Тайны острова Буяна - Сергей Шведов

— Поскольку маг у нас ни ме ни бе, пусть нас спасет родное ФСБ. Крибли-крабли-бумс!

Призыв мой был услышан. Генерал Сокольский строевым шагом поднялся на сцену, не встретив на своем пути никаких препятствий. Следом за Станиславом Андреевичем на сцену проникли еще десятка три добрых молодцев, окружив плотным кольцом струхнувших чертей.

— Нет магов проницательней на свете, чем те, что служат в нашем Комитете, — ехидно прокомментировал случившееся какой-то интеллигент из зала.

Мне казалось, что тем самым он поставил окончательную точку в театральном действе под названием «Бал Асмодея», но я ошибся. Точнее, недооценил монсеньора Доминго — у того, как выяснилось, было свое видение спектакля. И как личность творческая, он не мог допустить, чтобы последнюю точку в придуманном им представлении поставил кто-то другой.

Этот недостойный деятель святой инквизиции опять впал в язычество и стал выкрикивать магические заклинания. В результате его умственных усилий на сцене вновь появилось яйцо. Хотя, возможно, оно находилось здесь уже давно, а я, увлеченный происходящим, просто его не заметил. Тем не менее Грааль охотно откликнулся на магические призывы служителя храма Тьмы и раскалился докрасна. Кроме того, яйцо стало пульсировать, словно внутри его находился созревший птенец, готовый вот-вот вырваться на волю. В окружающей нас обстановке тоже стали происходить значительные перемены. Сцена исчезла, а может, просто затерялась в мире, раздвинувшем свои границы до бесконечности. Под нашими ногами была застывшая лава, а над головами сияли мириады звезд. У меня создалось впечатление, что мы вообще выпали из нашего несовершенного мира…

— Убейте его! — указал на меня мечом Асмодей. — Он единственная помеха нашему величию.

Столь высокая оценка моей личности со стороны князя Тьмы мне, безусловно, польстила. Однако я не совсем понимал, каким образом могу помешать катаклизмам, свершающимся вокруг меня по воле то ли монсеньора Доминго, то ли Грааля, а возможно, их объединенными усилиями. Тем не менее я обнажил меч Экскалибур и приготовился дать отпор бесам. Однако те почему-то не спешили выполнять распоряжение своего шефа. Во-первых, их сдерживало присутствие представителей власти в лице крепких парней, вооруженных пистолетами, а во-вторых, справиться с вошедшим в раж зверем апокалипсиса даже бесам не так-то просто.

— Быстрее, идиоты! — завопил истошным голосом Асмодей. — Иначе погибнем все!

К сожалению, пистолеты доблестных сотрудников компетентных органов в этом измерении оказались бесполезной игрушкой, так что им пришлось полагаться только на собственные кулаки. Впрочем, Станислав Андреевич Сокольский привлек к проведению операции хорошо тренированных людей, которые и безоружными могли задать нападавшим основательную трепку.

Я без труда отбил наскоки нескольких прорвавшихся ко мне бесов, благо меч, подаренный мне Ледой, отличался самостоятельностью и представлял собой грозную силу даже в руках неопытного бойца. Словом, я обломал рога уже доброму десятку бесов, когда меня атаковал Марк Ключевский.

— И зачем вам это нужно, господин актер? — полюбопытствовал я у своего товарища по необыкновенным приключениям.

— Вы не понимаете, Чарнота, что происходит! — крикнул распалившийся Марк. — Вы разбудили Феникса и должны умереть раньше, чем он вырвется на волю и спалит нас всех.

— Извините, любезнейший, — возразил я, отбивая направленный в мою голову удар меча, — но я никого не будил. Это ваш патрон Асмодей разбрасывал во все стороны магические заклинания.

— Все так, Чарнота, но в этом мире только два Совершенных — вы и монсеньор Доминго, и один из вас должен уйти, чтобы сила Феникса досталась оставшемуся. В противном случае вы нейтрализуете друг друга — и произойдет страшный взрыв.

— Какой кошмар! — сказал я, хватая Марка лапой за шиворот и отбрасывая его со своего пути.

Я не мог допустить, чтобы окружающие меня люди погибли по вине маньяка, называющего себя Асмодеем. Этот негодяй действительно мог ввергнуть наш мир в пучину бед, ибо исходившая из Грааля сила делала его могущественным и неуязвимым. На наших глазах этот невеликих габаритов человек превращался в огромного монстра.

Глаза Асмодея горели адским пламенем, повергая в шок и оцепенение простых смертных. Он поднял отливающий кровью меч и обрушил его на мою голову. Меч я успел отбить, но уже по этому удару понял, что мне противостоит опасный противник.

— Убейте его, Чарнота! — крикнул мне Крафт. — Иначе миру конец!

Конечно, Вацлаву Карловичу легко давать советы, а каково волосатому примату, пусть даже и Совершенному, противостоять князю Тьмы. А монсеньор Доминго, бывший когда-то простым смертным, с каждой секундой терял свою человеческую суть. Теперь он был и внешне мало похож на человека. Красными стали не только его меч и одежда, но и кожа. Мне приходилось прилагать воистину титанические усилия, чтобы увернуться от разящих ударов его меча. Впрочем, я тоже не был человеком. Я был демоном, зверем апокалипсиса, черпающим силы из того же источника, иначе мне не удалось бы противостоять Асмодею.

— Он родился! — крикнул в ужасе Марк.

Я на мгновение отвлекся от схватки и бросил взгляд на яйцо. Скорлупа лопнула, развалилась на две половинки, а птенец, которого Марк назвал Фениксом, разрастался в размерах с пугающей быстротой и вот-вот готов был встать на крыло. Мне уже доводилось видеть нечто подобное в Вавилонской башне, но там птица Феникс была лишь миражом, воспоминанием о днях былого величия. Этот же птенец готов был вот-вот сравняться с солнцем в выбросе энергии, чтобы превратить в пепел все вокруг.

— Бегите! — крикнул Крафт. — Это конец.

Логикой в призыве Вацлава Карловича даже не пахло. Ибо невозможно убежать от конца света. Пламя, исходящее от птенца, стало плавить почву. Жар был воистину нестерпимым. Запахло паленой шерстью, и я не сразу сообразил, что это загорелась моя собственная шерсть.

— Будь ты проклят! — воскликнул не выдержавший напряжения момента Асмодей и сделал в мою сторону слишком поспешный выпад мечом. Эта фатальная ошибка стоила ему головы. Монсеньор Доминго умер раньше, чем оперившейся птенец вылетел из своего гнезда. Феникс взмахнул над нашими головами огненными крыльями и воспарил в тревожную и глубокую до черноты даль. Но долго смотреть на огненную птицу было просто невозможно, и я невольно прикрыл глаза рукой. Возможно, в этот момент мне следовало произнести какие-то заклинания, которые помогли бы мне приручить гордую птицу, но, в отличие от покойного Асмодея, я в магии не разбираюсь, а потому даже и не пытался препятствовать полету Феникса.

— Поздравляю, господа, — услышал я спокойный голос Станислава Андреевича Сокольского, — в этот раз, кажется, обошлось.

— Лучше синица в руках, чем Феникс в небе, — противно хихикнул Агапид.

Я хоть и терпеть не могу бывшего Ящера, но все-таки в данном случае был с ним согласен. Я не собирался перестраивать мир, несмотря на все его очевидные несовершенства, а потому и исходящая от сказочной птицы сила была мне не нужна.