Митридат - Виталий Гладкий

Бой в скором времени превратился в настоящую бойню: более совершенное оружие и отменная бойцовская выручка гоплитов постепенно брали верх. Неоптолем, обрадованный неожиданным приключением, казался многоруким гигантом-гекатонхейром[247] — с такой скоростью он орудовал своим мечом. А когда подоспел на выручку Моаферн с двумя воинами, гептакометы в страхе бросились бежать в лесные заросли. Их никто не преследовал — все взгляды были обращены на схватку двух богатырей, гептакомета и Митридата. Их тела сплелись в немыслимый узел, и только тяжёлое дыхание поединщиков указывало на сверхчеловеческое напряжение могучих бойцов.

Первым опомнился Неоптолем. Горя желанием отличиться, он достал нож и подбежал к противникам.

— Оставь! — прорычал Митридат, заметив намерения лохага. — Он мой!

Извернувшись, царевич титаническим усилием взметнул тяжёлое тело дикаря в воздух и бросил на камни. И пока гептакомет пытался подняться, железный кулак Митридата ударил его в висок, словно камень из пращи.

— Хвала Дионису! — облегчённо вздохнул Гордий — единственный из окружающих, представлявший истинную силу царевича и не сомневавшийся в исходе доселе невиданного поединка.

— Слава царю Понта! — закричал поражённый не менее других Неоптолем.

Разгорячённые боем гоплиты ударили мечами о щиты, и грозный грохот металла заставил задрожать горы. Высоко подняв меднокудрую голову, Митридат с достоинством внимал первым своим воинским почестям.

— А этого я сейчас немного укорочу, — смеясь, сказал Неоптолем, поднимая за волосы уже пришедшего в себя дикаря и вынимая меч из ножен.

— Нет! — резко выкрикнул царевич. — Это почти бессловесная тварь, не ведающая, что творит. Он защищал свою землю и достоин лучшей участи.

Пристыженный лохаг, склонив голову, отошёл в сторону. Гептакомет стоял отрешённый, с потухшим взглядом, видимо готовясь принять смерть.

— Оставьте ему нашу добычу и что-нибудь ещё из еды, — приказал Митридат, усаживаясь в седло. — Вперёд!

Среди воинов охраны было несколько раненых, но после перевязки они смогли самостоятельно продолжить путь. Дикарь непонимающим взглядом смотрел на горку провизии возле своих ног. Там лежала и туша оленя, добытого Митридатом в предгорье. Вскоре последний всадник исчез за деревьями, и воцарившаяся тишина нарушалась только стонами увечных дикарей.

Когда улеглась пыль, поднятая копытами коней, из зарослей на старинную дорогу вышли побеждённые. Они молча сгрудились возле оставленной провизии, с недоумением глядя на чудом избежавшего смерти соплеменника. Наконец вождь что-то буркнул, дружелюбно похлопал юного гептакомета по плечу и показал на раненых. Через некоторое время, уложив на примитивные носилки оставшихся в живых и мёртвых и забрав оставленную провизию, гептакометы пошагали к озеру. Лишь соперник Митридата долго смотрел в сторону уже невидимого отряда, словно пытаясь что-то вспомнить. В его глазах застыло удивление и что-то ещё, отдалённо напоминающее обычную человеческую благодарность.

Спустя четыре дня, посетив по пути и селение дружественных дрилов, похожее на крепость, обнесённую частоколом с деревянными башнями, отряд достиг перевала, откуда был уже виден Трапезунт. Прозрачный горный воздух позволял рассмотреть разноцветные кубики зданий города-гавани и даже крохотные фигурки горожан, напоминающие медленно ползающих мошек. У причала стояли игрушечные суда, и Митридат с невольным трепетом всматривался в почти невидимые отсюда вымпелы на мачтах — есть ли там то судно, которое понесёт его по волнам Понта Евксинского в пугающее неизвестностью будущее?

Оронт с холодной яростью смотрел на Исавра. Они встретились в Понтийском Комане в одном из тайных притонов, бывшем на содержании осведомителя заместителя начальника царского следствия. Предводитель кардаков прибыл в город с толпой паломников, жаждущих приобщится к таинству полуночных мистерий, происходивших в главном храме богини Ма-Эннио каждое полнолуние. Он был одет в грязное тряпьё, как самый последний попрошайка.

— Ты мне поклялся, что дело сделано. Не так ли? — спросил, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, Оронт.

— Ошибка вышла… — не поднимая глаз, буркнул Исавр. — С кем не бывает…

— Твои ошибки мне уже вылились в такую сумму, что за эти деньги можно было отправить в Эреб половину жителей Синопы.

— Это можно… — цинично ухмыльнулся Исавр. — Прикажи, и я перережу им глотки бесплатно.

— Мне нужна только одна голова — Митридата. Я уже сообщил, кому следует, что, наконец, этот щенок уплыл в лодке Харона. А ты мне тут скулишь — ошибка вышла. Вот и посоветуй, как мне теперь поступить.

— На… — покопавшись в лохмотьях, Исавр достал увесистый кошель и положил перед Оронтом. — Я человек честный, мне незаработанные деньги не нужны. Всё, теперь мы квиты… — он с жадностью взглянул на кожаный мешочек с золотом и снова опустил голову.

— Ты так думаешь? — чересчур спокойно спросил его Оронт.

— А как иначе? — с наигранным простодушием осклабился предводитель кардаков.

— Дерзишь… — прошипел, как потревоженная змея, Оронт. — Ну, а если мои люди с тебя шкуру сдерут и солью посыплют, как тогда запоёшь?

— Но-о, — встрепенулся Исавр. — Не шути так со мной, Оронт. Твои деньги я отработал с лихвой. И не только в этом случае. Я всё равно его достану, рано или поздно, — он смотрел на собеседника с угрюмой настороженностью.

— Возможно… — вдруг расслабился Оронт и попытался изобразить добродушную улыбку; но глаза его остались неподвижны и холодны, как лёд. — Я на тебя надеюсь. Ладно, иди, там тебя ждёт хорошее вино и сытный ужин, — он показал на дверь, откуда слышались пьяные голоса и треньканье кифары.

— И на том спасибо, — неторопливо поднявшись, Исвар вышел.

Заместитель начальника следствия некоторое время сидел, как истукан, глядя в одну точку остановившимся взглядом. Затем он резко ударил в крохотный бронзовый гонг серебряным молоточком и задумчиво откинулся на спинку дубового дифра.

Раздался чуть слышный скрип, часть стены позади Оронта сдвинулась, и в комнату проскользнул гибкий, как уж, человек с бесстрастным лицом исполнительного слуги и пустыми глазами хладнокровного убийцы.

— Слышал? — спросил его Оронт, указывая на дверь, за которой исчез Исавр.

— Да, — коротко ответил человек.

— Он должен умереть.

— Когда?

— Сегодня.

— Яд?

— Нет. Он чересчур хитёр и предусмотрителен. И, по-моему, заподозрил неладное. Поэтому встретишь его, когда он выйдет отсюда. Возьми с собой ещё двоих. И глядите в оба — этот человек в схватке, как взбесившийся бык. Не дайте ему обнажить меч.