Дар страха. Как распознавать опасность и правильно на нее реагировать - Гэвин де Беккер

Переговорное устройство в квартире Ребекки Шеффер было сломано, поэтому, когда в воскресенье утром зазвонил звонок, ей пришлось спуститься к входной двери в здание, чтобы посмотреть, кто это. Оказалось, что это поклонник, который в первый раз увидел молодую актрису в ее еженедельном телешоу «Моя сестра Сэм» (My Sister Sam). Она коротко переговорила с ним, и он ушел. Через пару минут звонок зазвонил опять, и она снова была вынуждена спуститься, чтобы посмотреть, кто пришел. Это был тот же самый молодой человек, но теперь он не был ее поклонником, он был убийцей. Он выстрелил ей в грудь. Она закричала: «За что? За что?» — и упала на пол. Она была все еще жива, а он стоял и смотрел на нее. Он мог попросить кого-нибудь в доме вызвать скорую помощь или позвонить сам, но это нарушило бы его планы.

* * *

Среди преступлений, совершаемых индивидуумом, убийство оказывает самое сильное влияние на психику американца. Пули, вне всякого сомнения, воздействовали на большую часть президентских выборов за прошедшие сорок лет. Страна, которая базируется на концепции, в соответствии с которой большинство выбирает своих лидеров, содрогается, когда меньшинство (состоящее обычно из одного человека) сводит на нет этот выбор с помощью оружия. Неважно, кто становится жертвой убийцы — мэр города Ла-Порте, штат Индиана (убит в собственной постели разгневанным горожанином), или президент Соединенных Штатов, — жертвой также становится система, в которой мы живем. В силу своего несоразмерного влияния на нашу культуру идентификация людей, которые могут напасть на публичную фигуру, является важнейшим поведенческим прогнозом в нашей стране, прогнозом, который затрагивает всех.

В какой-то момент нашего не такого уж длинного прошлого условия существования знаменитостей изменились. Частично это можно объяснить переменами в общественной жизни западного общества, которая стала более напряженной, чем когда-либо раньше. Это должна принимать во внимание любая публичная персона — от местного политика до королевы красоты, ведущего шоу на радио и мировой знаменитости. С приходом славы появляются проблемы, которые, как говорят некоторые, являются неотъемлемой частью жизни известного человека. Но кто предупреждал, что если вы достигли успеха в своем деле, то рискуете быть убитым за это? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны вернуться к началу информационного века.

Люди всегда восхищались актерами, политиками и звездами спорта, и некоторых даже любили. Но это была любовь на расстоянии, сдержанная любовь, которая оставалась в той части души и сердца, где помещены люди, не знакомые нам лично. Это была, если можно так выразиться, улица с односторонним движением, потому что чувства к общественно значимому лицу можно было выразить, например, с помощью голосования, письма или посещения шоу. Зритель не мог привлечь к себе внимание актера никаким иным способом, кроме как аплодировать громче или дольше, чем другие.

До начала сороковых годов, если во время представления зрительница вскакивала и вопила во все горло, ее отправляли в психиатрическую больницу. Но к середине сороковых годов так вели себя все зрители, они кричали, рвали на себе одежду и волосы, бегали по залу. 30 декабря 1942 г., когда Фрэнк Синатра выступал на сцене «Парамаунт» в Нью-Йорке, поведение аудитории изменилось, и, соответственно, наше отношение к знаменитым людям переменилось навсегда. Психиатры и психологи тех лет изо всех сил пытались объяснить этот феномен. Они вспоминали средневековые безумные танцы, говорили о «массовой невостребованной любви» и «массовом гипнозе». Хотя ни одна из этих теорий не могла объяснить случившееся, информационный век сделал этот тип массового гипноза одним из признаков американского образа жизни. В некоторой степени он повлиял на всех нас, а на некоторых — повлиял очень сильно.

До появления массмедиа юная девушка могла восхищаться знаменитым исполнителем лишь издали, могла даже влюбиться в него, и это никого бы не смутило, но сочли бы неприемлемым, если бы она следовала за исполнителем до его дома или если бы дошло до того, что ее задержала полиция. Также показалось бы неприемлемым пропускать школу, чтобы часами ждать около гостиницы, а потом пытаться оторвать кусок одежды проходящей звезды.

Но такое нездоровое поведение во времена Синатры стало «нормальным». Собственно, когда через два года Синатра вновь вышел на сцену театра «Парамаунт», все ожидали, что публика вновь продемонстрирует поведение, которое так удивило всех в 1942 г. В этот раз к тридцати тысячам орущих зрительниц-подростков присоединились толпы репортеров. Ожидая беспорядков, власти направили в театр 450 полицейских. Казалось, что общество научилось иметь дело с этим феноменом. Но нет.

Во время концерта семнадцатилетний Александр Иванович Дорогокупец вскочил с места и швырнул яйцо прямо в лицо Синатре. Концерт прервали, и на минуту Синатра перестал быть звездой. Теперь звездой стал Дорогокупец, на которого набросились зрители и которого пришлось выводить из зала в сопровождении полиции. Общество не научилось справляться с этим тогда и не умеет до сих пор. Дорогокупец сказал полицейским: «Я поклялся покончить с монотонностью двухлетнего экстаза. Это было прекрасно». При таком «неамериканском» имени парень поступил самым что ни на есть американским способом. Хорошо еще, что он не взялся за оружие, а то сделался бы таким же знаменитым, как Фрэнк Синатра.

Некоторые элементы общества начали развивать и совершенствовать искусство манипулирования эмоциями и поведением с использованием методов, которые ранее не были доступны: с помощью электронных СМИ. Средства массовой информации всячески поддерживали идолопоклонничество. Примерно в то же время девушка-подросток по имени Элизабет Тэйлор начала в общественной жизни путь, типичный для кумира, как мы это понимаем сейчас. Менее известная девушка сороковых годов по имени Рут Штейнхаген стала антикумиром, опять-таки в нашем современном понимании слова.

Рут очень нравился бейсболист по имени Эдди Уайткус. В отличие от Фрэнка Синатры, который принадлежал всем, Уайткус принадлежал только ей. Хотя они никогда не встречались, она посвятила ему свою жизнь. Уайткус был литовцем по происхождению, и она пыталась учить его язык. Он играл под номером 36 за Chicago Cubs, поэтому она зациклилась на этом числе, покупала все записи, сделанные в 1936 г., которые могла найти. Она собирала вырезки из газет об Эдди, спала с его фотографией под подушкой, ходила на все игры с его участием, на которые могла попасть, и посылала ему одно письмо за другим, хотя он никогда на них не отвечал. Каждый вечер перед ужином она расставляла стулья так, чтобы пустой стул стоял напротив ее стула. Сестре она говорила: «На этом стуле сидит Эдди».

Многие из подруг Рут влюблялись в бейсболистов. Хотя сначала ее родители радовались тому, что у нее тоже появился кумир, постепенно ее поведение стало их тревожить. Они посетили двух психиатров. Мать Рут была рада услышать, что с дочерью все в порядке, за исключением того, что она должна забыть о Уайткусе (это немного напоминает заявление о том, что с Джоном Хинкли все хорошо, кроме того, что он должен забыть о Джоди Фостер). Конечно, Рут не забывала о Уайткусе даже на секунду, и, когда его продали в Philadelphia Phillies, она заявила, что не сможет жить, если он уедет из Чикаго.