Государи и кочевники. Перелом - Валентин Фёдорович Рыбин

кто держал много дней и много ночей в зиндане гяура за его распутство и корыстолюбие! — возгласил Сияхпуш. — Пусть выйдет тот человек, и мы посмотрим на него. Воистину он достоин похвалы Аллаха!

В толпе выпрямился и подошел к мамбере чернобородый мулла.

— Святой Сияхпуш, — сказал он стесненно, — я приказал Куванч-баю бросить бесчестного негодяя в зиндан. Я это сделал по требованию многих почтенных ханов, которых бессовестно обворовал англичанин.

— Да услышит твои слова всевышний! Да вознаградит тебя высшими благостями! Да освятит твое жилище и аул весь, в котором ты молишься. Где твой аул и как он называется? — спросил Сияхпуш.

— Аул наш называется Абдал Топаз, — гордо отозвался чернобородый мулла.

— Ладно, уважаемый мулла, пойди на свое место, а мы продолжим наши проповеди… Мы с вами вспомнили англичанина, — продолжал Сияхпуш. — Но разве может сравниться зло одного англичанина со злом, принесенным русскими? Гяуры подошли к границе священного Мерва и грозят захватить его. Не пора ли вам, уважаемые, подумать, как спасти мусульманскую веру от христианской? Не пора ли объединить весь народ Мургаба и поставить над ним хана?! Пора, уважаемые, иначе будет поздно…

IV

Вечером, когда Стюарт и Каджар. сидели при зажженной лампе, пришел Аббас.

— Мир вам, — сказал он, проходя и усаживаясь рядом, — не прикажете ли, хан, чтобы принесли мне чаю? Я был в гостях у Сеид-Али и теперь умираю от жажды.

Каджар хлопнул в ладоши. В комнату вбежал слуга и, получив распоряжение, так же быстро удалился.

— Какими хорошими вестями угостил вас этот Сеид-Али? — спросил Стюарт.

— Новость, господин полковник, поразительная. Я видел самого Сияхпуша и слышал его проповеди в большой мечети. А потом Сеид-Али позвал почтенного гостя к себе домой, и мне тоже удалось вместе со святыми побывать под одной крышей. Могу сказать вам, господин полковник, где находится зиндан, в котором так долго томился наш друг.

— С этого и начинайте, — сказал Стюарт. — Остальное меня меньше всего интересует.

— О’Донован томился в ауле Абдал Топаз. Туда день пути, и того меньше. В яму его бросил аульный мулла. Но никаких бумаг он не видел и о пропаже их не знает. Мулла поклялся мне в этом.

— Но были же кроки! — повысил голос Стюарт.

— Думаю, что ими воспользовался Куванч-бай, во дворе которого находится зиндан.

— Надо допросить бая! — сурово выговорил Стюарт.

— Полковник, но не вызовет ли допрос подозрение у текинцев? — предостерег Каджар. — Тем более что сейчас здесь пребывает Сияхпуш?

— Катитесь вы со своим Сияхпушем к дьяволу! — не сдержался Стюарт и только тут подумал, что обидел Аббаса. — Простите, Аббас, — тут же извинился англичанин.

Аббас улыбнулся:

— Каджар прав. Наш приезд к баю и допрос могут вызвать нежелательные последствия. Я думаю, надо заманить Куванч-бая сюда и здесь поговорить с ним.

— Сюда, ко мне? — испуганно спросил Каджар. — Но этот бай потом выдаст нас!

— Ладно, хозяин, — согласился Стюарт. — Мы его привезем тайно. Ночью мы захватим его, и никто не узнает об этом. Завтра утром, Каджар, пошлешь своих людей в аул, пусть привезут бая. Надеюсь, не надо их учить, как это сделать? Впрочем, инструкции никогда не мешали. Пусть твои люди дождутся, пока бай уснет, потом заберутся к нему в кибитку, всех свяжут, а самого бая положат в мешок и привезут сюда.

— Ох-хов, — вздохнул Каджар.

— Не нравится мне ваше малодушпе, хозяин, — предупредил Стюарт. — Вы выглядите усталым, надломленные человеком. Идите спать, и мы тоже отдохнем.

На рассвете джигиты поехали за Куванч-баем. Стюарт после завтрака отправился осмотреть хозяйственные пристройки во дворе, чтобы подыскать подходящее место для допроса. Он заглянул в шелкоткацкую мастерскую, в ней сидели за станками женщины. Услышав тяжкие удары где-то в скрытом помещении, англичанин направился туда и увидел странную картину. Человек восемь рабов, раздетых до пояса, обливаясь потом, натягивали веревками деревянные рычаги и поднимали к самой крыше огромный металлический молот. Затем один из рабов подкладывал большие куски какого-то камня, молот падал сверху и дробил их в порошок.

— Чем они занимаются? — спросил Стюарт у Каджара.

— Они делают порох, — отозвался тот.

— Какая варварская техника, — усмехнулся Стюарт. — Если бай не скажет, где кроки, заставим его поработать в твоей пороходельне.

— Скажет, — хмуро пообещал Каджар. — Сейчас я вам покажу местечко, где будем его держать.

С этими словами он повел англичанина в агил, где стояли коровы, и велел слуге убрать лежащее возле жердей сено. Слуга сдвинул копну, обнажив накрытую толстой железной решеткой яму.

— Это мой зиндан, — сказал Каджар. — Посмотрите вниз.

Стюарт нагнулся и увидел глубокую яму с соломой на дне. Там лежали керамическая чашка, деревянная ложка и ползало множество муравьев.

— Прекрасная конура, лучшего не придумаешь, — посмеялся Стюарт. — Видимо, в такой держали и О’Донована?

— Да, господин полковник: зинданы похожи, только один больше, другой меньше.

Куванч-бая привезли ночью в огромном шерстяном чувале из-под селитры. В нем он едва не задохнулся. Когда его сбросили в зиндан, он долго лежал неподвижно и не произносил ни звука. Утром Стюарт и Аббас заглянули в яму и увидели его сидящим на соломе.

— Эй ты, паршивый вор, почему ты залез в чужую яму?! — издевательски спросил Аббас. — Разве у тебя нет места в своем зиндане?

— Ой, люди! Слава аллаху, люди рядом! — возрадовался бай. — Я думал, меня схватили джинны и отвезли в свой колодец.

— Сын паршивой овцы, — прервал его словоизлияние Аббас, — в такой яме ты две недели держал англичанина и отобрал у него бумаги. Говори, где они, или никогда не вылезешь отсюда!

— Хозяин, пощади! — взмолился Куванч-бай. — Я взял с англичанина только то, что ему раньше дал. А дал я ему сто таньга.

— Врешь, сатана, у англичанина не было ни одного таньга, он не мог тебе вернуть, а ты не мог с него взять!

— Хозяин, выпусти меня отсюда, и я тебе расскажу все!

— Поднимите его, — сказал Стюарт. — Да завяжите глаза, чтобы не приметил, в чьем дворе находится.

Куванч-бая вытянули на веревке, завязали глаза и повели в подвал с зерном. Здесь Аббас усадил его на мешок, сел сам и приказал рассказать все, как было. Стюарт стоял у входа и слушал.

— Хозяин, не совру тебе ни одного слова, только не убивай меня, — взмолился бай. — Было так. Англичанин ездил из аула в аул и призывал всех ханов, чтобы писали прошения о желании вступить в подданство Насретдин-шаха. Одни англичанина гнали, другие слушали. Крупные ханы отказались писать, а мелкие, у кого земли своей нет, написали прошения. Таких собралось двадцать восемь душ, и у всех гость занял по пятьдесят и сто таньга. Когда занимал, говорил, что