Зеркала. Темная сторона - Мария Николаевна Покусаева

них во все стороны торчали ядовитые шипы сарказма. Я на пару секунд забыла, что мне вообще-то нужно дышать, потому что в страхе и трепете ждала реакции Кондора. Тот каким-то чудом сохранил на лице непроницаемое выражение, даже улыбнулся своей тете, хотя та моментально вернула свое внимание исключительно мне.

– Я думаю, когда всем все понятно, нет смысла соблюдать тонкости этикета, леди Мари Лидделл, – сказала эта женщина, протягивая мне руку – тонкую, сухую, с длинными изящными пальцами. – Меня зовут Присцилла дель Эйве, и я изо всех сил буду делать вид, что мне доставляет удовольствие быть знакомой с вами.

В первый момент мне показалось, что я ослышалась, потому что ожидала я, скорее, возведенной в абсолют чопорности, смотрящей на все с высоты моральных устоев, а получила совсем иное.

И, кажется, это недоумение придало мне сил.

– Взаимно, леди Присцилла, – ответила я, крепко и уверенно пожимая ее руку, и добавила, в глубине души стараясь не думать, что могу об этом пожалеть: – Теперь я хорошо понимаю, от кого Юлиану достались такое прекрасное чувство такта и не менее замечательное чувство юмора.

Меня не поразило молнией на месте. Лорд Парсиваль не превратил меня в жабу, только усмехнулся, причем, вроде бы, одобрительно. Кондор смотрел на меня удивленно и, кажется, такого не ожидал, но осуждать или одергивать не спешил.

Присцилла чуть вскинула подбородок, улыбаясь одним уголком рта, как, похоже, делали все дель Эйве, с которыми я познакомилась, и тоже не стала возмущаться:

– Прекрасно, милая, – сказала она. – Вчера я сделала вывод, что мне предстоит знакомство с кем-то пугливым, как лань, и тихим, как домовая мышь, но у вас есть зубки.

– Вчера? – внезапно спросила Тересия, до того момента сохранявшая настороженное молчание.

– А ты думала, Юлиан вчера приходил только из чувства родственного долга поздравить семью с прошедшим праздником? – абсолютно спокойно бросила ей из-за плеча эта… стерва. – О нет, дорогая, у него слишком много забот, чтобы помнить о таких мелочах.

– Прекрати, – спокойно сказал Парсиваль, чуть сощурившись.

– Молчу, – ответила она, как если бы только что не умудрилась за пару минут наговорить кучу колкостей. – Пойдемте, милая. – Она приглашающим жестом указала мне на диван. В этом жесте было столько властности, что я, бросив взгляд на Кондора и дождавшись его едва заметного кивка, поспешила исполнить приказ. – Нам с госпожой Хоэрт не терпится замучить вас вопросами. Заодно позволим господам, – она кивнула в сторону Кондора и Парсиваля, – немного пообщаться, у них редко появляется такая возможность.

– И вы даже не предполагаете, что мы хотели к вам присоединиться? – Кондор укоризненно покачал головой, даже не думая улыбаться.

Я бы на его месте сейчас вообще взорвалась от возмущения.

– Тебе точно есть, что обсудить с отцом, Юлиан. – Мне показалось, что Присцилла намекает на что-то, неведомое мне и остальным. – Не бойся, мой мальчик. – Она приложила палец к губам, словно обещая о чем-то молчать. – Я чту законы гостеприимства. В конце концов, девочке нужна практика в светском общении, я же правильно поняла?

***

Минутная стрелка на часах двигалась медленнее, чем улиточка ползет по склону вверх.

Я сидела на краешке дивана и тряслась, как первокурсница перед кабинетом, в котором вот-вот начнется самый сложный экзамен семестра. И несмотря на то, что наш разговор вот уже пару десятков минут сохранял внешнюю доброжелательность, я чувствовала страшное напряжение. Почему-то я не сомневалась, что к вечеру разболится голова, слишком уж сильно било по мне это напряжение и состояние, когда ты не можешь расслабиться, готовясь ко всему и отслеживая каждое слово, чтобы не сболтнуть лишнего.

Я очень старалась.

Не было смысла прикидываться дурочкой: Присцилла быстро поняла, что я неплохо соображаю, и, конечно, не забыла мне об этом своем наблюдении сообщить.

– Но не думайте, что это преимущество, которое стоит постоянно демонстрировать, милая, – добавила она. – Лучше держите это оружие в тайне и поменьше рассказывайте о себе.

Совет, несомненно, был дельным, но прямо сейчас у меня не было никакого шанса ему следовать: леди Присцилла и госпожа Тересия жаждали узнать многое. Правда, моя персона интересовала их в меньшей степени, чем мир, откуда эта персона явилась. И если Тересия удивленно поохала, узнав, что мне непривычно в платьях, потому что в своем мире я предпочитала более удобную, пусть и менее женственную одежду, то Присцилла задавала совсем иные вопросы. Про скорость жизни, про мои привычки, про то, каково было мне, девушке не из аристократического рода, получать образование – почему-то именно этот факт удивил ее больше всего остального.

– В моем мире мало аристократов, – сказала я. – И образование доступно всем. Школы, библиотеки, интернет…

– Интернет?

Я сделала глоток чая, мысленно проклиная себя за длинный язык.

– Мне сложно объяснить, что это.

– Так попробуйте. – Присцилла коротким жестом поправила оборку на платье, словно та нарушала гармонию мира. – Так уж и быть, я постараюсь понять.

Видимо, въедливое любопытство – тоже фамильная черта.

– Представьте себе, что существует способ хранить любую информацию: рисунки, звуки, что угодно, кроме запахов, – в виде, эм-м… шифра, записанного на… специальной материи. Этот шифр способны распознавать специально созданные машины. – «Господи, – подумала я, – надеюсь, у них есть это понятие». – Они воспроизводят все это, показывают, как… эм, зеркало, к примеру. Машины связаны друг с другом, и ты можешь из дома попасть в хранилище почти любой библиотеки, которая заранее подготовила такое хранилище.

Присцилла пару раз моргнула, глядя словно бы сквозь меня. Глаза у нее тоже были желтыми, правда, мне показалось, их цвет чуть уходил в более бледный, холодный оттенок, чем у Кондора или его отца. Смотрелось это жутковато.

– Потом эти люди будут говорить, что у вас нет магии, – едко прокомментировала она мои слова.

– У нас нет магии, это наука, – ответила я, но подумала, что, наверное, объяснить, как именно работает мой мобильный телефон, я бы никогда не смогла, как мало кто из местных обывателей мог объяснить, почему достаточно щелчка пальцев, чтобы кристаллы в люстре начали светиться.

– То есть вы действительно не знали, что у вас есть Талант? – спросила она с тонкой улыбкой и чуть склонила голову набок.

– Если я и мечтала об этом, когда попала сюда, – ответила я примерно так же, как парой часов ранее отвечала Парсивалю, – то не смела всерьез на это надеяться.

– А вам это казалось заманчивым? – она склонила голову в другую сторону.

– А вам бы на моем месте не показалось интересным научиться тому, чему при иных обстоятельствах вы бы никогда не смогли научиться?

– Вопрос на вопрос,