Адмирал Джоул и Красная королева - Лоис МакМастер Буджолд

– Значит, Катриона права, – тихо проговорила Корделия. – Мы продолжаем существовать только попущением аутов.

– Ага, в том и проблема, – ответил Майлз. – У кого есть решение?

– У этой проблемы нет решения. Пока, – сказала его мать. – Остается только продолжать развивать науку – в широком смысле – и наши познания в биологии, причем не только на самом верху. Начинать надо еще при обучении в начальной школе. – Она вздохнула. – Главное – правильно расставить приоритеты. Когда приоритетно всё – то тем самым не приоритетно ничего. Но все-таки на первом утверждении строится все остальное. И вроде бы люди должны это понимать, но… Это же люди.

– Похоже, аутов не интересует земельная недвижимость как таковая… о! – Майлз осекся, потому что из-за угла появились его дети вместе с сопровождающими. Джоул полагал, что для Корделии самые юные члены экипажа ничем не отличаются от ее внуков. А самому Джоулу, чтобы увидеть это, надо было чуть повнимательней присмотреться.

Беспокойство, читавшееся на лицах взрослых, когда к ним выбежало навстречу их потомство, было совсем несложно интерпретировать. «Да, самого ужасного не произошло… нам просто дали отсрочку». Когда они прошли на выход к стыковочному рукаву, Джоул бросил прощальный взгляд на скрипучий старый корабль.

Если его жизненным призванием было защищать Барраяр – в чем он нисколько не сомневался, – то не ошибся ли он в выборе направления работы за последние тридцать лет?

* * *

Семейство Форкосиганов благополучно вернулось на базу, когда в Каринбурге вставало солнце. Оливер остался у себя в квартире, а Корделия препроводила всё свое семейство в вице-королевский дворец. Потом она постаралась переделать до обеда те дела, которые не выполнить с комм-пульта, – в основном встречалась с подателями прошений о получении каких-то благ, желательно бесплатных. Эти просители ее вымотали вконец.

Такие задачи оказывались довольно приятными в тех случаях, когда Корделия действительно могла осуществить чьи-то чаяния, – и не столь приятными (что случалось гораздо чаще), когда она ничем помочь не могла. А хуже всего бывало тогда, когда с разных сторон к ней поступали несовместимые просьбы. Возможно, она оказалась неподготовленной к таким ситуациям, потому что растила одного-единственного ребенка? С другой стороны, может быть, опыт вице-королевы пригодится в дальнейшем, когда она будет растить своих дочек?

Корделия как раз шла на запланированный семейный обед, когда заметила в укромном уголке сада одного из внуков. Мальчик вроде бы ничем не был занят, просто сидел на скамейке и болтал ногами. Она не особенно удивилась, что Саша сидит здесь один. Чересчур тихое поведение Саши не слишком обращало на себя внимание на фоне шумных выходок его братьев и сестер, но когда он был один – вот как сейчас, – не заметить просто невозможно. Корделия дружески склонилась к нему:

– Привет, малыш.

Он поднял голову:

– Привет, бабушка.

Саша вежливо подвинулся, и Корделия уселась рядом на скамейку. Оба смотрели на пеструю листву и дорожку, петлявшую среди деревьев, словно убегавшую вдаль на много километров.

– А остальные чем заняты? – спросила Корделия (тактичная версия вопроса «Почему ты тут один?»).

Саша пожал плечами, как делают все дети. Но всё же ответил:

– Мама работает над проектом твоего сада. Папа пошел на базу узнать у адмирала Джоула о тех военных играх, о которых они говорили. Элен с девчонками в доме, они играют с Фредди.

А Сашу в игру не взяли, потому что мальчишка? Жаль, что Зелиг еще слишком мал, чтобы стать ему приятелем по играм. Задним числом идея Майлза завести всех шестерых разом, одним отрядом, стала казаться чуть менее безумной.

– А тебе понравилась поездка на старый флагман?

– Ага, понравилась… Но больше всего, когда адмирал Джоул рассказывал про дедушку.

– Мне это тоже больше всего понравилось. – Корделия помедлила, но все же рискнула спросить: – Так почему же сегодня ты такой кислый? Вымотался?

Он помотал головой:

– Нет. Папа…

– Папа?.. А он что натворил? – спросила Корделия, пытаясь нащупать правильную интонацию.

– Да ничего нового. Опять он про академию. Он такой.

– Папа просто хотел тебя подбодрить, ты же знаешь. У него самого было столько проблем с поступлением из-за солтоксиновой травмы, и ему трудно пришлось, пока он преодолевал все преграды… Он хочет, чтобы у тебя все было проще.

– Я понимаю, просто… – Саша умолк. – Для него это так же, как, ну, быть графом.

– То есть неизбежная историческая необходимость?

Мальчик насупился.

– Вроде того. Ну, все графские наследники там учились с незапамятных времен.

– Формально это не так. Имперской военной академии вообще не существовало до конца Периода Изоляции. Прежде юноши обучались военному делу, перенимая опыт старших офицеров. Как и твой прадед Петер. – Следует отдать ему должное, Петер осваивал свое ремесло во время настоящей войны и был своего рода гением-самоучкой. В тех условиях, на осажденном врагами Барраяре, мало кто из старших мог дать ему совет. Петер двигался вперед, и Барраяру оставалось только следовать за ним. Корделия не в первый раз подметила, как много в ее сыне от старика Петера.

– Но дедушка там учился. И папа. И дядя Айвен, и дядя Грегор, и дядя Дув Галени, а он даже не фор, и вообще все!

– Но дядя Марк – нет, – подсказала Корделия.

– Дядя Марк – другой!

– Совсем другой, – согласилась она, – но генетически он идентичен с твоим папой. Биология – не судьба, ты это знаешь.

– Он даже выглядит по-другому.

– Да, и с этим ему нелегко. – Марк старался сохранять свой впечатляющий вес так же сознательно и упорно, как некоторые люди худеют, только его процесс поддержания формы был приятнее, и вдобавок своим упорством он чертовски бесил своего брата-породителя.

Саша сидел, потупившись, внимательно разглядывая песок под ногами.

– А дедушка Фортиц тоже там не был.

Профессор, как все звали доктора Фортица, был братом покойной матери Катрионы и инженером, который сделал бы честь любой планете. Возможно, в мире Саши все же не хватает невоенных мужских ролевых моделей?

Корделия внезапно улыбнулась:

– Пойдем со мной в дом. Я тебе кое-что покажу. Только тебе.

Мальчик послушно, но с явным любопытством последовал за нею.

Она привела его в свой личный кабинет, закрыла дверь и расчистила столик для переговоров. Затем отперла высокий шкаф с ящиками. «Я не открывала его больше трех лет». Помедлив, она начала вытаскивать папку за папкой: одни с пластиковыми листами, но большинство – с настоящей натуральной бумагой всевозможных размеров, от обрывков до широких листов ин-фолио в половину столика. Саша сперва наблюдал, потом подошел поближе и осторожно потрогал.