Тридевятое царство. В когтях белого орла - Денис Новожилов

– Не задумка даже, а подтвержденная вещими снами правда, – добавил бывший жрец Дажьбога.

Рогволд только скривился, когда услышал про вещие сны.

– Не то чтобы я слепо верил во все твои сны, Неждан, но…

– Я пока ни разу не ошибся.

– Ладно, – сдался князь, – пока ни разу. Будем считать, что твоя ошибка о царевиче ошибкой не была.

– Они и не была, – напирал жрец, – признай!

– Призна́ю, когда своими глазами увижу, – отрезал полоцкий владыка раздраженно, – ты не забывайся, жрец.

– Умолкаю, – тут же склонился Неждан, но скрыть торжествующего блеска в глазах не смог. И тут же попытался сменить тему: – Слухи ходят, что Микулу убили: паны зарубили, правда али нет?

– Слухи и есть, – Полкан задумчиво почесал в затылке, – мои соглядатаи пока не подтверждают. Мало ли что болтают во время войны…

– Это хорошо, – кивнул жрец, – плохих новостей и так много стало.

– Есть и еще одна новость, как водится в последнее время – неприятная, – с досадой произнес князь. – Мне сегодня доложили, что войско Белого королевства по моим землям прошло без боя.

– Ничего себе! – опешили как Полкан, так и Неждан.

– Вот так вот. Мы тут считаем, что паны у пограничных крепостей просидят год, а то и больше. А они уже вон где… А чем я их остановлю? Все мои войска здесь.

– Опасный маневр Сигизмунд затеял: все войско бросил вперед, не взяв пограничные укрепления. Что он задумал?

– То, что он задумал, понять нетрудно. В центральной части нашего государства есть только одна серьезнейшая крепость, за которую можно зацепиться – Смоленск. И как раз сейчас он очень слабо защищен, полторы сотни варягов да наспех собранное ополчение. Если Сигизмунд возьмет Смоленск… точнее – когда он его возьмет, вся западная часть Тридевятого царства будет под ним и выбить его назад станет очень сложно.

– Слишком смело, даже для Сигизмунда. Захватить земли проще, чем удержать.

– Не держи нашего врага за глупца, – нахмурился Рогволд, – у него внук Финиста Ясного Сокола.

– Ну и что? Алена наша – тоже внучка, и от старшего сына. Как ни крути, она впереди идет в вопросе наследования.

– Да, пока она жива. Теперь понятно, почему Всеволоду пришлось пожертвовать любимым сыном в этой игре?

– Так что вы хотите?

– Укрепить трон.

– Кровью? – Боярин откинулся назад, и Петрушка прижался к стене, опасаясь, что его могут услышать.

– Верой, – улыбнулся Рогволд, – это куда надежней.

– Вы про это новомодное христианство? Православие? Да мало ли к нам всяких проповедников заносило! Перуна люди столетиями чтят, Сварогу поклоняются… Через год все про это забудут.

– А мы им не позволим, – Рогволд расплылся в широкой улыбке, – для этого придется много потрудиться, но в случае успеха мы получим такое преимущество и такие возможности, что и не снились другим. И работать над этим мы уже начали. Ты же вроде к нам собирался прибиться, разве нет?

– Собирался, – согласно кивнул боярин, – и что там нужно – такой же крест надеть?

– Такой же тебе не положен, – осадил Полкана бывший жрец, – но маленький приготовь. Скоро пригодится.

– А что будет с нашей княгиней?

– Пока война не окончится, ничего с ней не будет, – заметил Неждан, – а потом… будет видно.

– Видишь ли, – подал голос Рогволд, – всем хороша наша молодая княгиня, но есть с ней одна проблема, и разрешить ее не так просто. Уже скоро она станет девушкой на выданье. И каждый захочет породниться с ней. Какие бы договоры мы ни заключали между собой, приз тут достаточно высок, чтобы забыть про все прежние уговоры. Покойный Даниил это хорошо понимал и сразу готовил своего сына, и он даже был готов многое нам уступить. Умный был человек. Так вот – боюсь я новой междоусобной войны через несколько лет. Так что не знаю пока, что с Аленушкой станется. Возможно, придется ей жениха иноземного подыскивать, чтобы никому обидно не было.

Петрушка возмущенно выдохнул: ничего себе, они тут собираются его принцессу отдать какому-то иноземцу! Полкан быстро вскочил с места и, схватив за ухо, втащил мальца в горницу.

– Больно же!

– Ты кто такой? – нахмурился Неждан. – Подслушивал?

– Конечно, он подслушивал, – усмехнулся Рогволд. Петрушка поразился: за то недолгое время, что боярин втаскивал его в горницу, полоцкий князь снова оказался растрепан, и на лице его блуждала рассеянная хмельная улыбка.

– Петрушка я, – огрызнулся мальчишка, – чего вы мне уши крутите?! Я вообще не к вам, мне дальше было нужно, а вы тут засели и болтаете без умолку.

Вся троица внимательно смотрела на нежданного гостя, но невольный свидетель был не робкого десятка и никогда не терялся.

– Но раз уж я здесь, у меня есть решение для вашей задачки.

– Это для какой из них? – ласково улыбнулся князь. – У нас их в последнее время много.

– Что с принцессой делать конечно же. Вот вам решение: ее надо женить на мне. Я согласен, так уж и быть. И вам хорошо, не нужно ни с кем ссориться, и мне не обидно.

– Хорошее решение, – похвалил Неждан, – и вообще мальчишка хороший. Молодой, здоровый.

– И память у него хорошая, – добавил Рогволд.

И жрец, и князь – оба выразительно посмотрели на хозяина тайного двора. Тот, заметив устремленные на себя пристальные взгляды, вдруг опешил:

– Да вы что… Я не могу, это же просто ребенок!

– Тайна, доверенная ребенку, – она надежно укрыта от врагов, – согласно кивнул Неждан.

– И провалов в памяти никаких, как у стариков, не бывает, – согласился князь, – и слух хороший. Одни достоинства.

Оба продолжали пристально смотреть на Полкана, и тот как-то сразу поник.

– Хорошее же предложение, – подбодрил троицу Петрушка, – а я, как женюсь на принцессе, вас не забуду!

– Уж надеемся на это, – снова ласково улыбнулся князь.

– Ну что же, – тяжело вздохнул хозяин тайного двора, – раз князь сказал – пойдем знакомиться с принцессой.

– Дядя, ты не пожалеешь! – расплылся малой в улыбке.

– Уже жалею, – буркнул себе под нос боярин, – но иначе никак.

– Иначе никак, – тут же согласился Петрушка, – я же говорил – это судьба.

Соседи по темнице Соловушке попались несерьезные: кто козу украл у соседки, кто браги перебрал и в драку полез… настоящим преступником был только один, да и тот воришка. Потому глава стражи распорядился посадить Соловья в отдельную клетку, как особо опасного разбойника. Посадить-то посадили, а что делать с пленником – никто не знал. Раньше просто было: раз богатырь привел преступника, так его вина считается тем самым уже доказанной. Не бывало такого, чтобы богатырь – да стал на кого напраслину возводить… Вот и Соловья притащил вроде бы богатырь. Именно что «вроде бы, потому как богатырь был не знакомый никому, безбородый. А безбородый богатырь в Тридевятом царстве имелся только один, да и тот недавно помер в Киеве. И вот беда, богатырь так спешил, что расспросить его доподлинно начальник стражи не сумел, а бывший на посту дружинник так растерялся, что тоже ничего не узнал. Принять пленника принял, и все. А вдруг это не богатырь вовсе был? Нельзя же живого человека казнить просто так, по обвинению не пойми кого… И отпустить боязно: а ну как тот, что его притащил, и правда был богатырем? Потом вернется, спросит, что ему отвечать? Так что сидел Соловушка в каменном мешке без суда и обвинения. Да и кому теперь судить, особенно такого преступника? Вот с бедолагой, что козу пытался украсть, понятно, что делать – дать плетей двадцать да отпустить. А тут государственный заговор, попытка восстания, а то и чего посерьезнее. Такое князь должен судить, да только кто теперь правит Смоленским княжеством? Старый князь помер, сын его молодой тоже помер, в Смоленске вообще какие-то варяги сидят. Была грамота, писанная вроде как от имени великой княгини, галицким владыкой Даниилом, да только и он помер. А теперь и вовсе по городку королевская рать Сигизмунда прошла да теперь Смоленск осаждает. Так что нежелание хоть кого-то брать на себя ответственность Соловей хорошо понимал, вот только означало это, что сидеть ему тут долго. С другой стороны, было время подумать.