Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира - Розалин Майлз

минуту. Западный наблюдатель так подытожил противоречивые требования, предъявляемые к иранским женщинам с обеих сторон политического и религиозного спектра:

В 1978–1979 образованные женщины носили чадру в знак протеста против шаха, а Аятолла Хомейни критиковал его за отношение к женщинам… «Шах объявил, что женщины должны быть лишь предметами сексуального влечения. Такое понимание толкает женщин к проституции и низводит их до положения сексуальных объектов».

В наше время женщину, у которой из-под покрывала выбилась прядь волос, могут отправить в лагерь на «моральное исправление и перевоспитание». Покрывало видится символом независимости от западных ценностей, которые шах использовал лишь для укрепления власти своей семьи. Несоблюдение правил ношения «хиджаба» (религиозно-корректной женской одежды) считается актом контрреволюции[409].

Эту атаку на «романтизацию ислама», хоть здесь она и звучит из уст белого мужчины, поддерживают многочисленные свидетельства самих иранских женщин. Писательница Машид Амир Шахи публично выступила против указа Хомейни, гласящего, что женщины «не равны мужчинам, но стоят ниже их биологически, природно и интеллектуально». Что это означает на практике, показывает нам выступление анонимного спикера на конференции в Лондоне:

Выходить замуж обязательно. Политически активных женщин пытают и насилуют перед казнью. Особенно молодых. Одну девятилетнюю девочку изнасиловали в тюрьме, потому что Бог не разрешает казнить девственниц. На женщин нападают самыми жуткими способами, например, выплескивают в лицо кислоту, поджигают волосы, если они не покрыты. Просто быть женщиной в Иране – уже политическое преступление[410].

Plus ça change… «Чем больше меняется, тем больше остается прежним». С незапамятных времен быть женщиной – грех против природы и преступление против Бога. А теперь еще добавилось и идеологическое отклонение. При этой системе любая женщина, осмелившись поставить под вопрос идеологию, на основе которой ее судят, оказывается в числе «дочерей Дьявола», которых мужчины Божьи – или Бог мужчин – стремится уничтожить. Ведь женщина, которая спорит, задает вопросы, бросает вызов – уже не женщина. Женщина создана природой, чтобы ублажать и восхвалять мужчину, любить своего господина и повелителя и служить ему. В конце концов, для чего еще нужны женщины?

В этом базовом требовании и коренится вечный миф о женственности, вечный самообман неудовлетворенного мужчины. Для него ответ прост: женщины существуют ради мужчин – и должны быть за это благодарны. Нигде это мерзкое уравнение не проявляется так ярко, нигде не распространяется так широко, как на мировой фабрике мифов ХХ века – в голливудской киноиндустрии. Характерный для Голливуда порок – сексуализация женщины, на которой он так помешан – в сущности, отличает и все прочие масс-медиа: в этом секрет их коммерческого успеха. В наше время ведущую роль в создании и распространении сексуальных стереотипов в западном обществе играет реклама, но Голливуд первым пошел по этой дорожке. Те представления о мужском и женском, о любви и труде, что определяли жизнь послевоенного мира, его обитатели в очень большой степени черпали из вымыслов Голливуда – фабрики грез.

И что же вещал Голливуд со своего волшебного экрана затаившему дыхание миру? Что сообщали нам киномагнаты, знающие «Все о Еве», те, чьей всемогущей волей женщины страшились «Психо» и вожделели «Кинг-Конга»? Да вот что: есть девушки плохие – а есть хорошие, «маленькие женщины» и «добрые женушки»; с плохими спят, на хороших женятся; и еще, что «Рождение нации» – мужская работа («скажи женщинам, пусть вскипятят воду – много воды!») И обрати внимание, сестренка: «Джентльмены предпочитают блондинок»! Не совсем понятно, как – ведь к религии он всегда демонстрировал глубокое уважение («Иисус из Назарета», «Человек, рожденный, чтобы…» – чтобы собирать большую кассу!) – но Голливуд сделался Американской Церковью, а каждый его фильм – новым заветом. Каждая картина рассказывала историю, и каждая из них – величайшая, древнейшая, тупейшая, безжалостнейшая история на свете: о Человеке, Рожденном, Чтобы Быть Мужчиной.

Ведь мальчишки всегда останутся мальчишками, если не в жизни, то хоть на всеамериканской детской площадке голливудского кино. Пока фильм за фильмом выходил на экраны под пристальным взором киномагнатов первого поколения, всех до единого – патриархов чистейшей воды, боги-отцы, должно быть, плясали от радости. Кому нужны физические ограничения, жестокие законы, отказ в образовании и работе, исключение из общества, к чему запирать женщину дома, если стоит показать ей кино – и она сама с радостью на все это согласится?

Нам еще предстоит осознать и понять, до какой степени прежние инструменты стеснения и подчинения женщин в ХХ веке были заменены средствами массовой культуры. Несомненно одно: по своему грязно-похотливому, вуайеристическому отношению к женщинам, по неустанному воспроизведению одних и тех же старинных женских архетипов (мать, невинная дева, шлюха), по усердной трансляции идеальных сценариев для «хороших девочек» и страшных историй про тех, что «сбились с пути», Голливуд достоин занять место рядом с «полицией нравов» Аятоллы Хомейни. И задача у них одна: держать женщин в узде и учить быть такими, какими обычный парень хочет видеть свою жену и мать своих детей.

Осознав, что эти индустрии псевдомодерна, институты массовой культуры, крепко взяв нас за гениталии, тащат назад в будущее, мы поймем и то, на какой площадке развернется следующий этап борьбы за свободу и равенство женщин.

Многие тысячелетия источник женской «неполноценности» искали в природе, биологии, религии, психологии, размере мозга и загадочной женской душе. Женщины сражались за право читать, распоряжаться деньгами, голосовать. Ограничения, наложенные на женщин, рассыпались (пусть и не во всех частях света) одно за другим – и становилось ясно, что в них нет ничего «природного» и неизбежного. Но предрассудки, стоящие за ними, меняются гораздо медленнее. Ни в коем случае я не принижаю и не обесцениваю достигнутые нами успехи. Речь лишь о том, что теперь феминистки всего мира встретились с более глубинной преградой, с более серьезным врагом – и борьба с ним будет сложнее и дольше.

Женщинам еще очень многое предстоит изменить. Ни один эксперимент с демократией, ни одна революция, ни одно требование равенства пока что не привели к равенству полов. В неформальных структурах любого общества имеются непроговариваемые, почти неосознанные коды взаимодействия, определяющие, кто господствует, а кто подчиняется – и везде, повсюду они в конечном счете ставят женщин ниже мужчин. Ни одному обществу пока не удалось успешно справиться с вековым разделением труда по полу и с его верным спутником – неравным распределением собственности и власти. Нигде в мире женщины не наслаждаются такими же правами, привилегиями и возможностями, как и мужчины. Повсюду мужчины остаются посредниками между женщиной и властью, женщиной и государством, женщиной и свободой, женщиной и ею самой.

Этот сюжет не закончен – и сама история женщин, хоть и долгая, по сути только начинается. Женщины всегда боролись не только за выживание, но и за то, чтобы их борьба имела смысл; и теперь они собираются вместе, организуются и ведут свою борьбу не просто ради новых определений, но ради права определять. На что станет похоже написание истории, спрашивает Герда Лернер, «когда будет отдернута завеса господства и мужчины и женщины начнут давать определения наравне»? В ее видении будущего «мы просто шагнем под свободные небеса»:

Теперь мы знаем, что мера всего человеческого – не мужчина, а мужчины и женщины. Не мужчина, а мужчины и женщины – центр мира. Это прозрение преобразует наше сознание так же решительно, как перевернуло мир открытие Коперника, что земля – не центр вселенной[411].

Может быть, это важнее всего: новой женщине понадобится новый мужчина. Но она уже не совершит ошибку, которую так часто делали женщины в прошлом – не станет полностью доверять ему свою свободу и свое будущее. Этот новый дух открытия себя и надежды на себя, пронизывающий сейчас все, от теории феминизма до популярной музыки, замечательно воплощает в своей песне Хелен Редди:

Я –   женщина: услышь мой рев!Нас слишком много, чтобы нас не замечать,Я знаю слишком много, чтобы отступать и притворяться,Ведь все это я уже слышала.Я уже простиралась на полу,И никто не заставит меня туда вернуться…Я женщина: смотри, как я расту,Смотри, как встаю на цыпочкиИ обнимаю эту страну своими любящими руками.Но я еще зародыш,И долгий, долгий путь придется мне пройти,Прежде чем заставлю брата моего понять…Если будет нужно, я сделаю все!Я сильна!Я непобедима!Я ЖЕНЩИНА!

Эта новая сила женщины коренится в спокойном и ясном понимании древней истины, выраженной юным голосом молодого черного феминизма: «Мы понимаем, что единственные, кто готов неустанно трудиться над нашим освобождением – мы сами. Наша политика исходит из здоровой любви к себе, нашим сестрам и нашей общине, которая позволяет нам продолжать эту работу и борьбу»[412]. Любовь, борьба и труд – вот мировая история женщин в прошлом и в будущем. И если в чем-то мы можем быть уверены,