Гелий-3 - Ярослав Гжендович

Не было никакого традиционного балета, представляющего работу ремней и кислородных масок, никаких сообщений и наставлений.

Капитан приветствовал их по интеркому и сообщил лишь, что взлет через пять минут, а полет до аэропорта Виктория займет десять часов. И все.

Обычно взлета требовалось ждать около часа, но здесь это в самом деле случилось через пять минут. И сам взлет выглядел иначе.

Норберт впервые сидел около иллюминатора — впрочем, так располагалось каждое отдельное кресло, так что взлет уже не был для него исключительно смесью визга двигателей, вибрации и легкой тошноты. Собственно, он чувствовал себя словно мальчишка, который впервые в жизни сидит в настоящем самолете. Полоса поползла назад, фонари и сухая трава на обочине через пару секунд размазались и сразу же унеслись вниз, а вид из окна сменился макетом из миниатюрных домиков и прямоугольников полей. Самолет набирал высоту значительно круче обычного, минуту спустя они вошли в облака, а затем салон залило светом яркого морозного солнца на высоте четырнадцать километров. Раздался гонг, и можно было расстегнуть ремни. Очевидно, можно было и самостоятельно ходить, поскольку некоторые развернули кресла лицом друг к другу, появились облачка пара из кибереток, кто-то пересел на диван в хвостовой части, кто-то взял себе пиво из бара, кто-то еще подставил под дозатор широкий бокал, наливая виски и добавляя лед из другого дозатора.

Птакер и еще один тип сидели друг напротив друга за столиком, с дисплеями на лицах, переставляя несуществующие фигуры. Еще несколько человек играли в виртуальные карты, один из них курил табачную сигару. Стюардесса с подносом без единого слова прошла мимо, а затем поставила перед ним ониксовую пепельницу.

Где-то на заднем плане слышалось низкое гудение двигателей, за хвостом самолета пламенело закатное зарево. Небо приобрело темно-синий цвет, появилась серебряная монета луны.

— И во что ты только вляпался, — пробормотал Норберт. Протянув руку к сенсорному экрану, он выбрал стейк средней прожарки из клонированной говядины породы ангус, жареный картофель с маскарпоне из хрена, спаржу с голландским соусом, а ко всему этому двойную порцию виски.

А потом еще одну.

Он находился где-то вне зоны действия закона, что вызывало странное чувство.

Когда он проснулся около двух часов ночи, салон был погружен в полумрак, пронизанный искорками ночных огней вдоль пола и на стенах; светилась только матовая лампочка над овальным диваном, где сидело несколько человек перед заставленным бокалами и несколькими бутылками рома столиком из черного дерева. Его разбудило напеваемое вполголоса «I’ve got a ticket to the moon».

Закрыв шторку иллюминатора, он включил звуковую завесу вокруг кресла, обнял шелковую подушку и снова заснул.

Они приземлились в четыре часа, магическим образом превратившиеся в шесть по местному времени, в глубокой бархатистой тропической тьме. Город Виктория на острове Маэ скользнул внизу редкой россыпью огней, появилась узкая полоса аэродрома под утесом, у самого океана. С одной стороны скала, с другой — поблескивающая, черная как смоль темнота.

Норберт машинально стиснул пальцами кожаный подлокотник, и у него вдруг промелькнула в голове мысль о том, сколько самолетов уже лежит там на дне.

Взвизгнули колеса шасси, выпустив облачка дыма от удара о полосу, взревели на обратной тяге двигатели — и все. Заспанный дракон паранойи проворчал лишь, что по сравнению с тем, во что он ввязался, ночная посадка на берегу скалистого острова выглядит игрушкой, и снова скользнул куда-то в глубь живота.

Открылась дверь, и внутрь ворвался горячий воздух, будто самолет охватило пламя.

Все процедуры вновь не стоили упоминания — им велели подождать в очередном ВИП-зале под крутящимся вентилятором, среди бамбуковых кресел и столиков, выдав по легкому фруктовому напитку, пахнущему манго и кокосом. В темноте за жалюзи горели рыжие натриевые фонари.

Через пятнадцать минут Тайгер бросил на стеклянный столик пачку паспортов, все допили свои напитки и направились прямо к автобусу, в который двое в комбинезонах грузили их багаж.

Аэропорт находился рядом с морским портом, так что они не поехали в глубь острова, а только какое-то время лавировали среди бетонных зданий и груд разноцветных обшарпанных контейнеров. В конце концов они оказались на набережной, возле которой стояли полуразвалившиеся китайские и индийские сухогрузы, а над головой лениво вращались ветряки. Они миновали серую тушу индийского ракетного корвета, несколько траулеров с кевларовыми ветровыми движителями и остановились напротив пустынной яхтенной пристани возле продолговатой белой моторной лодки.

— Следующая пересадка: «Меркатор Наутика», подводный отель. Официально на ремонте, — объявил Тайгер. — Вам выделят номера, но не распаковывайте вещи. Душ, завтрак, три часа подремать, и в час собираемся в нижнем вестибюле с ручной кладью.

Когда они подъезжали к набережной, в небе забрезжил рассвет, а когда выходили из автобуса и поднимались по трапу на палубу, внезапно взошло яркое тропическое солнце. Служащие в песочного цвета брюках и синих футболках с вышитой на груди эмблемой отеля отдали швартовы, и лодка бесшумно отошла от причала. Норберт остался на кормовой палубе, вместе с остальными. Там стояли синие с белым диваны и несколько столиков на хромированных трубках, но он остановился у релинга, опустил на глаза дисплей и начал снимать окружающий пейзаж — безвкусный, словно из рекламного ролика для состоятельных клиентов. Белый песок, покачивающиеся на ветру верхушки пальм, заросли тропической зелени, похожие на приплюснутые пирамиды красные крыши бунгало, глубокая синева неба и малахитовое море. Легкая, банальная красота, которую стыдно было бы кому-то показать, но ему просто хотелось сохранить ее для себя.

Так просто, чтобы проверить новую аппаратуру, и на память.

Как туристу.

Отель «Меркатор Наутика» оказался большим белым диском, возвышавшимся в двух метрах над поверхностью моря, посреди роскошного залива на соседнем, выглядевшем необитаемым острове. Он стоял в километре от берега, опираясь на цилиндрическую конструкцию, окруженный тремя круглыми, как подносы, террасами.

Одна из них исполняла роль пристани, возле которой были причалены несколько моторных лодок с развернутыми солнечными панелями, на двух остальных были растянуты белые зонтики и спущены в море стальные лесенки.

Вот только там было пусто.

В дискообразном сооружении находились рестораны и бары, вестибюль со стойкой администрации — и, собственно, всё.

Норберт ждал ключа, сидя в кресле с видом на пустой ресторан и террасу и размышляя, кем нужно быть, чтобы проводить отпуск в подобном месте. В Европе мало кто мог себе позволить выехать куда-нибудь дальше чем на пятьсот километров, но были и такие. И уж наверняка верхушка Новосоветов, какие-нибудь высокопоставленные китайцы, индусы, вполне возможно и те из саудовцев, кому в свое время хватило ума вкладывать нефтедоллары во что-нибудь не имеющее отношения к нефти, лучше всего в черные финансы суннитов. Может, и немногочисленные американцы.