Люби меня нежно - Сандра Хилл

Синтия знала, что он имеет в виду: когда полчаса назад они вместе принимали душ, он делился с ней своими «планами», а она краснела в ответ. Он заверил ее, что она, кстати, в последнее время краснеет гораздо реже.

В квартиру ввалились Рут, Элмер и Альварез. Они заговорили хором, так что ничего нельзя было понять. Альварез закатывал глаза, словно желая показать, как его достала эта парочка.

Синтия не видела своих похитителей с тех пор, как они вернулись на Манхэттен. Они тепло обняли ее. На Элмере был его любимый аквамариновый спортивный костюм и знакомые голубые замшевые ботинки. Рут напоминала леденец. На ней был розовый топ и розовые узкие джинсы. Их прически привели Синтию в изумление: такие начесы можно было зафиксировать только с помощью двух баллонов лака для волос.

Пока Синтия провожала их в гостиную, Рут и Элмер обменивались восхищенными комментариями по поводу убранства ее квартиры. Альварез окинул Синтию вызывающим взглядом и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Негодяй!

– Что общего у адвокатов со сперматозоидами? – холодно спросила она.

Альварез застонал, а П. Т. растянул губы в улыбке.

– Только один из трех по-настоящему работает.

– Как смешно! – сухо отозвался Альварез. Обратившись к П. Т., он сказал: – У тебя засосы на шее. Она что, вампир?

– Угомонись, Дик, – заметил принц.

Привлеченные ароматом кофе, все направились в кухню. П. Т. обнял Синтию и попытался приободрить, боясь, что замечание Альвареза ее оскорбило. На самом деле Синтия и не думала обижаться, зная, что Дик дурачится.

– Пойдем со мной, дорогая, – обратился Элмер к Рут. – Давай покажем этим недотепам, что такое настоящий южный завтрак.

П. Т. и Синтия обменялись гримасами отвращения. Похоже, что эта банда засела здесь надолго.

– Что вы хотели, Дик? – спросил П. Т.

– Я привез на подпись важные документы. И если бы я побыл с этими сумасшедшими еще немного, то перерезал бы себе вены гитарными струнами или пилочкой для ногтей, которую забыла Наоми. П. Т., ты знал, что женщины подкручивают ресницы? У них есть для этого специальное орудие. Жуткого вида. Похоже на пыточные ножницы. И мне кажется, что я слышу голос Элвиса даже во сне. Я бы не посмел в этом признаться, но что скрывать? Я знаю тексты всех его песен. Так, где Наоми? Я должен хотя бы на ком-то отыграться. Я вспоминаю ее каждый раз, когда спотыкаюсь об эти чертовы стулья.

Синтия и П. Т. обменялись изумленными взглядами.

– А насколько безопасно было привозить сюда Элмера и Рут? Вдруг мафия, чтобы выйти на след Наоми, установила слежку за Рут?

Альварез лишь пожал плечами.

– Один из агентов, что охраняют мою квартиру, отправился с нами. Он нас изрядно запутал, прежде чем мы добрались сюда. Пока никто ничего не заметил, хотя дом в Хобокене был просто выпотрошен несколько дней назад. О, не волнуйся. Мы стараемся быть осторожными. Пойду разбужу Наоми. Как ты думаешь, она очень обрадуется, если найдет меня в своей кровати абсолютно голым?

– Ну, не знаю… Если ты уже загадал последнее желание перед смертью, то рискни, – отозвалась Синтия.

Спустя несколько минут они сидели за кухонным столом в ожидании печенья, которое румянилось в духовке. На столе уже были расставлены блюда с яичницей, тостами и сосисками, грозившими холестериновым взрывом.

Элмер, заметив, что П. Т. не отпускает руки Синтии, гордо улыбнулся:

– Похоже, что моя работа уже почти подошла к концу.

– Почти? – удивленно отозвался принц.

– Ну, в сказках всегда загадывается три желания, – подмигнув, ответил Элмер.

О-о!

– Что еще за сказки? Снова будете вспоминать ирландские поговорки, от которых меня просто тошнит? – спросил Альварез.

Элмер нахмурился и погрозил ему пальцем.

– Смотри, сделаю тебя следующим объектом.

Все засмеялись, но Альварез остался невозмутим.

– Думаю, мне надо пойти и разбудить Наоми.

– Нет! – дружно закричали все.

– О каких трех желаниях ты говорил, Элмер? – поинтересовалась Синтия: коротышка сказал, что его работа в отношении нее и П. Т. почти закончена.

– Три самые прекрасные вещи в мире – это цветущий сад, парусник в море и женщина, которая держит на руках новорожденного малютку.

Малютку? Он говорит о ребенке?

Синтия побелела от ужаса, а П. Т. чуть не подавился кофе. Альварез громко захохотал.

Элмер бросил на него грозный взгляд, словно желая предупредить, что может превратить адвоката в жука.

– Не стоит так реагировать, парень. Ни один здравомыслящий мужчина не откажется от счастья быть отцом. И тебе, возможно, придется испытать это счастье раньше других.

– Мне? Ни за что! – отозвался Альварез.

– Знаешь, тебе, наверное, стоит пойти и разбудить Наоми, – подмигнув сидящим за столом, сказал Элмер.

– Ты хочешь сказать, что я и Наоми?.. – Дик покачал головой, словно эта мысль его потрясла.

– Знаешь, если кошка долго ждет мышку у норки, то у нее есть все шансы на успех.

– Прекрати говорить загадками, – вспылил Альварез. – И чтобы закрыть эту тему раз и навсегда, скажу, что Наоми даже не посмотрит в мою сторону. Она бы с удовольствием затянула удавку на моей шее! А лучше не на шее, а на других, более ценных для меня частях тела.

– Что-то ты очень горячишься, – заметила Синтия.

– Ты серьезно? Альварез и Наоми? – недоумевая, переспросил П. Т.

– Ни за что! – снова закричал Альварез и с грохотом поставил кофейную чашку на стол.

Похоже, он впервые в жизни покраснел.

– Элмер, с какой стати ты решил сделать меня своей новой мишенью? Занимайся кем-нибудь другим, а меня оставь в покое.

– Человек, которого повесят, может без опаски заплывать в океан, – сказал Элмер. – Не стоит бороться с неизбежным, парень.

– К черту судьбу! И если ты хоть на минуту допускаешь, что я и Наоми будем вместе, то я первый готов над тобой посмеяться.

– Ты обо мне говоришь, Энрике? – ледяным тоном спросила Наоми.

Все обернулись, открыв от удивления рты.

Наоми стояла, прислонившись к дверному косяку, и смотрела на Альвареза. На ней было платье Синтии из кремовой мерцающей ткани. Талию она перехватила широким поясом. Она сделала новую прическу и уложила волосы роскошными золотистыми локонами. Все замерли, потому что благодаря этому наряду Наоми едва ли не впервые продемонстрировала все достоинства своей великолепной фигуры. Кто знал, что такое возможно? Альварез нашелся первым.