Город смерти - Даррен О'Шонесси

Ама кивнула — скрепя сердце. Она понимала, что я прав. Достала свой пистолет и предложила его мне. Соблазн был велик, но я покачал головой. Обыск неизбежен. А я не такой дурак, чтобы рассчитывать ворваться в логово Вами и победить его с ходу. Я же помнил, как незнакомец, свалившись с неба, разделался с Джонни Грейсом и его людьми стремительно, как тигр. Вынув нож, который я носил с собой со вчерашнего вечера, я отдал его Аме.

— Подождешь часа два, — велел я ей. — Отслеживай обстановку. Какая дверь, знаешь? — Ама задрала голову, пересчитала двери квартир, выходящие на галерею, кивнула. — Если увидишь, что оттуда кто-то выходит, кто угодно, кроме меня, — беги. Не мешкай, не давай им времени заговорить. Просто уезжай.

— Ты уверен, что у тебя получится? — спросила Ама.

— Сомневаюсь. — Я улыбнулся и поцеловал ее. Долгий поцелуй, томный, страстный, искренний. Когда наши губы разомкнулись, в ее глазах сверкнули слезы. В моих, наверно, тоже. — Это сейчас я должен сказать: «Я тебя люблю»? — иронично прощебетал я.

— Нет, сейчас я должна сказать: «До скорой встречи».

Я начал подниматься наверх.

Дом был старый, построенный в начале двадцатого века. На стенах живого места не было — сплошные трещины, дыры, протечки, следы пожаров да выцветшие пятна крови. Двери, как правило, были заперты на засовы. Несколько квартир выгорело. Очень многие были захвачены сквоттерами. Все, кто попадался мне на лестнице — лифты давно заснули вечным сном, — шли, ссутулившись, вжимая голову в плечи — ждали нападения. Несметных богатств этого города хватило бы, чтобы обеспечить безбедную жизнь всем и каждому, но Кардинал и его друзья — МОИ друзья — знали, как ценен класс отчаявшихся бедняков, и старательно поддерживали статус-кво. Единственными, кто уе жил в постоянном страхе, здесь были маленькие дети, еще не знающие, как жесток мир и как бесперспективно их существование. Дети — да и то не все.

Нужная мне квартира находилась на шестом этаже. Дверь без засовов, без звонка, без почтового ящика. Когда-то она была зеленой, но давно уже выцвела и облупилась. Я чувствовал на затылке пристальный взгляд Амы, но оборачиваться не стал. Набрав в грудь воздуха, постучал в дверь кулаком.

Когда отголоски моего стука затихли, воцарилась тишина. Этот этаж был малонаселен — почти все двери зияли черными провалами без признаков людского присутствия. Я обернулся на какой-то звук сзади — из своей квартиры вышла крохотная старушка с огромной хозяйственной сумкой. Подозрительно покосившись на меня, она развернулась и затрусила к другой лестнице. Я улыбнулся и вновь уставился на дверь.

Та распахнулась. На пороге, ухмыляясь — змеи на его щеках разевали пасти с вечно оскаленными клыками, — стоял Паукар Вами.

— Капак Райми — прошелестел его голос. — Какой приятный сюрприз.

В горле у меня пересохло, дух перехватило. Я сглотнул, помассировал десны языком.

— Есть разговор, — сказал я.

— Сегодня утром тебе было не до разговоров, — заявил Паукар. — Скажи-ка, Капак Райми, у тебя привычка такая — по утрам в фонтанах купаться?

— Ты меня видел? — разинул я рот. Паукар самодовольно усмехнулся. — Но… почему тогда…

— Заходи, Капак Райми, — сказал он, уступая мне дорогу. — Надо многое обсудить.

Я машинально, утратив сознательный контроль над своим телом, вошел в квартиру. Как сквозь сон, услышал, что он прикрыл дверь. Прикрыл, но не запер. На случай срочного побега я взял этот факт на заметку.

Квартира была однокомнатная, очень тесная. Вдоль одной из стен тянулась огромная морозильная камера. Рядом с ней громоздился холодильник, а у противоположной стены лежал матрас, накрытый спальным мешком. К окну был придвинут высокий шкаф. У тусклой лампочки едва хватало силенок освещать круг пространства прямо под тобой. В комнате царил гнетущий полумрак. В одной из стен была дверь, очевидно, ведущая в туалет и что-то типа ванной.

— Нравится? — спросил Вами. — Не бог весть что, но для меня — как дом родной.

— Тут… хорошо прибрано, — заметил я.

Вами расхохотался.

— Садись, Капак Райми. Боюсь, стульев у меня нет. Я их не одобряю. Дурной обычай — эти стулья. В сложных ситуациях от них одно расстройство.

Я сел на голый пол, скрестив ноги. Вами прошел к матрасу и встал на колени, изящно упершись руками в боки. Он уставился на меня изучающим и совершенно непроницаемым взглядом.

— О чем ты желаешь со мной говорить, Капак Райми?

— Сегодня ты за мной следил, — начал я. В этом он уже сознался, а потому поленился отвечать. — Почему ты меня не убил?

— С чего вдруг?

— Но это ведь твоя профессия — убивать людей?

— Я не всех убиваю, — улыбнулся Вами, и змеи угрожающе вскинули головы. — Иначе я быстро остался бы не у дел.

— Но тебе заказали убить меня.

— Нет.

— Нет?

— Если бы мне тебя заказали, ты был бы уже мертв.

— Тогда зачем ты за мной следил? — спросил я.

— Я тобой интересуюсь, — пояснил Вами. — Ты айуамарканец. За новыми айуамарканцами я стараюсь следить. Такое у меня хобби, уже много лет. Когда я в городе, мне нравится вникать в их жизнь. А за тобой я слежу со дня нашей встречи в переулке.

— И за Адрианом тоже?

— Адрианом? — переспросил он с непонимающим видом.

— За Адрианом Арне. За парнем, который со мной там был.

— А-а, — благостно улыбнулся Вами. — Значит, не все меняется.

— Ты это о чем?

Вами покосился на шкаф. Его глаза слегка сощурились. Он о чем-то размышлял.

— Много ли ты обо мне знаешь, Капак Райми? — спросил он наконец, задумчиво поглаживая вытатуированных на своих щеках змей.

— Не так много. Ты наемный убийца, киллер. Когда-то ты работал на Кардинала. Тебя боятся все, кто тебя знает. Говорят, что ты самый жестокий, самый бесчувственный человек на свете.

Вами скромно улыбнулся — мои слова явно пришлись ему по вкусу.

— Это правда, — согласился он. — Не самое легкое дело — быть самым страшным человеком в этом городе. Мне пришлось здорово потрудиться, чтобы внушить им страх, ненависть, приучить к повиновению.

Киллер — для меня работа непостоянная, — поведал он мне. — Так, под настроение или если старый знакомый попросит. В основном я убиваю потому, что так хочется мне самому. Я — первопроходец. Я был одним из первых серийных убийц в те времена, когда это было еще немодно. Больше сорока лет я оставляю за собой огненные следы всем на зависть. Моих личин и нарядов не сочтет никакая полиция, Я был Черным Ангелом, Самогонщиком, Хорьком, Гарри Глазное Яблоко и много кем еще. Я обрывал жизни людей во всех уголках мира, убивал бедняков и богачей, молодых и старых, мужчин и женщин.

Я убиваю, потому что я убийца, — заявил Вами. — Правда, простое объяснение? Проще пареной репы. Такой уж я уродился. Такое уж у меня занятие.