После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV - первой четверти XVI вв. - Александр Лаврентьев

Таким образом, нет особых оснований считать «Тулу» с сопредельной территорией литовско-рязанского договора 1427 г. и «Списка» Свидригайло Ольгердовича 1432 г. входящей в это время в состав Великого княжества Литовского. Тем более, что и далекие наследники Витовта продолжали считать «Тулу город со всеми выходы и даньми» своей, как например, Сигизмунд IV, получивший в 1506–1507 гг. на нее, в составе литовских земель, уже цитированный ранее ярлык от крымского хана[863].

Что же представляла собой «место Тула» великокняжеских договоров XIV–XV вв.?

В историографии вопрос об этом не ставился, и только относительно «Тулы» докончания 1381 г. неоднократно высказывалось предположение о том, что это был город[864], к которому уже в XIV в. примыкал «значительный район»[865].

«Тула» докончания Дмитрия Ивановича Московского и Олега Ивановича Рязанского характеризуется договаривающимися сторонамина не как «город», а как «место», то есть определенная территория[866]. В договорных грамотах XIV в. «место» в соединении с топонимами встречается всего дважды, это «Заберега с месты» и «Лопастеньские места» духовной великого князя московского Ивана Ивановича (ок. 1358 г.)[867]. Первая, в написании «Заберег» числится в духовной старшего брата московского князя, Семена Ивановича (1353 г.) среди «сел», в духовной же сына Ивана Ивановича, великого князя Дмитрия Ивановича значится среди «волостей» («волость отъездная»)[868]. «Лопастеньские места» духовной великого князя Ивана Ивановича – левобережная часть волости «Лопастна», отделенная Окой от административного центра на правом берегу реки[869].

Скорее всего, «место Тула» московско-рязанского договора 1381 г., как и в вышеприведенных случаях, означает не столько конкретный населенный пункт, сколько территорию – волость с неким административным центром, безусловно, к моменту заключения договора уже существовавшим.

Стоит обратить внимание на тот факт, что самостоятельный топоним «Тула» присутствует только в договоре 1381 г. В последующих московско-рязанских договорах, 1402, 1434 и 1447 гг. «Тула» более не «место», а к топониму прибавляется еще один, «Берести (Берестии, Берестеи)», очевидно составляющее с «Тулой» определенное территориальное и административное единство[870]. Высказывалось мнение, впрочем ничем не подкрепленное, о соответствии его с. Берещено под современным г. Чернь[871], расположенным много южнее Тулы. Соединение в текстах докончаний топонимов через предлог «и» скорее говорит о географической близости объектов.

С некоторой долей вероятности можно предположить, что на территории «Тулы» вблизи соименного административного центра в какой-то момент появился второй, вследствие чего «место Тула» докончания 1381 г. эволюционировало в «Тулу и Берести» XV в.

Между 1447 г., когда было заключено последнее московско-рязанское соглашение, упоминающее «Тулу», и началом XVI в. источники никаких сведений о «Туле» не содержат, но в исходе первого десятилетия топоним опять появляется, уже в летописях и разрядных книгах, и это теперь совершенно определенный тип поселения, «град на Туле».

Градостроительная история Тульского кремля в свое время была подробнейшим образом проанализирована В. В. Косточкиным, однако с главным выводом автора, о том, укрепления изначально ставились в смешанной технике, из кирпича и дерева, основано на единичном и, похоже, недостоверном известии одного позднего летописца[872].

Летописные известия четко показывают, что строился «град на Туле» в два этапа, «град древян» ставили в 1509–1510 гг.[873], «град камен» «поставиша» в 1519–1520 гг.[874] Ряд летописей относительно последней даты употребляет глагол «свершиша» то есть «закончили».[875] Вполне логичным представляется, что деревянные укрепления вполне могли быть возведены за один сезон, относительно же каменных стен в летописи попала только дата завершения их строительства. С этой точки зрения уникальное известие одной из летописей, «поставиша город на Туле деревян, а на пятое лето камен»[876], дает дату начала строительства каменного кремля «на Туле», 1513–1514 г.

Стоит также подчеркнуть, что ни одно из летописных известий не содержит месяца начала строительства, и деревянных, и каменных стен, что делает невозможным, в силу бытования в России этого времени сентябрьского годового счисления, сведения датировки к одному году[877].

Возведение стен и башен из белого камня и кирпича заняло пять – шесть лет. Срок строительства представляется вполне правдоподобным. Почти одновременно с Тулой и в близких инженерно-технических параметрах и архитектурных формах в Росси ставились еще две каменных крепости южных границ Великого княжества Московского, кремли Коломны и Зарайска. Первый «почат делати» в 1524 г. а завершен в 1531 г.[878], то есть возводился шесть – семь лет, как и Тула. Второй, первоначально «град на Осетре камен», самый маленький из кремлей, ставился три года, межу 1528 и 1531 гг.[879]