Дар страха. Как распознавать опасность и правильно на нее реагировать - Гэвин де Беккер

Вместо того чтобы полагаться на правительство, вы можете по меньшей мере очень серьезно изучить, как обеспечивается безопасность в школе, где учится ваш ребенок. Вы должны подойти к этому не менее серьезно, чем к выбору няни. Если вы думаете, что школа подходит к вопросу обеспечения безопасности вашего ребенка так же серьезно, как вы, то вас ждет глубокое разочарование. (См. в приложении 6 список рекомендуемых вопросов.)

Хотя Джоуи было всего девять лет, в его жизни уже существовало несколько устоявшихся факторов риска, превращающих человека в преступника. Это — бедность, жестокое обращение (в виде прямого насилия, в виде того, что ребенок был свидетелем насилия, унижения, отсутствие внимания и заботы), наркозависимость родителей, пьянство или наркозависимость ребенка, а также отсутствие одного из родителей. У Джоуи был еще один важный фактор риска, который часто не замечают: отсутствие отца. Дэвид Бланкенхорн, автор книги «Америка без отца» (Fatherless America), отмечал, что 80% молодых людей, находящихся в исправительных заведениях для несовершеннолетних, росли без отцов. Отцы так важны, потому что они учат мальчиков быть мужчинами. Печально, но слишком многие мальчики учатся у телевизора и друг у друга тому, что ученые называют «протестной мужественностью», для которой характерны жесткость и использование силы. Конечно, это — не единственный путь стать мужчиной, но он единственный, который они знают.

Некоторые уже серьезно обсуждают вопрос, действительно ли мужчины необходимы для воспитания детей. Да и мы мало делаем для того, чтобы укрепить роль отца. Фактически, указывает Бланкенхорн, наша главная социальная программа для молодых людей — это тюрьма.

Недавно я встречался с группой мужчин — выпускников этой социальной программы. В соответствии с решением суда я принимал участие в программе их реабилитации (все они были наркоманами-героинщиками). Меня попросили обсудить с ними опыт взросления в среде, где царили насилие и наркомания.

Мы устроились в помещении, напоминающем школьный класс. В каком-то смысле он и являлся таковым, потому что здесь все познавали преимущества и блага программы, состоящей из двенадцати этапов (учреждение этой программы автор книги «Наименее испробованный путь» (The Road Less Traveled) Скотт Пек назвал «важнейшим положительным событием XX века»). В идеале подобные программы должны научить заключенных принимать свое прошлое, потому что только тогда они научатся нести ответственность за свое настоящее.

Один за другим они выступали с трехминутными рассказами о своей жизни. Каждый говорил о жестокости, страхе, заброшенности и отсутствии внимания со стороны родителей. Все эти мужчины в детстве подвергались жестокому обращению, девять женщин из десяти подвергались сексуальному насилию со стороны других членов семей. Некоторые рассказывали о раскаянии и ужасе, который они почувствовали, когда выросли и стали жестоко обращаться с собственными детьми.

Я плакал, когда слышал об успехах, которых они добились, потому что этот закрытый реабилитационный центр находился слишком далеко от нормального общества, но они уже прошли огромный путь из ада, в котором жили сами и заставляли жить окружающих. Я плакал, потому что их истории были очень трогательные, очень личные, они были мои, потому что моя мать не нашла выхода из зависимости, который искали эти люди.

Когда пришла моя очередь выступить с сорокапятиминутной лекцией, я рассказал о том, что пережил, когда был ребенком и подростком. Схожесть наших историй сразу стала очевидной для всех.

Когда я закончил, некоторые из присутствовавших задали мне свои вопросы. Первым руку поднял мужчина примерно моих лет. Могло показаться, что у нас с ним мало общего. Он был весь покрыт татуировками и шрамами, сверх меры мускулистый, побывавший в переделках. С таким мужчиной большинство из нас побоялись бы столкнуться на темной улице, и большую часть жизни он доказывал, что бояться его есть все основания. Свой последний долгий срок он отбывал за поджог. Он вломился в квартиру, чтобы украсть что-нибудь, что можно продать. («Мне были нужны деньги не только на наркотики. Я должен был заплатить моему адвокату, потому что мне предстояло явиться в суд по обвинению в еще одной краже со взломом».) Чтобы скрыть все следы кражи, он совершил поджог, в результате которого было уничтожено несколько квартир, а один человек попал в больницу с тяжелыми ожогами.

Он оглядел меня с ног до головы и спросил: «Почему вы сидите там, а я — здесь?» Я не понял вопрос, и он объяснил: «У нас с вами было одинаковое детство, но на вас надет отличный костюм, и, наверное, вы ездите на шикарной машине. Вы поговорите с нами и уедете. Вы сидите там — как такое могло произойти?»

Этот вопрос мне часто задавали по работе и в жизни, сначала из любопытства, потом он перерос в нечто большее. Я мог бы стать подходящим и желанным обитателем мира жестокости и насилия (а не туристом в нем, которым я стал), но почему-то выбрал другой маршрут. Некоторые люди, прошедшие через ужасное детство, выросли и стали полезными для общества, работящими людьми, в то время как другие ведут асоциальную жизнь и даже творят чудовищные вещи. Почему?

Это все равно, что один брат спрашивает другого: «Почему ты вырос пьяницей?» Тот отвечает: «Потому, что папа был пьяницей». Затем второй брат спрашивает первого: «Почему ты не вырос пьяницей?» Первый брат говорит ему в ответ: «Потому, что папа был пьяницей».

Более полные ответы можно найти в классической книге Роберта Ресслера «Тот, кто борется с монстрами» (Whoever Fights Monsters). Он говорит об огромной важности для мальчиков раннего пубертатного периода. До этого времени их ярость может быть скрыта и не иметь цели, иногда она направлена внутрь и проявляется в форме депрессии, иногда (но не в большинстве случаев) даже подавляется, чтобы проявиться позднее. Но в период полового созревания ярость сталкивается с другой мощной силой: сексуальностью. Даже в этот момент, говорит Ресслер (и с ним согласны другие специалисты), потенциальные монстры могут быть изменены к лучшему благодаря вмешательству (часто невольному) людей, которые проявят доброту, поддержку и просто интерес.

Я могу сказать по своему опыту, что для этого нужно немного.

У теории Ресслера о детстве самых страшных убийц Америки есть неожиданный сторонник — психиатр и защитница прав детей Элис Миллер. В своих эмоциональных книгах, включая «Драму одаренного ребенка» (The Drama of the Gifted Child) и «Неиспользованный ключ» (The Untouched Key) она показывает, что если у ребенка в самые важные периоды жизни имеется эффективный контакт с людьми, если его достоинство и жизненные ценности и опыт признаются, то это может полностью изменить его.

Я убедился, что доброта учителя, тренера, офицера полиции, соседа, родителя друга никогда не пропадает втуне. В такие мгновения ребенок и взрослый редко осознают важность происходящего. Ребенок просто видит в глазах взрослого, что он кому-то нужен, и для этого не требуется никаких церемоний. Это может никак не отражаться внешне, но ребенок начинает по-новому оценивать себя. Теперь он не просто человек, заслуживающий пренебрежения и жестокости, не только человек, который является обузой для ужасных взрослых, с которыми ему приходится жить, не только ребенок, у которого не получается решить проблемы своей семьи, который не может спасти их от боли, зависимости, бедности и несчастий. Нет, этот ребенок может быть кем-нибудь еще, и взрослый сумел увидеть и оценить его достоинство и уникальность.