Багровый океан - Алеш Обровски

Хэнс уничтожит «Гидору», а там пусть воюющие стороны разбираются сами.

Но злоба копилась. Он не понимал, что служило ее источником, но факт оставался. И пока она не начала «переливаться через край», надо успеть закончить задание. Закончить и постараться сохранить при этом человеческое лицо.

Река уже проглядывала сквозь дым и к удивлению Хьюстона оказалась намного шире и быстрее, чем виделась с высоты полета челнока. Ветерок, поднявшийся не так давно, постепенно очищал воздух. Скоро видимость восстановится. Хорошо это или плохо, трудно было сказать, но любое изменение радовало, потому как приближало его к цели и в какой-то степени упрощало его задачу.

Хэнс прошел примерно сотню метров вверх по течению. Противоположного берега по-прежнему не было видно. Неожиданно стала ясна причина того монотонного гула, прорывающегося сквозь звуки сражений.

«Гидора» – этот корабль был уже в атмосфере. Если в космосе идет бой, и земляне еще удерживают этот сектор орбиты, то вся округа должна уже рваться от бомбардировки. Но раз этого не происходит, значит, флагман еще здесь.

Надо торопиться. Хьюстон прошел еще немного вверх по течению в попытке найти брод, но река была широкой, течение ровным, и перебраться на другой берег кроме как вплавь, не представлялось возможным.

Он потрогал воду – холодная. Можно рискнуть. Если плыть аккуратно и не торопясь, то все должно получиться.

Прежнее тело Хэнса было физически развито и закалено, а вот в нынешнем он не был уверен. Перспектива схлопотать переохлаждение и пойти ко дну совсем его не радовала. Но другого способа попасть на противоположный берег Хьюстон не видел и поэтому полез в воду.

«Годзилла» – тяжелый аппарат для совместного плавания, но все же Хэнс надеялся переправить его на ту сторону. Лишь бы оружие было водонепроницаемым. Эта мысль вызывала легкое, но достаточно неприятное беспокойство. Все-таки это экспериментальный образец, и он мог быть не доработан в этом плане. В любом случае, выбора нет. Корабль может взмыть в небо и скрыться в облаках в любой момент, и Хьюстон уже не сможет связаться с Джимом никогда. Его просто посчитают мертвым и найдут другого агента. По крайней мере, Хэнс думал именно так.

Вода оказалась чертовски холодной и, судя по всему, стекала с гор, а таковые на этом острове имелись и были, к слову, внушительных высот. Хэнс почувствовал, что начинает промерзать.

Течение позволяло держаться на ногах, хоть и было стремительным. Преодолев метров пятнадцать, Хьюстон все еще касался ногами дна, но противоположный берег по-прежнему не просматривался. Он упорно шел вперед, несмотря на холод. «Лишь бы конечности не сковало судорогой», – думал он, делая шаг за шагом и держа чехол с «Годзиллой» над головой.

Вода уже достигала подбородка. Тело стало покалывать от холода.

«Может, повезет, – думал Хэнс, – и мне удастся пересечь реку пешком, по дну».

Как назло в этот момент он споткнулся и пустился вплавь, все-таки намочив оружие.

Хьюстона тут же понесло течением. Он греб изо всех сил, боясь, что его утащит слишком далеко. Каждая минута плавания отдаляла его от намеченной цели. Оставалось лишь надеяться, что флагман по каким-то причинам «застрянет» здесь надолго.

Вопреки всему Хэнс был уверен в удачном выполнении задания. По-другому быть не может. Он просто не имеет права проиграть. От этого зависит вся его дальнейшая жизнь.

А ведь несколько минут назад можно было бросить все и слинять на Землю. С его-то способностями это было бы достаточно просто. Если бы не Дарна… Говорил же Джим: «Не привыкай».

Да пошел к черту этот Джим.

Хэнс вернется за Дарной. Он не сможет ее оставить. Это сильно осложнит побег, но без нее смысл всей этой затеи просто пропадает. Так что, вперед, ведь теперь Хьюстон даже не может связаться с Эткинсоном. Более того, он не знает координат нефтяной платформы, где базируется Джим. А ведь об этом можно было позаботиться.

Но Хэнс не собирался корить себя по этому поводу. Вместо этого он сосредоточился на плавании.

Он греб одной рукой. Противокорабельное оружие тянуло ко дну. Хэнс глотал воду все чаще и чаще. Где же берег? Он выбивался из сил. Конечности уже не слушались. Зубы перестали стучать от холода, челюсти просто онемели. Вода стала напоминать кровь по вкусу. Хьюстон подавился, приступ кашля чуть не утопил его. Желудок давно уже был полон воды.

Лямка с чехлом сползла сплеча. Хэнс едва держал оружие, продолжая грести свободной рукой.

Кровь. Организм уже ничего не чувствует кроме ее вкуса. Откуда она берется? Из прокушенного языка или из десен, разбитых собственным коленом при крушении? Берег все еще скрыт за пеленой дыма. Еще немного и Хэнс утонет. Казалось, что сил больше нет, но он все же плыл, метр за метром, отчаянно помогая свободной, плохо подчиняющейся командам мозга рукой.

Еще чуть-чуть. Хьюстон снова наглотался. Он ушел с головой под воду, но ценой неимоверных усилий смог всплыть и вдохнуть. В этот момент его головы коснулось что-то. Что-то большое. Хэнс испугался. Он повернулся, чтобы посмотреть на предмет беспокойства, и испугался еще больше. Это был труп. Человеческий. Его сопровождало обширное кровавое пятно, расплывающееся в мутной воде.

Немного поодаль плыли по течению еще тела – десятки, сотни тел.

Хьюстона вывернуло. Чехол с «Годзиллой» выскользнул из руки и ушел на дно. Хэнс вдохнул воды. Легкие взорвались болью. Грудную клетку сдавило. Он уже не мог всплыть самостоятельно. Не в силах подняться к поверхности, чтобы набрать воздуха, он понял, что если вдохнет под водой еще раз, то его уже ничто не спасет.

Уже попрощавшись с жизнью, он вдруг коснулся ногами дна.

Оттолкнувшись, он всплыл и вдохнул. Кромка берега показалась впереди.

«Отлично, Хэнс, – успокаивал он себя. – Ты уже не утонешь. Ты снова выжил».

После того как вся проглоченная вода покинула его желудок, причем, пройдя тем же путем, которым попала внутрь, Хьюстон позволил себе встать с четверенек и осмотреться. Ноги едва держали. Силы, похоже, вылились вместе с жидкостью.

Позади река, теперь уже кажущаяся непреодолимой. За рекой – прежняя жизнь, которая вот-вот должна закончиться. Пути назад уже нет. Война, лишения, потери, боль, – все это скоро прекратится. Хэнс либо вернется на Землю, либо погибнет на этом «последнем» задании. Причем второе маловероятно. Если бы Хьюстону суждено было сгинуть, то это давно бы уже произошло. Не потому, что судьба была к нему благосклонна, Хэнс не верил в подобную чушь, просто до этого момента ему хватало сил, выдержки, хитрости, наконец, чтобы сохранить себе жизнь, конечности и прочие важные органы.

«Не время рассуждать и предаваться философии, – решил он. – Надо двигаться».

Равнина, с торчащими из нее скалами, была затянута едко пахнущей дымкой, но сквозь нее Хьюстон уже видел ряд светящихся точек, постепенно перемещающихся на восток. Это горели сопла «Гидоры», если, конечно, Хэнс не ошибся кораблем. Подточками периодически вспыхивали мелкие яркие звездочки – звездолет вел огонь. Причем стрельба велась по земле. Почва под ногами дрожала, а уханья взрывов балансировали где-то на пороге слышимости. Расстояние до звездолета составляло несколько километров.