Звери до нас. Нерассказанная история происхождения млекопитающих - Эльза Панчироли

с легкостью приспособилась к монгольской кочевой жизни. Нехватка воды и прочих удобств не были неожиданностью для той, кто с таким упоением читала рассказы о путешествиях Чепмена Эндрюса. Всю воду перед употреблением приходилось кипятить, а для разведения огня они собирали саксаул, пустынный кустарник, который горел ярко и жарко. Они с удовольствием делили кумыс – ферментированное конское или верблюжье молоко – с членами монгольской команды и охотились на зайцев и горных баранов, которых называют архарами.

Они были не одни в сухих долинах. По холмам бродили стада ибексов и газелей, а вокруг лагеря шныряли ящерицы, тушканчики и жадные ушастые ежи, которые рылись в их мусоре. Не вся дикая природа была такой безобидной. Их предупредили, что сурков следует избегать, потому что они переносчики чумы. В одном из лагерей исследователей доконали мухи, воздух становился густым, как суп, от их роя. Из палаток регулярно убирали ядовитых гадюк и скорпионов. Но, безусловно, самыми страшными были огромные сольпуги, или верблюжьи пауки. Нечто среднее между пауком и скорпионом, эти чудища размером с ладонь прятались на брезенте стен и заползали в постели – сущий кошмар. Команда ненавидела их больше всего на свете.

Полевые работы вращались вокруг окаменелостей и жары. Каждый день команда завтракала в 7 утра и принималась за работу в 7:30. Как моя команда на Скае – и исследователи мезозойских млекопитающих по всему миру, – они часами ползали по земле, уткнувшись лицами в почву, словно охотники за трюфелями. В отличие от Шотландии, они делали это несколько недель подряд под палящим солнцем. В час дня они прерывались на обед в тени своих палаток, где оставались до 5 часов вечера, пока не спадала жара. Затем команда снова отправлялась в путь и возвращалась только к ужину в 8 часов вечера.

Температура принимала экстремальные значения. Днем она регулярно достигала 40° по Цельсию, а иногда и значительно выше. Однажды было так жарко, что, когда над головой проплыло дождевое облако, капли испарились еще до того, как коснулись земли. Песчаные бури разрывали лагерь на части. Когда по ночам исследователи спали прямо под звездами, по пробуждении они видели, что их спальные мешки покрылись инеем.

Их первой полной находкой стал скелет молодого тарбозавра (разновидность динозавра), торчащий из нижних слоев небольшого утеса. Они нашли много прочих окаменелостей, включая самые крупные экземпляры, известные в то время. Ранее в Монголии завроподов находили только по частям, но они обнаружили первый полный череп. Они назвали новые виды динозавров, в том числе дейнохейруса, и новые виды галлимимов. Пополнилась и коллекция образцов протоцератопсов, велоцирапторов и анкилозавров, которых находили в предыдущие экспедиции [115].

Конечно, Келан-Яворовскую интересовали гораздо более мелкие млекопитающие. Команда проследила этапы американских экспедиций 1920-х годов и экспедиций, предпринятых Советским Союзом в 1940-х. Они обследовали склоны Баянзага – «красных скал», названных так из-за красного песчаника, который светится алым на закате, – и обнаружили новые окаменелости млекопитающих. Они обрушивались комьями с высоты утеса и падали к ногам ученых, как оброненные монеты. Пройдя вдоль скал, команда нашла еще больше богатых ископаемыми участков.

Польско-монгольские экспедиции продолжались до 1971 года, и к их концу были обнаружены лучшие образцы, известные на сегодняшний день в Гоби. Ученые тщательно картографировали районы, в которых работали, ведя скрупулезные записи. Келан-Яворовская позаботилась о том, чтобы их работа проводилась совместно с монгольскими исследователями, и в конце работ они передали большую часть своего оборудования недавно основанной палеонтологической лаборатории в Улан-Баторе. Они обучали местных жителей работе в полевых условиях, в том числе двух женщин по имени Зорихт и Гунжид – одних из самых целеустремленных землекопов. Позже Келан-Яворовская наставляла и поддерживала монгольских исследователей, всегда щедро делясь своим временем и опытом. Многие из более ранних российских исследований 1940-х годов были опубликованы только на русском языке, что ограничивало их роль на международном уровне, но польско-монгольская команда опубликовала свои открытия на английском языке в международных научных журналах, сделав их сенсационные открытия доступными для всего научного сообщества.

К концу 1965 года они уже нашли 30 окаменелостей новых млекопитающих. Монголия вернула себе титул Эльдорадо палеонтологии и вывела млекопитающих времен динозавров на передний план эволюционной науки.

К середине мелового периода Монголия подняла свою голову над мелководными северными окраинами океана Тетис. Хотя здесь были и участки выжженного кустарника, они перемежались плодородными лесами, изобилующими озерами и пересекаемыми реками. Насаждения зеленого леса кормили и укрывали травоядных животных, включая динозавров и млекопитающих. На которых охотились хищники всех размеров.

Об окаменелостях, найденных научными группами в Гоби, писали много раз. Среди них есть и очень известные находки, о которых без устали говорили школьники по всему миру. Помимо скелетов, на Баянзаге нашли первые яйца динозавров [116].

Яйца нашли в ходе экспедиций от Американского музея естествознания в 1920-х годах [117], тех самых, которые так захватывали Келан-Яворовскую в детстве. Когда Эндрюс и его коллега по экспедиции Уильям Кинг Грегори вернулись из Азии в Соединенные Штаты, все говорили только об одном – яйца. Пресса преследовала их, чтобы заполучить фотографии, какую-то информацию или парочку слов, вызвав тем самым новый виток интереса к палеонтологии динозавров.

Несмотря на акцент на рептилиях, основной причиной экспедиций было стремление выяснить происхождение млекопитающих. Странным образом перекликаясь со словами Бакленда, сказанными 100 годами ранее, Грегори писал в статье в 1927 году:

«…шесть плохо сохранившихся черепов мелких млекопитающих в тех же слоях, где были найдены яйца динозавров, было событием исключительной важности лишь для очень немногих… Но с палеонтологической точки зрения найденные во время экспедиции черепа млекопитающих мелового периода, пожалуй, самые ценные окаменелости на сегодняшний день»21.

Эти «зверьки проворные, юркие, гладкие» [118], как он их называл, были первыми представителями современных млекопитающих, териями. Так же как и челюсти из Стоунсфилда, их затмили эффектные соседи-динозавры, но Грегори признал их невероятное значение. На фотографии один из шести черепов лежит в сухих ладонях участника экспедиции. На заднем плане, не в фокусе, он зажимает губами табачную трубку. В центре изображения – череп размером с толстую виноградину, зажатый между большим и указательным пальцами.

Черепа показали американскому преемнику наследия Марша и Оуэна по ископаемым млекопитающим Джорджу Гейлорду Симпсону. В 1928 году он составил самый полный каталог известных окаменелостей мезозойских млекопитающих со времен Оуэна. Симпсон – один из самых влиятельных палеонтологов в истории, особенно благодаря его основополагающей работе «Темп и режим эволюции» (Tempo and Mode in Evolution), опубликованной в 1944 году. Он был пионером в