Грустная девочка - Александра Флид

Эмили ждала их в гостиной. В ее глазах Эмме удалось прочесть затаенный страх перед встречей, и решив все вопросы одним махом, она подошла к матери и крепко обняла ее за плечи, прижавшись к ней всем телом и вспоминая годы своего детства. Она была готова к тому, что ее оттолкнут – даже в те счастливые годы, когда она была ребенком, Эмили часто отстранялась от своей дочери, но сейчас она ответила ей, так же крепко сомкнув руки у нее за спиной.

Побоявшись разрушить этот момент, Эмма не рассказала о своих страхах. В конечном счете, это было и не столь важно – в первый раз, когда она рассказала Эмили о своем бесплодии, никакой особой реакции на это не последовало. Нужно было радоваться тому, что им удалось восстановить мир, который был разорен сотней неосторожных слов, но возродился в полном молчании.

Насколько ему было известно, Эмма начала ходить по врачам уже в конце февраля, но, сколько бы он ни пытался выспросить у нее подробности и результаты обследования, она ничего ему не говорила. В большинстве случаев Мартин наивно полагал, что это связано с постоянным присутствием Мэйлин, и поэтому, придя к ней одним мартовским вечером и обнаружив, что в квартире только Эмма и София, он даже обрадовался.

Эмма сидела за швейной машиной и сосредоточенно прилаживала друг к другу детали, вырезанные из хлопчатой цветастой ткани. Судя по ее виду, это занятие требовало максимальной концентрации. По крайней мере, она не обращала внимания на притихшую Софию, сидевшую у противоположной стены на одном из стульев.

– Вы с Мэй уже принимаете заказы? – спросил он, взяв себе другой стул и подсев ближе к Эмме.

Ее брови собрались на переносице, а между ними залегла грозная складка, так что вид у нее был даже комичный.

– Нет, это я взяла дополнительную работу со смены. Сейчас весна, девушки не справляются. Работаем уже в трех цехах, и все равно не успеваем.

– Но разве ты не должна выспаться? – удивился он.

– Я спала достаточно долго.

– А как же клиника? Ты не ходишь к врачу?

Эмма подняла сердитое лицо и на мгновение поджала губы перед тем, как ответить:

– Нет, пока что я не хожу ни к каким врачам. Сейчас я не могу тратить на это столько времени. Я истратила кучу денег, и сейчас нужно сосредоточиться на заработке, а не на всяких глупостях.

Мартин осознал одновременно несколько вещей, от которых ему стало действительно не по себе. Первое – Эмма взяла работу не потому, что фабрика не справлялась с заказами, а потому что ей нужны были сверхурочные деньги. Второе – из-за этой работы она перестала уделять внимание своему здоровью. Третье – к тому, что она не ест, прибавилось еще и то, что она не спит. Все три открытия раздражали в одинаковой степени, и он вздохнул, стараясь сдержаться.

– Значит, ты берешь дополнительную работу, чтобы получать дополнительные деньги и поэтому лишаешь себя отдыха? Я, кажется, еще чего-то не знаю, потому что этой картине явно не хватает логики.

– Все логично, Мартин, – опять отрываясь от работы, сказала она. – В прошлом месяце мы купили мебель, и пусть она и была подержанной и затрёпанной, она все же чего-то стоила. Потом мы выкупили машинку – зная о том, что мне тоже придется ею пользоваться, я заплатила половину. Деньги, которые я откладывала на стиральную машину для мамы, сам понимаешь, исчезли. Переезд. Еда. Дорога и еще куча всего. В результате, в прошлый раз я отвезла домой то, что могла бы отложить и до следующего месяца, потому что сумма вышла смешная и жалкая. Такой идиоткой я себя не чувствовала очень давно. А когда я начала объяснять маме, куда ушли деньги, у нее был такой вид… – Эмма осеклась и покосилась на Софию. – Я почувствовала, что устраиваю свою собственную жизнь и совсем забыла про нее. А ведь уезжала я оттуда с благими намерениями – буду зарабатывать и помогать ей. Получается, что толку от меня нет никакого, и с такими успехами я могла бы остаться там, чтобы драить туалеты в школе или еще что-то вроде того. Потому что и в том, и в этом случае я приношу домой одинаковые деньги. Так что я подумала и приняла решение. Чем тратить бесконечные часы на просиживание в коридорах клиники я лучше посижу за машинкой и заработаю лишний грош. Как тебе логика?

– Глупо, – отозвался он. – Когда ты умрешь, твоя работа и твои деньги уж точно покатятся сама знаешь, куда.

– Да ну? – ухмыльнулась она. – А если я буду здоровая, но бесполезная, то…

– Все, лучше замолчи, – прервал ее он. – И откуда это у тебя? Как будто тебя не родили, а выпустили на заводе, чтобы ты оправдала все расходы и принесла еще прибыли.

– Не мели ерунды, – огрызнулась она.

Нужно было сменить тему, не то они могли бы разругаться в пух и прах, а этого Мартин хотел меньше всего.

– Открыть тебе окно? – поворачиваясь к Софии, спросил он. И тут же поправился: – Нет, точнее, закрыть тебе его? Я могу завязать ручки, и ты посидишь на своем любимом месте.

Эмма за его плечом как-то напряглась, но ничего говорить не стала, хотя он и почувствовал, что ей явно есть чем поделиться на этот счет. Однако она ждала, что скажет София, и через несколько секунд малышка оправдала ее ожидания.

– Я лучше тут посижу, – сказала она.

– Почему? – все еще ничего не понимая, продолжил он.

– Потому что я ее наказала, – быстро ответила Эмма, начиная стучать машинкой.

– Наказала? За что? – удивился он.

Насколько он помнил, подобного с ними прежде не случалось. Воспитание Софии ограничивалось только небольшими замечаниями – иногда Эмма журила ее за плохое поведение или неопрятность, но до наказаний не доходило никогда. Видимо, сейчас произошло нечто из ряда вон выходящее.

Никто из них не спешил отвечать на его вопрос, но Мартин терпеливо ждал. В конце концов, Эмма посмотрела на Софию и кивнула:

– Ему можешь сказать, если хочешь. Если не хочешь, я тоже не скажу.

– Это что – такая тайна вселенская?

– Не вселенская, но тайна.

София сидела, глядя в пол и раздумывая над тем, стоит ли ей сейчас говорить о чем-то. Потом, решившись, она подняла глаза и призналась:

– Я подралась.

Насколько он понял, София дралась довольно часто, но, очевидно, на сей раз у Эммы просто лопнуло терпение. Все-таки она была не самым спокойным человеком.

Через некоторое время София продолжила:

– Я пошла в гости и там подралась.

Теперь многое становилось яснее. Мартин кивнул, стараясь не рассмеяться. Эти двое выглядели до невозможного забавными в своей серьезности. Эмма смешила его своим сердитым и даже обиженным видом, а София – искренним раскаянием и страхом.

– Были причины? – поинтересовался он.

София слабо кивнула, покосившись на Эмму.

– Она смеялась надо мной.