Зеркала. Темная сторона - Мария Николаевна Покусаева

Присцилла это услышала и смерила нас обеих внимательным и презрительным взглядом, словно мы посмели как-то глупо высказаться на больную для нее тему.

Парсиваль проявлял невероятную тактичность, раз за разом уводя любой разговор в сторону от меня, давая мне возможность отдохнуть и успокоиться. Он, конечно, интересовался мной – настолько, насколько от него требовала вежливость, но, скорее, этим интересом просто показывал, что учитывает мое присутствие, не мешая мне задумчиво ковыряться вилкой в кусках мяса, лежащих на моей тарелке. Запах пряных трав и печеных овощей щекотал ноздри, и именно в этот момент я поняла, что у меня появился шанс получить от еды удовольствие.

В моем стакане была вода с лимоном, в столовых приборах я не путалась, а то, как Парсиваль вытягивал из Кондора информацию, меня забавляло. Тересия бдительно следила за тем, чтобы мне было уютно, и моя симпатия к ней стала еще больше.

– Феликс, как ты знаешь, уехал с отцом в Аглавер, – говорил Кондор. – Дар не говорил мне лично, с чего вдруг, но я догадываюсь, что дело действительно в тех старых конфликтах. Видимо, престолонаследник хочет вернуть себе хотя бы часть утерянных его родителем земель.

– А Феликс поехал отвлекать дворцовых прилипал, пока солидные люди занимаются политикой, – сделал вывод Парсиваль. – Дар справляется?

Кондор пожал плечами и хмыкнул:

– Еще бы.

– Всегда в него верил.

ересия подлила мне еще воды из кувшина, стоящего рядом с нами.

Присцилла все еще сохраняла молчание и чаще смотрела куда-то в сторону окон. Только в тот момент, когда Кондор упомянул поездку его величества в соседнюю страну, она встрепенулась и наклонилась к тарелке, как будто еда вдруг увлекла ее.

– А что его высочество говорит о своих племянницах? Если он вообще о них вспоминает, – вдруг спросила она и презрительно фыркнула.

Тут пришла моя очередь сделать вид, что остатки мяса с овощами на моей тарелке были очень интересными. Про племянниц Дара, дочерей его погибшего старшего брата, я слышала только краем уха и видела мельком в списке дворян того самого Справочника.

– Амелии в этом году исполнилось шестнадцать, – продолжила Присцилла. – И в Альбе ходят слухи, что матушка планирует, наконец, забыть о своем затянувшемся трауре и вернуться в свет. Не догадываешься, зачем?– Она выпрямилась, заметив, что Кондор хотел что-то сказать. – И еще я слышала, что леди Алексиана искала для кого-то прислугу и гувернанток.

– Какие интересные новости, тетя, – Кондор сощурился в ее сторону.

– Сплетни, мальчик мой. Не думаю, что они интересны кронпринцу, но вот мне, как любой женщине, нравится знать чуть больше, чем знают остальные – и из первых рук. – Присцилла тонко улыбнулась и посмотрела прямо на меня. – О, маленькая леди Лидделл, кажется, даже не понимает, о чем речь.

Я помотала головой:

– Я мало интересуюсь светскими сплетнями.

– В большом количестве они, конечно, вредны. – Присцилла отрезала крошечный кусочек от ростбифа, насадила его на зубчики вилки и отправила в рот. Все чинно ждали, пока она продолжит начатую фразу. – Но мой вам совет, милая: учитесь прислушиваться к ним и выделять главное. Иначе вас сожрут быстрее, чем вы успеете открыть рот, чтобы позвать Юлиана на помощь.

– Я учту это, – ответила я, подумав, что рот мне открывать не обязательно.

Присцилла посмотрела на меня свысока и задержала взгляд на моей правой руке.

– Красивое кольцо, к слову, – сказала она и замолчала, поглядывая, как и до того, куда-то в сторону окон.

Я почувствовала, как живот свело от волнения.

Что мне там говорили про старшего сына короля? Что он был повесой и заядлым охотником – не только за оленями и лисами. У Фредерика не было сыновей, только три дочери, и вместе с матерью, имя которой я не могла вспомнить, они жили не в Иберии. Потому что вдова принца так решила.

Что там была за тайна – я не знала, не углублялась в это, решив подумать потом, когда возникнет необходимость.

Кто же знал, что это потом наступит так быстро?

От мыслей меня отвлекли мелькнувшая сбоку, где-то у дверей, ведущих в столовую из соседней комнаты, тень, и странный, совершенно неожиданный звук, раздавшийся вместе с ее появлением, и легкий порыв ветра, коснувшийся моей щеки.

Я прекратила разглядывать узоры на скатерти и салфетках и подняла взгляд – и тут же чуть не ойкнула, потому что за плечом Кондора, вцепившись когтями в спинку стула, сидел ворон.

Я раньше видела только обычных городских ворон, и вот по сравнению с ними эта птица была гораздо крупнее – и черная, как сама тьма. Ворона, кажется, не интересовало ничего, кроме волшебника, его волос и воротника рубашки, и никто, кроме меня, не был хоть сколько-то удивлен.

– Замечательно, – язвительно сказала Присцилла. – Я точно помню, что закрывала дверь в библиотеку достаточно плотно. Книги за едой – это еще полбеды, леди Лидделл, – обратилась она ко мне в странной и неожиданной для меня попытке найти поддержку. – А вот то, что он приучил птицу находить его в любой комнате дома и сидеть рядом, за обеденным столом раздражает.

Кондор в ответ только улыбнулся и погладил птицу по клюву – что кота за ухом почесал. Ворон потянулся к ласке, прикрыл глаза, но наглеть не стал и просто замер за спиной хозяина, изредка топорща перья.

Мое любопытство, конечно, незамеченным не осталось.

– Это Корвин, – едва ли не сквозь зубы сказала Присцилла, принимая из рук служанки чашку с травяным отваром – очень тонкую, светло-голубую, с золотой каймой.

Передо мной оказалась в точности такая же. Девушка, расставляющая новую смену блюд на столе, кажется, боролась с желанием пялиться в мою сторону. Присцилла смерила ее презрительным взглядом, заставив бедняжку покраснеть от стыда, и удостоила меня пояснением:

– Как вы, должно быть, уже знаете, леди Лидделл, мы – очень необычная семья. И, конечно, почти все, что живет в этом доме, относится к вещам крайне неординарным.

Парсиваль, кажется, спрятал за ладонью улыбку и с сочувствием посмотрел на бедную Тересию. Я готова была провалиться сквозь землю, но остальные к подобным формулировкам, видимо, привыкли, даже Тересия, которая спокойно взяла с блюдца печенье.

– Да, меня уже просветили, – сказала я.

Ворон поднял голову и посмотрел прямо на меня – без враждебности или агрессии, но так, что я почти физически ощутила этот въедливый птичий взгляд. «Почти как у хозяина», – подумала я, гадая, что может случиться в следующий момент. Что-то я такое читала про содержание воронов в домашних условиях,