Единственная и неповторимая - Шейн Уотсон

— Меня подвезет женщина, которая спала с моим кавалером… Вот так замечательно прошли выходные.

— А они уже прошли? — Винс поднял руку к потолку. — Прошли совершенно без вас. — Он подмигнул ей, словно говорил о «местах для поцелуев» на последнем ряду в кинотеатре. — Ну как бы то ни было, жизнь продолжается! Итак, в какое время, по мнению мадам, мистеру Бесту следует сменить повязки?

— Я думаю, — сказала Джеки, — что тебе надо прийти к нему через час. Скажи ему, что это рекомендация доктора Фармер. И спасибо, Винс, за все.

— Не за что. — Винс пожал ее руку. — Вам спасибо.

Как только Джеки засунула Санту в фургон Сэма, она помогла Анджеле загрузить в машину шляпные коробки.

— Это мой обычный багаж, — сказала Анджела. — Я не люблю много вещей. А что у тебя?

— Ну, мне в принципе все равно.

— Я имею в виду: где твои вещи? — В руках Джеки был рюкзак, который она оставляла на ночь в машине Саймона. — Разве у тебя не было чемодана?

— О, все в порядке, — ответила Джеки. — Не думаю, что мне еще понадобится что-то из тех вещей.

Анджела моргнула очень медленно, как будто получала электронное сообщение прямо в мозг.

— Конец главы?

— Вроде того, — ответила Джеки. — Хотя это не так уж и важно.

Анджела снова моргнула и повернула ключ зажигания. Джеки задумалась, безопасно ли ехать, когда водитель так моргает, но бледные пальцы, извиваясь, изнутри открыли пассажирскую дверь, так что передумывать было уже слишком поздно.

— Ну так как, это было весело? — Джеки сцепила ноги, когда они выезжали за ворота, едва не задев каменную урну. — Я имею в виду твой вечер.

— Ты хочешь знать, хороший ли был секс и кончили мы или нет? — Анджела посмотрела на нее, как тюлени смотрят на своих мучителей в рекламе «РЕТА».

— Э-э-э… и то и другое, — ответила Джеки.

— Неплохо, — сказала Анджела, — но с оговорками. Так что, скорее, на «троечку». Он немного сдал из-за смерти своей сестры. Ты ее знала?

— Она была моим лучшим другом.

Анджела кивнула:

— Да. Так что вы друг за друга держитесь как за воспоминание о ней.

— Нет. — Джеки посмотрела на нее. — Это было что-то, что мы оба… — она колебалась, — ну, что-то, чего я хотела… многие годы.

Какое-то время они молчали.

— Но теперь ты больше этого не хочешь, так? — Анджела бросила взгляд на Джеки, хотя это было больше похоже на медленный ровный луч прожектора, опущенный на нее.

— Да. Вообще-то я поняла, что обманывала себя. — Джеки произнесла «обманывала» каким-то глупым тоном, тут же об этом пожалела и постаралась исправить оплошность. — Я много чего напридумывала, мысленно рисовала чьи-то образы, воображала людей необычными, хотя на самом деле они… — Она не договорила и повернула голову к окну.

— И Сэм Кертис — один из поверженных идолов?

— О нет, Сэм — моя опора. — Джеки разгладила брюки на коленях. — Мы дружим уже много лет. Мы присматриваем друг за другом.

Анджела повернула к ней свой тюлений глаз:

— Да уж, он точно присматривал за тобой ночью. И утром. В пять утра, когда я спустилась, он сидел на скамейке в саду.

— Ну, у него в голове полно всякой всячины. А вчера я была расстроена, и он был просто Сэмом. А-а-а-а-а-а! — Джеки схватилась за приборную доску, когда машина неожиданно дернулась вправо, так что индейские брелочки подпрыгнули к самому стеклу, танцуя и звеня.

— Надо поехать в Эйвбери. — Анджела ткнула пальцем в указатель, объясняя неожиданное изменение курса. — Надо походить среди камней, почувствовать землю, подышать воздухом. Мне кажется, тебе нужно довериться своим инстинктам.

— Хорошо, — сказала Джеки.

Через двадцать минут Анджела и Джеки замерли с двух сторон вертикально стоящей каменной глыбы, прижавшись щеками к холодному камню и сцепив руки.

— Это бесполезно, — сказала Джеки. Анджела закрыла глаза и прильнула ближе к камню. — Шесть месяцев назад, может быть, все и могло быть по-другому, но теперь слишком многое изменилось. — Она почесала лоб. — С тех пор как умерла Эмбер, я… немного иначе стала относиться к Сэму. Во-первых, я узнала, что у них с Эмбер был роман, а сейчас… он совсем другой человек, женщины на него бросаются, за ним охотятся продюсеры, и это заставило меня… заметить его, я думаю. Это заставило меня увидеть его другим. — Они стояли в тишине, Джеки часто моргала на пронизывающем ветру, и ее ресницы касались камня. — А потом, вчера вечером… я больше не могла это игнорировать. Я поняла, что хочу быть с ним и больше ни с кем… и я хотела, чтобы он был только со мной. Вот так просто, — Джеки глубоко вздохнула и повернулась спиной к камню, засунув руки под мышки своего шерстяного пальто, — но теперь уже слишком поздно. Я могу сделать так, чтобы он меня жалел. Я могу пойти к нему в слезах и сказать, что совершила ужасную ошибку. Вчера я почти сделала это. Зная Сэма, думаю, он даже дал бы нам шанс, потому что наверняка пойдет на многое, чтобы подбодрить меня. — Она засмеялась, и ее глаза на ветру стали влажными. — Но его сердце не будет в этом участвовать. Для него я просто глупая девочка, которая так и не выросла. — Она закусила губу и глубже засунула руки под мышки.

— А ты не думаешь, что он должен сам выбрать? — Казалось, Анджела почти заснула; это было первое, что она произнесла за последний час.

— Что? Прийти к нему и признаться?

— Да, именно так.

— Но… я не могу. Это просто… шокирует его. Он не думает обо мне вот так, и сомневаюсь, что смогу выдержать, когда он скажет это мне.

— Скажет что?

— «Джеки, — пауза, — я тебя не люблю».

— Ты действительно думаешь, что он может так сказать? — Анджела выглянула из-за камня и посмотрела на Джеки, уставившуюся в небо со странным выражением умиротворенности и удивления, как будто она только сейчас заметила, что облака двигаются. — Пойдем. — Анджела вернулась к машине, ее голые ноги под леопардовым пальто теперь стали розового цвета. — Думаю, хватит с нас этого. — Она медленно повернула голову к Джеки, и на ее лице появилось какое-то подобие улыбки.

Аманда приехала в Хедланд раньше, чем планировала, но машины Десятого канала уже были припаркованы на подъездной дорожке, а на плитке в холле извивались кабели их аппаратуры. Леди Милли стояла на лестнице и закрепляла ветки остролиста над портретом Эмбер.

— Слава Богу, ты приехала! — Она раскинула руки. — Ты даже не представляешь себе, как мы тут ссорились. Они уже собирались начать съемки, даже не подумав о том, что надо украсить дом и сделать так, чтобы он выглядел достойно. Эмбер бы хватил удар! Я заставила их притащить кучу остролиста и плюща и уже с ума схожу, украшая эти картины и перила. Что ты думаешь?