Все хорошо - Мона Авад

Ползи, ползи. Ты ради своей жалкой карьеры – и жизни – на все готова, а не ради студентов.

– Как это благородно с твоей стороны, Фов, – отзываюсь я с улыбкой. Да-да, я все еще улыбаюсь, несмотря ни на что. – Как самоотверженно.

– Но теперь-то вы только посмотрите на Миранду. Она чудесным образом выздоровела. Всего месяц назад. Кстати, как раз после того, как заболела Бриана.

Ну наконец-то. Вот и ее скромный вклад в обвинение. Фов улыбается во весь рот. Балахон ее победно трепещет. «Все так, все так. Я сложила два и два, Миранда. Несмотря на то что это невероятные два и два. Совершенно немыслимые». Впрочем, не такие уж немыслимые для той, кто, если верить Грейс, жжет шалфей в раковинах моллюсков, носит в лифчике кусочки аметиста, а вместо духов пользуется вудуистским маслом.

Фов готовится открыть свой серебристо-голубой блокнотик. И подкрепить Брианино – по общему признанию, слабое – обвинение доказательствами других моих прегрешений: хронических опозданий, злоупотреблений лекарственными препаратами, тирании, некомпетентности. Я смотрю на раскрытый блокнот. Фов уже заносит руку над страницей, исписанной ее плотным летящим почерком.

– Я считаю, мы уже отняли у профессора Фитч достаточно времени, – перебивает ее декан и переводит взгляд с блокнота на свои наручные часы. – Что конкретно вы хотите сказать, Фов?

Ту перекашивает от ярости. Она захлопывает блокнот. Награждает меня тяжелым взглядом, в котором читается: «Это только пока». А затем в глазах ее вспыхивает невинное любопытство.

– Просто предположила, что Миранда может что-нибудь посоветовать Бриане.

Все оборачиваются ко мне. И вдруг кое-что случается. Это уже происходило пару раз прошлой ночью, когда я шла домой, но я не обратила внимания, подумала, что меня просто накрывает эйфорией. Зато теперь я отчетливо чувствую, как отрываюсь от кресла и на полдюйма взмываю в воздух. Но это же невозможно! Это противоречит законам физики! Как минимум гравитации. Я вцепляюсь в подлокотники. И плюхаюсь обратно на сиденье. Все происшествие занимает не больше доли секунды. Интересно, кто-нибудь успел заметить?

Нет. Все по-прежнему смотрят на меня и ждут советов.

Я откашливаюсь.

– Что ж, я бы сказала, в первую очередь, нужно себя поберечь. Тревожность – штучка с характером. И проявляться может неожиданными способами. Самый опасный из которых – психосоматика. Если симпатическая система дает сбой, отладить ее – непростой фокус.

«Любите фокусы, мисс Фитч?»

– Можно попробовать дышать диафрагмой. Заняться медитацией, дать шанс акупунктуре. Еще я выяснила, что неплохо помогает ароматерапия. Биологическая обратная связь. Ну и, конечно, не обойтись без лечебной физкультуры. Со мной она просто чудо сотворила. Я с радостью пришлю Бриане несколько видеороликов. И ссылки на кое-какие подкасты…

– Как мило с вашей стороны, – опасливо отзывается мать Брианы.

Та же смотрит на меня с мрачной безнадежностью.

– Не хочет она мне помогать. Она терпеть меня не может!

– Бриана, ты же знаешь, что это неправда, – щебечу я. – Я считаю, что ты чудесная девушка.

Декан и мать Брианы очень тронуты моими теплыми словами. Но сама Бриана трясет головой. «Нет. Нет, нет, нет».

– Она врет! Она даже против, чтобы я в пьесе играла! Сама вчера так сказала!

Я смотрю на нее с жалостью. Ах, несчастная обезумевшая девочка! Мне так искренне ее жаль. Бедняжка пережила ужасный стресс. И совершенно запуталась.

– Бриана, дело ведь не в том, чего хотим мы, – нарочно негромко и рассудительно произношу я, чтобы подчеркнуть, как безумно она голосит. – Мы просто беспокоились о твоем здоровье, и, заметь, вовсе не на пустом месте. Хотели дать тебе возможность полностью оправиться. Не чудовища же мы, в конце концов, верно ведь?

Декан и отец Брианы согласно кивают. В моих словах есть здравый смысл.

– Но, конечно, мы очень рады были бы, если бы ты вернулась, – добавляю я.

– Но…

– Честно говоря, – я обвожу всех взглядом, давая понять, что много думала и приняла непростое, но взвешенное решение. – Лично я считаю, что ей обязательно нужно сыграть. Конечно, теперь уже не главную роль. Это ей сейчас не по силам. К тому же всем известно, что Елена Бриане все равно никогда не нравилась.

Бриана сверлит меня уничтожающим взглядом.

– Но, к счастью, у нас освободилась роль пожилого Короля. И я думаю, что Бриана отлично с ней справится. Да и, в конце концов, что за спектакль у нас получился бы без нее? Не знаю, захочет ли она снова со мной работать, учитывая ее чувства. Но я буду только рада, если она вернется. Даже счастлива!

Ошеломленная Бриана смотрит на меня с подозрением. Но абсолютно бесстрашно. И заявляет:

– Она врет.

Разумеется, вру. Как может быть иначе?

Я грустно улыбаюсь в ответ. Как это печально, что она видит все в таком черном свете, что подозревает меня в каких-то кознях. В то время, как я с улыбкой протягиваю ей руку помощи. Что ж, в ее состоянии это объяснимо.

И все же я вижу, что в глубине души она довольна моим предложением. Тусклые глаза вдруг заблестели. Правда? Я правда буду ей рада?

– Конечно, – добавляю я, – сами понимаете, это довольно рискованно. Учитывая ее состояние здоровья. Я просто хочу убедиться, что вы этот риск осознаете, и колледжу, в случае чего, не придется отвечать. Сцена очень выматывает. – Я перевожу взгляд на отца Брианы и декана, которые понимающе кивают. Надо же, какая я мудрая. – Но если ты готова пойти на риск, – улыбаюсь я Бриане, – то я с радостью дам тебе роль.

– Дорогая, тебе бы этого хотелось? Снова играть в спектакле? – спрашивает Бриану мать.

Кладет руку дочери на плечо, и та впервые за все время ее не стряхивает. Мать обменивается довольным взглядом с мистером Валентайном, губы которого, наконец, растягиваются в улыбке.

– Очень, очень великодушное предложение, профессор, – одобрительно кивает мне декан.

Бриана оборачивается ко мне. Я жду, что она плюнет мне в лицо. Рявкнет: «Отвали, сука! Я к тебе и близко не подойду!»

Но она только опускает глаза и печально кивает. Потом тихо произносит:

– Да, мне бы хотелось, – и всхлипывает.

– Вот и прекрасно! – декан стучит костяшками пальцев по столу. На пальце, как и у Короля, поблескивает золотое кольцо. Он улыбается, глядя на кружащие в воздухе пылинки. – Значит, все улажено, так?

Бриана с родителями уходят. И я хочу выйти вслед за ними, но декан жестом просит меня подождать.

«Подождать? Но чего? Разве мы не во всем разобрались?»

– Так, Фов, а у вас что? – спрашивает декан.

Он уже не