Вечный Хэллоуин - Габриэль Г. Стюарт

которые тут же покатились из глаз, остужая разгорячённые щёки. — Если хочешь, можешь рушить мир дальше, — он сделал глубокий вдох. — но я хочу, чтобы ты послушал это. — с этими словами Генри шмыгнул носом и взмахнул рукой. Рядом с ним появился его проигрыватель для пластинок, единственное, что могло работать в этом обречённом городке.

На нём покоилась пластинка уже довольно старая, но самая ценная. Головка переместилась на диск, и тот медленно закрутился. Музыка стала заполнять площадь:

«Эта леди твердит,

Злато всё, что блестит,

И она купит лестницу в небо.

Стоит слово сказать —

И своё можно взять

В час, когда не достать даже хлеба…»

Генри смотрел прямо в стеклянные холодные глаза своего дяди, хоть видел лишь силуэт из-за слёз, затопивших глаза.

Артур долго не мог понять, что за песня играет на всю площадь, отчего весь прочий шум становился с каждой секундой всё тише. Из его головы словно вырвали большой кусок памяти. Он попытался напрячь все извилины, дабы понять, почему его сердце бешено заколотилось в груди. Артур смотрел на влажное от слёз лицо парня и думал, что его это не должно беспокоить. Ему уже не надо переживать, не надо беспокоиться и бояться.

«Знак висит, где стена,

Но не верит она,

Ведь бывает у слов по два смысла…»

Но почему тогда так бьётся сердце? Он на пути к величию, к обладанию. Всего лишь надо поднять тыкву над головой и позвать остальных четырёх. Но парень перед ним ему кого-то напоминает.

«Возле речки в кустах,

Запоёт певчий птах,

Но опасны порой наши мысли…»

Он где-то слышал эту песню. Там пахло табаком и алкоголем. Кажется, какой-то город на букву П, с которым как-то связан Энди Уорхол1. Ему позвонили, он был в баре. Мать сообщила, что у него родился племянник, прямо в его же день рождения. И там звучала эта песня.

«О, как это странно,

Я смотрю на закат

И на сердце тоска,

И рыдает душа, рвясь на волю,

Наяву, как во сне

Кольца дыма в листве

Голоса и глаза с давней болью…»

Он тогда боялся, что что-то может пойти не так, потому что Эмма простудилась. А когда ему сообщили, что всё в полном порядке, он испытал самое приятное чувство на свете, когда страх наконец-то покинул его и дал свободно дышать. Эта песня стала успокаивать его, постепенно помогая Артуру улыбнуться.

«Кто-то шепчет: вот-вот

Песню мир позовёт,

И трубач приведёт все нас в чувство

Снова солнце взойдёт

Для тех, кто так ждёт,

Снова смехом леса отзовутся…»

Он увидел Генри таким маленьким и беззащитным, что едва ли не позволил себе расплакаться при сестре и её муже. Малыш так хватался за подаренную дядей пластинку, пробовал её на ощупь и на вкус. Он смотрел на Артура ещё по-детски чистыми и ясными голубыми глазами и словно говорил: «Спасибо за подарок». Дядя его понял.

«И на извилистом пути

В тенях нам душу не спасти.

Там леди светлая идёт

Она покажет нам вот-вот

Свой золотой небесный свод…»

Музыка охватила всю площадь и вышла за её пределы, разгоняя чёрный туман.

Вот кого ему напоминает этот парень. Того малыша в пледе с тыковками. Тогда, двадцать два года назад. Запах карамели в воздухе, оранжевые огни, крики и смех.

Рука Артура дрогнула, и тыква упала у копыт коня, разломившись надвое. Его глаза заблестели, и одна слеза вырвалась таки наружу, непривычно смотрясь на этом лице. Огонь погас, и всё величие в момент ушло.

— Прости меня. — еле слышно проговорил Артур. — Я забыл, как боюсь тебя потерять.

«И если слух не подведёт,

Тебя мелодия найдёт,

Чтоб мир единство вновь обрёл:

Уж лучше рок, чем просто ролл…»

— Я всё исправлю. — сказал Артур и, потянув коня за поводья, исчез в синей вспышке.

«А она купит лестницу в небо.»2

Генри вытер лицо и огляделся по сторонам. Сзади стояли его ошарашенные друзья.

— Получилось? — неуверенно спросил Джек.

— Скоро узнаем. — отозвался сзади Нострадамус.

Генри медленно зашагал к ним, оглядываясь по сторонам. Его до сих пор трясло, но эта дрожь скорее была похожа на след, оставленный уходящим страхом.

— Куда он делся?

Никто не мог ответить на этот вопрос. Оставалось лишь ждать.

— Но апокалипсис то отменяется? — уже улыбаясь, уточнил блондин.

— Похоже на то. — кивнул Девин, указывая на чёрный туман, потихоньку уползающий восвояси.

Все стали понемногу приходить в себя и улыбаться. Аластар приобнял Генри, положив ладонь на его плечо.

— Ты не должен был начать конец света, а остановить его. — проговорил мужчина.

Генри поднял голову, чтобы посмотреть своему фамильяру в глаза.

— Это не я, а он.

Аластар решил не спорить, а просто похлопал ведьмака по спине.

— Я рад, что ты в порядке. И мир.

Нострадамус обменивался рукопожатиями с Джеком и рассказывал, что знал его прапрадедушку. И даже Григорий выглядел не таким угрюмым как обычно.

Все направились по домам. Генри срочно требовалась кружка чая.

— Энди Уорхол1 — американский художник, продюсер, дизайнер, писатель, знаменитая персона в истории поп-арт-движения и современного искусства в целом, родился в Питтсбурге, штат Пенсильвания в 1928 году.

2 — песня «Stairway to Heaven» группы Led Zeppelin.

Лебединая песня

Тиски дня всех святых потихоньку слабели. Небо возвращалось к своей обычной серости, температура с каждым днём понижалась, как ей и полагалось, подмораживая к утру лужи, траву и влажные от дождя скамейки. Механизм, который словно успел заржаветь, начал набирать обороты.

Горожане тоже стали возвращаться к обычной жизни, выбрасывали в урну антидепрессанты, заклеивали пластырями порезы, спокойно выходили на работу, садились за руль и без сожаления возвращались к поеданию пирожных. Некоторым, конечно, потребовалась помощь специальных докторов, но не более, чем обычному среднестатистическому американцу.

Вскоре в каждом доме на заднем дворе в контейнере для мусора появилась гора хэллоуинской атрибутики. Такие горы незамедлительно вывозились из Уоррена и пропадали в неизвестном направлении. Хоть теперь город выглядел по-серому без гирлянд, ярких тыкв, скелетов на деревьях и прочей мишуры, зато всем стало намного проще дышать. Никто не задавал вопросов, не звонил жаловаться правительству и не бежал в ближайший мегаполис с сенсацией для прессы. По городу быстро прошёлся слух о воде, в которую что-то подмешали. Водопроводчики согласно закивали, потому что обнаружили какую-то склизкую гадость на все трубах под Уорреном.

С этой теорией был не согласен лишь один человек. Мистер Тайлер клялся своим сборником рассказов Марка Трена, что в город слетелись все