Черная Леди - Майк Резник

Кобринский подошел к окну и смущенно нахмурился, глядя на свое творение.

— Не понимаю, — сказал он. — Она уже должна гаснуть и исчезать.

— Но она не исчезает.

— Тогда я еще успею дорисовать губы! — взволнованно воскликнул Кобринский.

Он бросился к машинам и нажал еще несколько кнопок.

— Вышло! — триумфально вскричал он, опять оказываясь с нами у окна.

И действительно, на космическом полотне теперь сияло совершенное во всех деталях изображение Черной Леди. Она казалась совсем настоящей, и я поймал себя на том, что уже прислушиваюсь к словам, готовым сорваться с ее губ.

А потом, так естественно, что лишь через несколько секунд я понял, что происходит, ее губы шевельнулись.

— Владимир, — прошептала она с небес, и горы содрогнулись. — Иди ко мне.

— Вы слышали? — спросил Кобринский со сверкающими от возбуждения глазами.

— Иди ко мне, Владимир, — пропела она, и бункер дрогнул, а машины жалобно и протестующе взвыли.

— Значит, это все-таки был сон, — пробормотал я ошеломленно, поняв, что она зовет только Кобринского.

Кобринский, как загипнотизированный, пошел к двери. Венциа схватил его за руку.

— Нет! — заорал он. — Сначала я задам свой вопрос!

Кобринский шевельнул плечом, и Венциа отлетел в дальний угол.

— И куда вы собрались? — спросил Хит.

— К ней, — невозмутимо ответил Кобринский.

— Если открыть дверь, Венциа умрет — и вы тоже, если не наденете рукавиц.

— Она не причинит мне вреда, — ответил Кобринский.

— Но ее там нет! — резко произнес Хит. — Вы выйдете в радиоактивную печь!

— Владимир, — прошептала Черная Леди.

— Она меня зовет.

— Леонардо, скажите же что-нибудь!

— Она не Мать Всего Сущего, — тускло проговорил я, чувствуя легкое головокружение. — Она всего лишь Черная Леди.

— Что вы несете? — обозлился Хит.

Я повернулся к нему.

— Чего же она хотела от меня? — растерянно спросил я. — Не понимаю.

— Иди ко мне, Владимир, — шептала Черная Леди.

Кобринский открыл дверь.

— Нет! — вскричал Хит, прыгнув к нему в тщетной попытке остановить.

Он опоздал, и через мгновение сильный порыв ветра захлопнул дверь снаружи.

Мы оба кинулись смотреть к окну, и к нам присоединился Венциа с безобразным кровоподтеком на лбу.

Кобринский стоял примерно в пятидесяти ярдах от бункера, молящим жестом воздев руки к небу — и как раз перед тем, как начала рассеиваться картина, неизменно печальное выражение на лице Черной Леди растаяло, вдруг сменившись улыбкой. Я перевел взгляд туда, где стоял Кобринский, но его не было. Ничего не было.

— Где он? — спросил я озадаченно.

— Исчез, — сказал Хит и смущенно нахмурился. — Во всяком случае, мне кажется, что он исчез.

— НЕТ! — завопил Венциа, подбегая к двери и распахивая ее. — Вы не можете уйти! У меня есть вопрос!

— Не выходите, друг Рубен! — закричал я ему вслед. — Когда Кобринский открыл дверь, вы уже попали под облучение, у вас нет защиты!

Вы умрете!

— Не держите меня! — огрызнулся Венциа, вырвался и побежал туда, где исчез Кобринский.

— Прошу вас! — он вопил во все горло. — Я должен знать!

— Надо привести его назад, в помещение, — требовал я.

— Пусть кричит и получит ответ, — устало произнес Хит. — Он уже мертв.

— Но…

В вышине прогремел последний яростный взрыв, и небо снова стало темным.

— Включите счетчик радиации, Леонардо, он сверху на лицевом щитке, — сказал Хит. — Если его не убила волна последнего взрыва, то в ближайшие десять секунд он сгорит, как уголь. Мозг у него уже изжарился.

— Я должен был его остановить, — сказал я, выбегая из бункера. — Я должен ему помочь!

— Ему уже не поможешь, — ответил Хит, но вышел за мной.

Когда мы добежали до Венциа, он был без чувств. Лицо покрылось черными ожогами, обгорелые волосы дымились, но он еще жил. В конце концов нам удалось втащить его в бункер и положить на койку Кобринского.

— Можно было с тем же успехом оставить его снаружи, — заметил Хит.

— Когда открываешь дверь в ядерную печь, нечего ждать, что квартира останется незараженной.

Я взглянул на счетчик радиации, и его показания подтверждали сказанное.

Венциа что-то пробормотал обожженными губами.

— По-моему, он просит воды, — сказал Хит.

— Но вода заражена, — сказал я.

— Все равно дайте. Какая теперь разница?

Я налил воды в металлическую чашечку и поднес к губам Венциа.

— Спасибо, — прохрипел он и уронил голову на подушку. — Где она?

— Ее нет, — сказал я. Только сейчас на меня обрушился весь смысл происшедшего.

— Она не Мать Всего Сущего. Она приходила не за мной, а за Кобринским.

— Теперь я никогда не узнаю, что за пределами, — прошептал Венциа.

— Очень скоро узнаете, друг Рубен, — сказал я тихо.

Вдруг он напряженно приподнялся, устремив невидящий взгляд в пространство.

— Что с вами, друг Рубен? — спросил я.

— Я ее вижу!

— Она зовет вас?

Он нахмурился.

— Нет. Она с ним.

— С Кобринским?

— Да.

— Что она делает? — спросил я.

— Она улыбается.

Он снова упал на койку.

— Наконец-то она улыбается, — прошептал он и умер.

Несколько минут я сидел без движения у тела Венциа. Потом почувствовал руку Хита на своем плече.

— По-моему, пора идти, Леонардо, — говорил он.

— Да. Пора.

— Придется оставить тело здесь. Мы не можем рисковать, забрав его на корабль — большой риск.

— Да, — ответил я, встал и пошел за ним к двери.

— Знаешь, — задумчиво произнес он, когда мы брели к кораблю, — я все еще не совсем верю в то, что увидел.

— Я верю.

— Интересно, где она снова появится? — пробормотал он задумчиво.

— Она никогда больше не появится, — ответил я.

Вот и вся история Черной Леди.

Но это также история Леонардо, который продолжает одиноко бродить по галактике, которого все сторонятся, чье имя никогда больше не будет произнесено в его Доме и Семье, и чьим прегрешениям нет числа.