Авантюрист - Роман Терехов

Чтобы облегчить задачу моим солдатам, пришлось нам с Акинфом прихватить по винтовке Марксмана и составить компанию паре стрелков на крыше сарая на правом фланге. Здесь мы посвятили несколько минут отстрелу наемников, меняющих позиции. Бах! Согнутая в три погибели фигурка в синем кафтане ткнулась лицом в горячую золу. Бах! Враг выкатился из-за серого валуна, извиваясь и суча ногами. Я не удержался, добавил. Бах! Бах! Высунувшийся из-за бугристого ствола ивы наемник выронил винтовку и упал на колени, обняв ствол руками. Акинф не стал добивать своего подранка. И правильно. Бах! Бах! Бах!

Всласть пострелять нам не дали, заставив спрятать головы за нагромождением мебели, бочек, ящиков, мешков и габионов. Баррикада служила нам неплохой защитой, но слышать, как пули сплошным градом кромсали дерево и лупили в щебенку, оказалось непростым испытанием для нервов.

Безусый мастер-стрелок, привалившись спиной к бочонку, выдрал щепу, вонзившуюся над правой бровью. Кровь заливала глаз, а он, моргая, перезаряжал револьверную винтовку. У второго русина, продолжавшего размеренно посылать пулю за пулей, на голове белела кривая повязка с влажным алым пятном.

– Как звать тебя?

– Сокол, вашбродь, – прозвучал хриплый от пересохшего горла голос.

– Скольких приземлил?

– Сейчас вот. – Парень растопырил пятерню и подогнул большой палец, с черной от свинца подушкой.

– А всего? – Отчего бы не поговорить, пока пули долбят укрытие, не давая высунуть носа. Правда, орать приходится, рискуя сорвать голос.

– Счет не разумею, вашбродь, – опустил голову солдат.

– А пусть их Бездна считает, вашбродие! – после выстрела, не оборачиваясь к нам, крикнул раненный в голову сосед Сокола. И добавил: – Вот вам за Нила, афедроны блудливые!

Акинф довольно крякнул, сняв еще одного. Настала моя очередь поговорить с наймитами на понятном языке.

Накрученные мной заранее сержанты и мастера особо следили за тем, чтобы молодые рекруты и недавние пленники не глупили, проявляя молодецкую удаль под пулями. Выставить над бруствером шапки и шлемы на шестах оказалось весьма продуктивной идеей. Пока сквернавские наймиты состязались в убиении чучел, меткие стрелки, периодически меняя позиции, били тех на выбор. Особо опасных Болеслав Мрец ювелирно накрывал из своего бомбомета. Остальным бойцам было строго приказано прекратить огонь, поскольку вражья затея преследовала очевидную цель исчерпать запасы наших ружейных гамионов. Сквернавцы судили по себе, ожидая, что две перестрелки опустошили наш боезапас, и рассчитывая после снайперской дуэли сыграть с наглыми русинами в одни ворота. Отчасти они оказались правы: по докладам мастеров ресурсы гамионов к штуцерам и скорострельным револьверным ружьям уже подходили к концу. Но знали бы они, сколько припасено трофейной стрелковки, вряд ли наемники ввязались бы в это гиблое дело. И мой туз – картечница – все еще пребывал в рукаве.

Белов хорошо управлял огнем своих штуцерников, не давая гранатометчикам врага приблизиться для бомбардировки баррикады. Новоявленные снайперы, оставаясь недосягаемыми для ответного огня, нанесли атакующим ощутимый урон. А «метельщики» под руководством Оркана несколькими удачными попаданиями неплохо проредили спешащую из основного лагеря группу поддержки. Немало «диких гусей» в результате получасовой перестрелки остались «клевать камни».

Внезапно стрельба пошла на спад. Сержанты по цепочке передали команду прекратить огонь. Наемники ушли, как и пришли: прикрывая друг друга и используя любое укрытие. Защитники поселка потеряли четверых человек убитыми из числа освобожденных пленников. Беднягам настолько не терпелось отомстить сквернавцам, что пренебрегли моим приказом и подставились под пули. У орудийной прислуги да среди штуцерников насчитали семерых раненых, которых пришлось отправлять к Фоме. Большинство своим ходом, к счастью. Вполне терпимые потери на фоне поля, усеянного телами.

При этом сквернавские полководцы пришли к неверному выводу, посчитав, что редкий огонь и молчание большинства ружей с нашей стороны связаны с экономией последних зарядов. Не исключено, что наемники для поддержания реноме крутых боевиков отчитались за «много убитых русинов».

Постреляли, и будет. Натиск отбит, пора к прямым обязанностям возвращаться…

Внизу у сарая меня уже поджидала делегация. Передал винтовку Акинфу и, покряхтывая, спустился по лестнице. Вышли из закутка на дорогу.

– Господин Романов, мы обязаны дать неприятелю унести раненых! – выступил с удивительным заявлением возбужденный Белов. Рот его будто бы сполз набок, а правый глаз ритмично дергался. Парню тоже довелось немало пострелять – пустой гамион оттопыривал карман камзола, а голос звучал на два тона громче, словно это его контузило взрывом, а не меня. Со второго раза только понял, чего он от меня хочет.

Сам-то в прошлой атаке сабельку не в томатном соку измазал, откуда сей ложный гуманизм, позвольте спросить? Хорошо, что баррикада скрывала нас по плечи. Не первый раз господин подофицер игнорировал мой приказ: «Передвигаться вдоль стрелковой цепи только пригнувшись». Жаль, дворян здесь пороть не принято, очень жаль!

Со стороны сгоревшего лагеря явственно доносились стоны, разноязыкие ругательства и просьбы о помощи. Наших тяжелых уже унесли в лазарет, легкораненых перевязывали товарищи прямо на позициях. Подтверждая легенду о стойкости, русины отказывались покидать строй из-за «пустяковых царапин». Тот же Ермолай отдавал знамя Яру со слезами, пришлось на служилого прикрикнуть. Тяжелые свинцовые градины вбили в его тело грязные нитки. Не обработай раны сейчас, и если сегодня бойца не свалит кровопотеря, то завтра доконает воспаление. Но у моих солдат есть «доктор Шанс», он же Фома Немчинов.

– Евгений, посмотрите внимательно! – при этом придержал юношу за плечо, чтобы тот ненароком не высунулся за бруствер. – Наши пули иногда убивают с опозданием, но убивают всегда. Такова правда жизни. А собрать оружие и расчистить дорогу я им не позволю!

Пользуясь замешательством собеседника, опустошил фляжку на пять добрых глотков.

Пусть слушают «концерт», пусть топчут трупы соратников, рассудил я. Весьма стимулирует размышления о бренности бытия и появление даже в самой тупой башке закономерного вопроса: «А оно мне надо?»

Только юноша собрался привстать, как вражеская пуля чиркнула по камню, накидав Белову за шиворот острого крошева. Целились явно в громилу Яра, стоявшего навытяжку со стягом памяти госпожи Белояровой. Древич-знаменосец всюду следовал за господином подофицером, представляя собой отличную мишень. Странно, что нашу компанию с таким ориентиром еще «метлами» не накрыли. Обезглавили бы отряд одним ударом.

– А тебе, блин горелый, особый приказ?! А ну убрал котелок из-под обстрела!

И как им втемяшить, что мне живые герои нужны, а не гипсовые бюсты в парке Победы? В том, что мы победим, я уже не сомневался.

В тот день сквернавцы преподносили нам шикарные подарки нескончаемой чередой. Сначала беспечные часовые, которых больше интересовали выпивка и девки, чем служба. Затем бестолочи-офицеры выставили неполную сотню вымуштрованных стрелков под расстрел. Затем попавшая в шаловливые ручки ракетная установка, с голливудскими спецэффектами пустившая по ветру все припасы полуторатысячной группировки. Два десятка пленных, пополнивших наши ряды. Целый арсенал оружия, включая большой запас ручных гранат. Приготовленные для осадных работ инструменты, корзины и габионы, использованные против бывших владельцев. А главное, пассивность и несогласованность действий противника. Подкрепи недавнюю атаку наемников артиллерийскими залпами по крышам да начни правильный штурм, уже бы и раздевали наши трупы.