Последняя теорема - Фредерик Пол

Затем он сказал Роберту, что существует двенадцать фигурок по пять квадратов, и если составить их друг с другом, получится картинка, состоящая из шестидесяти квадратиков.

Тут сразу возник вопрос: а можно ли вымостить пентаминошками, скажем, прямоугольник, у которого по одной стороне лягут пять квадратиков, а по другой — двенадцать? Или длинный и узкий прямоугольник — со сторонами два и тридцать квадратиков? Причем можно ли это сделать так, чтобы не осталось ни одной пентаминошки?

Ответ в свое время изумил пятилетнего Ранджита. Оказывается, это не только возможно — существует не менее 3719 способов! Для прямоугольника со сторонами шесть на десять квадратиков вариантов составления было 2339, а со сторонами пять на двенадцать — 1010 и так далее.

Все время, пока Ранджит втолковывал эти премудрости Роберту, сынок лишь, по своему обыкновению, радостно улыбался, поэтому Ранджит не знал, какая часть его объяснений дошла до ребенка. Но потом Роберт послушно включил программу пентамино на своем обучающем компьютере и сразу стал составлять картинки. И вот теперь он показал отцу, чего добился. Появились прямоугольники — пять на двенадцать, шесть на десять, и так далее, и так далее.

Ранджит был и изумлен, и обрадован. «Умственно отсталый» Роберт составил из пентамино все мыслимые фигуры до последней — а сам Ранджит много лет назад от этой задачи отказался!

— Роберт… я думаю, это просто великолепно, — проговорил Ранджит и наклонился, чтобы обнять сына.

Но замер, глядя на экран.

Показ фигур, составленных из пентамино, закончился. Ранджит ожидал, что программа отключится, но этого не произошло. Вдруг появились фигуры, составленные из гексамино.

Ранджит ни разу не говорил сыну про гексамино. Он посчитал, что для Роберта это слишком сложно, что мальчик попросту ничего не поймет. Существовало тридцать пять различных фигур гексамино, и если складывать из всех картину, получилась бы мозаика из двухсот квадратиков. В детстве Ранджиту это показалось слишком скучным. Любой рационально мыслящий человек решил бы, что прямоугольники из тридцати пяти гексаминошек можно составить астрономическим числом способов. Однако такой человек ошибся бы. Из всех гексаминошек невозможно было составить прямоугольник — вообще, скольким бы квадратикам ни равнялась сторона. Неизбежно оставалось бы минимум четыре пустых квадрата.

Никто бы не усомнился в том, что такая задача не по плечу маленькому Роберту, страдавшему задержкой умственного развития.

Но по всей видимости, с развитием у Роберта все было в порядке! На экране компьютера возникали один за другим прямоугольники, составленные из гексамино! Роберт не отступил, не отказался. Он вознамерился все проверить сам.

Ранджит обнял сына так крепко, что тот стал вырываться и рычать, но это от радости, от восторга.

Специалисты, которые помогали Майре и Ранджиту в решении «проблемы Роберта», предлагали им не слишком утешительный совет: «Не считайте его неспособным. Считайте его инакоспособным».

Но раньше Ранджит в этом совете не видел никакого смысла. Теперь он понял, что Роберт не просто умеет делать что-то. Роберт умеет делать это лучше почти всех на свете.

Ранджит заметил, что его щеки стали мокрыми от слез, от слез радости. А потом они с Майрой вернулись в реальный мир, наконец занялись обычными делами. И впервые в жизни Ранджит Субраманьян пожелал, чтобы Бог существовал на самом деле — любой Бог, в которого бы он верил, чтобы можно было поблагодарить.

В это самое время «Билл», возвращавшийся домой, задержался неподалеку от беспокойной планеты, которую ее обитатели называли Землей. Остановка была недолгой, но ее хватило, чтобы «Билл» впитал миллиарды миллиардов бит информации о том, чем в данное время занимались обитатели Земли, а самое главное — о том, какие дерзкие, просто-таки вопиющие меры предприняли местные представители великих галактов, девятирукие.

Не сказать, чтобы действия девятируких могли слишком сильно встревожить великих галактов. Им не стоило бояться нескольких миллиардов жалких млекопитающих, обладающих не менее жалким оружием — и ядерным, которое взрывалось и уничтожало все живое, и электромагнитным, губившим электронику. Столь рудиментарные вопросы не волновали великих галактов — с таким же успехом цыганка может пугать дурным предсказанием генерала-землянина, призванного сбросить водородную бомбу.

Тем не менее, открыв людям свое присутствие, девятирукие совершили нечто пусть и не строго-настрого запрещенное, однако не разрешенное.

И спустить это на тормозах было никак невозможно.

Впервые за время своего существования «Билл» задумался о том, вправе ли он единолично принимать подобные решения, или надо связаться с другими великими галактами, чтобы поразмыслить о последствиях.

Доктор Дхатусена Бандара действительно вышел из совета «Pax per fidem», поэтому смог выставить свою кандидатуру на выборах президента Шри-Ланки.

Об этом Ранджит знал заранее, поэтому не удивился. Но вот что заставило его ахнуть, так это неожиданная новость: сменил Бандару-старшего в совете не кто иной, как его сын. Друг детства Ранджита Субраманьяна стал участником команды, отвечавшей за применение «Бесшумного грома».

Поэтому Ранджит лег спать в изумлении, а когда проснулся поутру, пришлось изумиться еще раз. Запахи, доносившиеся из кухни, подсказали ему, что Майра готовит не самый обычный завтрак. И что еще более странно: выходя из душа, Ранджит услышал, как супруга напевает нечто вроде псалма из тех, которым учат в воскресной школе. Озадаченный, он оделся и поспешил в кухню.

Майра действительно пела, весело, хоть и негромко. Когда Ранджит вошел, она умолкла, поцеловала его и махнула рукой, приглашая к столу.

— Начни с сока, — посоветовала она. — Через минуту будет готова яичница.

Только тут Ранджит понял, что она готовит.

— Яичница? И сосиски? И жареная картошка по-домашнему? Что такое, Майра? Ты стосковалась по Калифорнии?

Майра ласково улыбнулась ему.

— Нет, но я знаю, что ты любишь такую еду, и мне хотелось устроить маленький праздник. Знаешь, Рандж, я проснулась с такой идеей… Я знаю, как порадовать Сураша, но при этом остаться при своих убеждениях!

Ранджит допил сок и с удовольствием понаблюдал за тем, как Майра выкладывала еду на его тарелку.

— Если ты это сделаешь, — объявил он, — я скажу Гамини, чтобы он зачислил тебя в совет «Pax per fidem»!

Майра снова улыбнулась и спросила:

— Ты съешь четыре сосиски? Таши не захотела, сказала, что перекусит в университете.

Ранджит сделал вид, что сердится.

— Майра! Хватит про сосиски. Лучше объясни, как мы собираемся обрадовать Сураша!

— Ну, — проговорила Майра, сев рядом с мужем и налив себе чашку чая, — ты же знаешь, сегодня нужно вести Роберта на прививку. И мне приснился сон. Роберт дома, играет в компьютерные игры, но вокруг него валяются свернутые в трубочки бумажки. Я протянула руку через его плечо, взяла бумажку, развернула и увидела, что это стихи из Библии.[20]