено звезде адвокатуры, чьё время стоит больших денег, адвокат немедленно перешёл к делу:

— Заранее прошу простить меня, мисс Клэр, если мои слова причинят вам новую душевную боль. Но такова уж моя профессия. Так что перейдём прямо к делу!

Адвокат сообщил, что судебный доктор, проводивший вскрытие графини Элизабет Ланарк, не подтвердил, что она скончалась от сердечного приступа:

— Вас обвиняют в отравлении мачехи и вашего местного архивариуса. Якобы графиню вы убрали из-за наследства, а вторую жертву, — чтобы замести следы. Обвинения будет строиться в основном вокруг показаний городского аптекаря по имени Саксон Бартон, который утверждает, что продал вам яд…

Головастик на несколько секунд замолчал, давая подзащитной проникнуться важностью сказанного. Но Клэр будто не понимала, чего от неё хотят. Это было тяжёлое зрелище — видеть, как она рассеянно смотрит в одну точку, и как будто находиться не здесь.

Адвокат продолжил:

— И ещё: ваша сестра и некоторые слуги также показывают, что вы могли воспользоваться болезнью отца для воплощения в жизнь своих планов относительно наследства. Что вы на это скажите?

— Я покупала яд, чтобы приготовить отраву для волка.

— Вот как? Но присяжные могут не поверить вам, ведь в городе известна ваша любовь к животным — возразил защитник, который отлично успел подготовиться к первому разговору с клиенткой, не смотря на ограниченное время. — Подумайте хорошенько! Вы всё ещё утверждаете, что использовали яд против волка?

— Нет, я передумала его травить. — Не было похоже, что девушка хитрит, изворачивается, чтобы выставить себя невиновной. В её потухшем взгляде и односложных ответах чувствовалась внутренняя надломленность. Складывалось впечатление, будто эта вольная душа быстро угасла в неволе и смирилась со своей судьбой.

— Почему вы передумали это делать? — не удержалась от вопроса в присутствии адвоката Вэй.

Клэр пожала плечами и отстранённо произнесла, глядя сквозь решётки окна на кусок голубого небо:

— Потому что не надо мести… То, что произошло с Анной, это просто судьба.

— С вами тут плохо обращаются? — заподозрила неладное, Скарлетт.

При этих словах адвокат встрепенулся и пообещал:

— Вас сегодня же переведут из общей камеры в отдельную. Ваше питание будет значительно улучшено. И сегодня же вас осмотрит врач, и если потребуется, вам будет назначено лечение.

— Благодарю вас.

— Это мой долг, леди. Кроме того, я договорился с администрацией тюрьмы: вам позволят ежедневные двухчасовые прогулки. И не в общем дворике — с решётками и часовыми, а в садике при администрации. Составьте также список вещей, которые хотели бы получить.

Адвокат также постарался уверить подзащитную, что сумеет защитить её на суде. Главное, чтобы с этого момента она во всём слушалась его.

— Если у вас ещё есть насущные просьбы, я готов их выполнить.

Впервые с начала разговора в огромных глазах Клэр появилось что-то напоминающее её прежнюю:

— Пусть мне позволят подниматься на башенку в саду, на вершине которой устроена голубятня, чтобы я могла кормить птиц — попросила она. — Говорят, в хорошую погоду оттуда можно разглядеть на горизонте наши места. Во всяком случае, я буду смотреть вдаль и представлять…

Защитник ласково заверил:

— Буду рад обеспечить вам такую радость, леди Клэр. Для нас очень важно, чтобы вы находились в хорошем настроении и верили в успех. Я также позабочусь, чтобы вам как можно скорее сделала хорошие очки, в которых вы сможете видеть очень, очень далеко.

Секретарь привёз Клэр какое-то письмо. Девушка, побледнев от волнения, захотела немедленно его вскрыть. Засобиравшийся адвокат, чьё время стоило дорого, вопросительно взглянул на представителя нанявшей его семьи, но Кендалл знаком дал понять, что всё будет оплачено.

Клэр стала изучала послание, дрожащими руками водя лупой (Кендалл заботливо вручил ей увеличительное стекло) по второпях выведенным строчкам. Закончив читать, она просияла, но о содержании письма распространяться не стала.

Вэй тоже протянула Клэр гостинец — флакончик, полученный от хозяйки гостиницы:

— Полагаю, это тоже поможет вам там — на вершине башни — вернуться сердцем в дорогие сердцу места. Просто откройте бутылочку и вдохните.

Адвокат снисходительно закрыл глаза на столь незначительное нарушение тюремных правил и даже одобрительно улыбнулся. Затем он хлопнул себя по коленям и поднялся со стула:

— Вот и славненько! Будем считать, что первый разговор прошёл удачно. — В самом деле, ему удалось вдохнуть в Клэр некоторый оптимизм. Она даже улыбнулась на прощание и вышла с поднятой головой.

За воротами тюрьмы коротко переговорив о чём-то с адвокатом, Пэрси Кендалл подошел к Скарлетт, вид у него был очень озабоченный. Прочитав в глазах своей спутницы немой вопрос, Пэрси сказал, не скрывая досады: