Тайны Шлиссельбургской крепости - Николай Коняев

Увидев мизинец, княгиня упала без чувств…

Александр III — в этом его жизнь повторяет историю Петра Великого — не должен был наследовать престол.

Он был вторым сыном императора Александра II…

Но старший брат умер в апреле 1865 года, и Александр стал наследником.

Говорят, что, умирая, брат сказал Александру: «Оставляю тебе тяжелые обязанности, славный трон, отца, мать и невесту, которая облегчит тебе это бремя».

И действительно, после смерти старшего брата Александру Александровичу пришлось жениться на принцессе Дагмаре, ставшей в замужестве императрицей Марией Федоровной.

Мы приводим эту подробность из жизни русского императорского дома, чтобы показать, насколько несвободным даже в личной жизни стал теперь наследник престола: он не мог уже жить сам для себя.

Вспомните, как поступил в подобной ситуации Петр Великий…

Утвердившись на троне, он немедленно бросил жену, сосватанную ему матерью.

Совсем другое дело Александр III.

«Нет… — говорил он своему наставнику Н.П. Гроту. — Я уже вижу, что на излечение брата нет надежды… Все придворные странно переменили свое обращение со мною и начали за мной ухаживать…»

В этих словах при всем желании не услышать ни радости, ни восторга перед открывающимися возможностями абсолютного, не ограниченного ничем властителя гигантской страны.

Только печаль и скорбь.

«Как завидуешь людям, которые могут жить в глуши и приносить истинную пользу и быть далеко от всех мерзостей городской жизни и в особенности Петербургской, — писал Александр III к К.П. Победоносцеву. — Я уверен, что на Руси не мало подобных людей, но об них не слышим, а работают они в глуши тихо, без фраз и хвастовства».

«Ваше Величество! — словно бы отвечая на то письмо, напишет К.П. Победоносцев императору в страшные мартовские дни 1881 года. — Один только и есть верный, прямой путь — встать на ноги и начать, не засыпая ни на минуту, борьбу, самую святую, какая только бывала в России».

Александр III услышал совет своего наставника.

«Государь сразу дал понять, что его заботой будет не весь земной шар, даже не Европа, а Россия паче всего… — скажет его биограф, — что русские реальные жизненные интересы — вот начало и конец иностранной политики нашего государя».

1

12 марта «Народная воля» предъявила Александру III ультиматум.

Предварительный ответ на него был дан еще 8 марта, когда Государственный совет отверг конституцию, подготовленную М.Т. Лорис-Меликовым, а окончательный ответ прозвучал 30 марта при оглашении приговора Особого присутствия Правительствующего Сената по делу о злодейском покушении

1 марта.

Николай Иванович Рысаков, Андрей Иванович Желябов, Софья Львовна Перовская, Тимофей Михайлович Михайлов и Геся Мироновна Гельфман лишались всех прав состояния и должны были быть подвергнуты смертной казни через повышение.

Исполнение приговора над Гесей Гельфман отложили ввиду ее беременности, а остальных осужденных повесили 3(15) апреля 1881 года на Семеновском плацу.

29 апреля Александр III подписал составленный К.К. Победоносцевым манифест «О призыве всех верных подданных к служению верою и правдою Его Императорскому Величеству и Государству, к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю русскую, к утверждению веры и нравственности, доброму воспитанию детей, к истреблению неправды и хищения, к водворению порядка и правды в действии учреждений России», которым и начиналось его правление, ставшее единственным в истории России царствованием, целиком прошедшим в мире, единственным правлением Романовых, когда Россия жила прежде всего для самой себя…

Тогда же, в самом начале своего царствования, Александр III определил и судьбу Шлиссельбурга, приказав «существующие в С.-Петербургской крепости учреждения для содержания политических арестантов упразднить, озаботившись приспособлением для этой цели помещений в упраздненной Шлиссельбургской крепости, как наиболее соответствующей по своему положению такому назначению».

Сразу же началось на острове строительство нового тюремного здания, получившего название Новой тюрьмы.

15 июля 1883 года стройка была завершена.

В новой тюрьме было 40 одиночных камер: 19 — в первом этаже и 21 — во втором. Вдоль камер верхнего этажа шли висячие железные галереи, между галереями была натянута веревочная сетка, которую впоследствии заменили проволочной, чтобы во время вывода на прогулку узник не мог покончить с собой.

Однако заселять новую тюрьму не спешили, и только через год, 24 июля 1884 года, товарищ министра внутренних дел генерал П.В. Оржевский приказал коменданту С.-Петербургской крепости перевести… содержащихся в Алексеевском равелине и Трубецком бастионе ссыльнокаторжных государственных преступников в государственную тюрьму в упраздненной Шлиссельбургской крепости.

«Возложив на коменданта С.-Петербургского жандармского дивизиона полковника Стаховича перевозку из крепости в Шлиссельбургскую тюрьму подлежащих заключению в оной ссыльнокаторжных, — было сказано в этом секретном распоряжении, — я имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство сделать распоряжение выдать полковнику Стаховичу содержащихся ссыльнокаторжных: 1) Михаила Фроленко, 2) Григория Исаева, 3) Айзика Арончика, 4) Николая Морозова, 5) Петра Поливанова, 6) Михаила Тригони, 7) Михаила Попова, 8) Николая Щедрина, 9) Мейера Геллиса, 10) Савелия Златопольского, 11) Михаила Грачевского, 12) Юрия Богдановича, 13) Александра Буцевича, 14) Егора Минакова, 15) Ипполита Мышкина — и содержащихся в Трубецком бастионе: 16) Дмитрия Буцинского, 17) Людвига Кобылянского, 18) Владимира Малавского, 19) Федора Юрковского, 20) Александра Долгушина и 21) Михаила Клименко — и вместе с тем не отказать в Вашем, милостивый государь, благосклонном содействии вышеозначенному штаб-офицеру по всем вопросам, связанным с исполнением возложенного на него поручения».

И вот, как вспоминал член исполкома «Народной воли» Михаил Николаевич Тригони, «после обеда 3 августа 1884 года в одной из отдаленных камер послышались звуки кузнечного молота. Дверь захлопнулась, и те же звуки послышались в следующей камере. По порядку камеры продолжали открываться и закрываться. Всех нас заковали в ножные кандалы… После полуночи начали перевозить нас в карете к пристани, где стояла особо приспособленная баржа. В трюме этой баржи по обоим бортам были устроены из теса очень маленькие помещения, между каждым помещением был сделан промежуток, с целью предупредить сношения между нами. Около каждого помещения, у двери, в которой было сделано маленькое и единственное окошечко, стояли с обнаженными шашками жандармы и не спускали с заключенных глаз».