Бумажные призраки - Джулия Хиберлин

Прошло два года. Пять. Каждый день я натыкалась на вещи, которые напоминали мне о Рейчел. Стаканчик с Минни Маус в кухонном шкафу (она с трех лет пила из него сок). Любые шампуни с намеком на мускусную отдушку. Сериал «Друзья», проникновенные песни группы «Грин дэй», фейерверки, Шекспир, рождественская гирлянда с ее фотографией из первого класса, запах мятной зубной нити, перезвон китайских колокольчиков на ветру, синий цвет.

Облака.

Любой телефонный звонок вызывал в груди идиотскую вспышку надежды. И тут же – боль, когда понимаешь, что это реклама. Или копы с вестью об очередных неопознанных останках, найденных в Оклахоме или Хьюстоне. Вы, случайно, не забыли сообщить нам, что у нее была родинка на спине? И небольшой сколиоз? Мы тут же принимались спрашивать друг друга: вдруг в самом деле была родинка? Может, она немного сутулилась?

Всякий раз выяснялось, что это не Рейчел.

Я была одержимым ребенком. И стала одержимой взрослой. Прошло шесть лет. Десять. В тот день, когда я перезахоронила ее останки, Рейчел исполнился бы тридцать один год. Я не чувствую никакого облегчения и не обрела душевного покоя. Но она, мне кажется, обрела.

Я сажусь на свое место. Вокруг меня сидят еще четыре женщины и один мужчина. К кофейнику никто не притронулся. Никто не достает мобильный, не разговаривает. В этой неприметной комнате есть только мы. Все тайком переглядываются, оценивают друг друга. Они знают, что теперь их черед рассказать о себе пусть самую малость – можно почти ничего не говорить и не называть фамилий.

Самая молодая из присутствующих сказала, что ей двадцать один. Просто в группу не принимают людей младше двадцати одного. На самом деле ей около восемнадцати. Она мне нравится. Исключительно зрелая для своего возраста – мечтательница, будущая актриса, студентка музыкально-театрального муниципального колледжа, а по вечерам, когда мать работает в ночь, – еще и мама трем младшим сестрам и братьям. Ничего не имею против нее, пусть она и не подходит по возрасту. Думаю, остальные со мной солидарны.

Год назад ее отец бесследно исчез в Мексике, куда ездил навещать бабушку в Хуарес. Его брошенную машину нашли посреди пустыни. Девушка говорит, в Мексике пропадает множество людей, и власти ничего с этим не делают – только заполняют самые элементарные бумаги. Она грызет ногти. Скоро я помогу ей избавиться от этой привычки.

Старшей из нас сорок шесть лет. Думаю, на самом деле почти пятьдесят. Двадцать шесть лет назад ее мужа застрелили – прямо у нее на глазах, во время их медового месяца в Сан-Франциско. Нераскрытое дело отнесли к категории «убийств с целью ограбления». Она так не думает. Ее муж был амбициозным помощником окружного прокурора, от которого просто решили избавиться одним-единственным выстрелом в затылок.

Больше всего мне интересен молодой человек напротив. Ему двадцать пять лет – думаю, так оно и есть. Больше он ничего о себе не рассказывал. Он подтянутый и загорелый. На правом плече вытатуировано женское имя. Позже я объясню ему, почему не стоило делать такую татуировку.

Никогда в жизни я не открою этим людям самой главной информации о себе. Что я замужем за агентом ФБР, что в обычной жизни я – учительница младших классов, которую мамы восхваляют за умение вести классный журнал и дар пробуждать храбрость в самых застенчивых детях. А моим ученикам нравится пес Барфли и трехногий кот по имени Сосис. Каждый понедельник они с нетерпением ждут, какую же фотографию я повешу на доску, чтобы мы все вместе могли придумать историю, которая за ней кроется.

Я поменяла имя, поэтому никто больше не решает за меня, кто я такая.

Моя любовь к Энди так сильна и глубока, что иногда пробуждает во мне давнюю скорбь по сестре.

Он знает, что я открыла группу поддержки для людей, у которых родной человек погиб насильственной смертью.

Однако он не знает, как именно устроена группа. Как люди меня находят. Он не догадывается об оборудовании, которое хранится в большом запертом ящике в багажнике моего пикапа.

Энди знает, что я основала благотворительный фонд для детей, у которых убили одного или обоих родителей.

Он не спрашивает, откуда у меня деньги.

Четыре года назад, незадолго до того, как полиция наконец обыскала лесную хижину Карла, я наняла двух техасских ребят. С помощью охотничьих собак они тщательно прочесали все владения. Я доверяю собачьему нюху. И умению техасских ребят держать рот на замке. Никаких трупов они не нашли. Полиция тоже. Разумеется, Карл не настолько прост. Поэтому я продолжаю игру, хоть и без него.

Единственная интересная находка обнаружилась в колодце. Ребята притащили на крыльцо большой и очень тяжелый мешок (нести пришлось вдвоем). Когда они ушли, я его вскрыла. И рассмеялась. Внутри лежали золотые слитки.

Я до сих пор возвращаюсь в тот лес.

Почти всегда – не одна.

В компании двух девочек-призраков.

Или незнакомцев, которые меня находят.

Напоследок я еще раз окидываю взглядом собравшихся.

И задаю последний вопрос:

– Готовы к тренировке?

Начну с предупреждения о спойлерах. Если вы еще не прочли книгу, остановитесь!

Меня давно преследует страх перед одним из убийц, что живут на страницах романа «Бумажные призраки». Он крадет людей без всякой на то причины. Он дразнится, показывает нам то один кусочек любимого человека, то другой: так похититель на секунду подносит телефонную трубку к губам жертвы. Деменция, или старческое слабоумие, – самый настоящий серийный убийца, вот только бороться с ним невозможно. Пока.

В моем романе деменция сыграла отчасти зловещую, отчасти комичную роль. Смех порой оказывается неотъемлемой и необходимой частью перевернутого, воображаемого мира, где живут и пациент, и человек, который за ним ухаживает. Я хочу поблагодарить всех, кто поделился со мной историями о родителях, особенно моих друзей Кирстин Эрреру, Томми Маклеода и редактора Кейт Мисьяк.

Мои «призраки» обрели жизнь благодаря книге «Галлюцинации» покойного невролога Оливера Сакса. В своих трудах он описывает меняющиеся с годами представления о галлюцинациях и отмечает, что время от времени они случаются почти у всех людей. Их не нужно стыдиться, это совершенно обычная часть нашей жизни. История Грейс о том, как она встретила на кухне призрак мертвой сестры, – немного переиначенный случай из жизни моей собственной мамы. Вскоре после смерти деда она увидела его за плитой – он помешивал фирменный чили и точно так же произнес: «Здорово я тебя разыграл!» А потом исчез, шутник этакий.

Мой дед при жизни фотографировал места преступлений и угольные шахты. Именно его глубокая любовь к фотографии нашла отражение на страницах этой книги. Свою артистическую натуру Карл Фельдман перенял у Джилл Джонсон, одного из лучших фотографов и журналистов мира. Не могу выразить словами, как я благодарна ей за щедрость и готовность делиться богатым профессиональным опытом. Она стопками давала мне альбомы и книги по фотографии и часами беседовала со мной на отвлеченные темы за бокалом вина. Именно она сделала потусторонние фотопортреты близняшек, которыми проиллюстрирована эта книга. В детстве она, как и Карл, проводила много времени на дедушкиной ферме на западе Техаса. Некоторое время назад Джилл познакомила меня с прекрасным и жутким творчеством фотографа Кита Картера, которое стало для меня громадным источником вдохновения. Картер живет и работает на востоке Техаса, отстаивая свой философский принцип: чтобы запечатлеть самые важные истины, необязательно куда-то ехать. Если вы еще не знакомы с его работами, пожалуйста, познакомьтесь.