Напролом - Евгений Сухов

Клин начал копать в Москве, срочно выискивать влиятельных чиновников, способных и, главное, желавших взять под свою опеку мурманского предпринимателя. Клиновский входил в очень высокие кабинеты. Адвокат Михаила Таганцева дело свое знал и сумел кое-кого заинтересовать. Но ситуация все равно еще была далека от гарантированно выигрышной, она, можно сказать, еще висела в воздухе. Оттого-то Норвежец и нервничал в эти дни. Поэтому и пил уже третьи сутки подряд. А тут еще от Жоры уже со вчерашнего дня нет ни звука. Этот-то куда делся, чмошник? Уж не Лифт ли его втихаря грохнул? Норвежец покосился на Лифта, который отвалился от стола и похотливо разглядывал одну из девиц.

– Наливай! – скомандовал Норвежец непонятно кому. Явно не Клиновскому, который похрапывал, уткнувшись лицом в свой локоть.

Лифт привстал и подхватил литровую бутыль «Абсолюта». Налил всем, включая даже кемарившего Клина. Танька подняла стопку:

– Может, мальчики, хватит вам о делах? – кокетливо улыбаясь хозяину, протянула она и провозгласила тост: – Давайте выпьем за то, чтобы елось и пилось, чтоб хотелось и моглось!

Лифт заржал и, с размаху чокнувшись с ней так, что едва не расколотил хрустальную стопку, гаркнул:

– Сейчас я тебе устрою, дорогуша! Готовься!

– А я как юный пионер! – не стушевалась опытная Танька. – Всегда готова!

Норвежец хлопнул рюмку водки, поднялся и коротко бросил Марине:

– Пойдем, красуля, в ап… партаменты! Марина делано заулыбалась и, торопливо прожевав салат, последовала за хозяином, который, пошатываясь, побрел вон из комнаты.

Сержант встретил Варяга в мурманском аэропорту. После большого схода, состоявшегося в Питере, Владислав решил не терять времени и на следующий же день вылетел в столицу российского Северо-Запада. Еще не выйдя из здания аэровокзала, Владислав попросил Степана коротко ввести его в курс дела. Его интересовали не только обстоятельства убийства Плешивого, но и подготовка тайной операции по устранению Норвежца.

– Влад, мы поедем на такси, там водила мой знакомый. Мужик надежный, хороший, но при нем ничего в открытую обсуждать нельзя, – предупредил Степан. – Так что подожди. Вот приедем в гостиницу, сходим в кабак пообедать, и там за семужным стейком я тебе обо всем, что происходит в этом неславном городишке, расскажу…

– Ты что, Степа, за лоха позорного меня держишь? – улыбнулся Варяг. – Ясно, что не в такси. Ты мне сразу скажи: Плешивого убили люди Норвежца? Или из-за внутренних разборок?

Юрьев подвел его к серой «Волге» с полустершимися шашечками на передних крыльях и, не открывая дверцы, проговорил тихо:

– Этого я не знаю. Об этом в газетах не пишут. Но, судя по той информации, которую мне успел Заворотов до своей смерти дать, у него сложились напряженные отношения и с Таганцевым, и с местными ворами. По многим причинам. Но главное, в последнее время – из-за наркотиков. Таганцев приветил нагрянувших в город таджикских наркокурьеров, а Заворотов пытался ему противодействовать… Так что не исключено, что Плешивого убили по наущению Норвежца, хотя явно чужими руками…

Варяг кивнул:

– А где убили?

– В ресторане. Он поехал туда со своими людьми, вошел в зал в сопровождении охранников. Деталей я не знаю. Знаю только, что и его самого, и его людей ухлопали на месте. По местному телевидению передали: неизвестные бандиты расправились с криминальным авторитетом…

– Ну, это уж как водится… – жестко проговорил Варяг. – А что по Норвежцу?

– К нему не подступиться. Он окружил себя тройным кольцом головорезов, – сказал Сержант, как бы оправдываясь. – Это клиент сложный. У него нет обычных маршрутов передвижения. В основном сидит у себя в городском особняке. И знаешь, что странно? Вокруг него постоянно тусуются менты из местного УВД!

– И что ж в этом странного? Мало ли кого в России охраняют менты! – заметил Варяг чуть раздраженно.

– Да я тебе не про охрану говорю, Влад! Ходят слухи, что Таганцев и начальник городского УВД большие кореша!

Варяг молча кивнул на «Волгу»: мол, давай сажай меня. Сержант распахнул заднюю дверцу и, пропустив его вперед, умостился рядом справа. Варяг сдержанно поприветствовал водителя. Май Трофимович, обернувшись, с преувеличенным радушием закивал и затараторил:

– Здравствуйте, уважаемый, что-то вы легко оделись. У нас тут зима уже в разгаре!

– И то верно: холодно, – усмехнулся Степан и, критически оглядев легкий синий плащ, в котором прилетел Владислав, зябко поежился.

– Я уж тут неделю, а все никак привыкнуть к этому расчудесному климату не могу. Заполярье, елки-палки! Ночью – мороз, днем – мороз, солнца нет. Говорят, это полярная ночь. Какая, на фиг, полярная ночь? Тут же не Норильск!

Водитель, прислушиваясь к болтовне пассажиров, усмехался, но встревать в беседу не решался.

– Вот что, Степа… – Варяг посмотрел на часы. – Сейчас уже двенадцатый час… А мне сегодня вечером, самое позднее завтра утром надо возвращаться. Боюсь, семужные стейки откладываются. Оленегорск отсюда далеко?

– Оленегорск? – разочарованно протянул Степан, которому уж очень хотелось попотчевать старого друга местными деликатесами. – Да откуда же я… Май Трофимыч! Сколько туда езды?

Водила, обрадовавшись, что о нем вспомнили, с готовностью отрапортовал:

– Поезд полтора часа идет. А на машине минут за пятьдесят можно домчать.

Степан вопросительно посмотрел на Варяга. Тот удовлетворенно кивнул:

– Годится. Домчит нас туда твой Май Трофимыч?

Сержант пожал плечами:

– Так сам у него и спроси… Май Трофимыч, ты как?

Таксист изобразил раздумье:

– Так, это… Городские такси туда не гоняют… Нам нельзя. Но…

– Понятно, – уловил суть невысказанного интереса Владислав. – Ты скажи, дядя, сколько это будет стоит – на том и порешим…

Май Трофимыч засопел от натуги.

– Ну, не знаю… Прошлым летом наши ребята туда на озера возили туристов, так выходило по четыреста при полной загрузке машины. По сотне с носа. Так что…

– Штуку дам, – коротко объявил Варяг и полез в карман за портмоне. – Сейчас туда рванем, там я с одним человеком встречусь, поговорю с ним, а после вернемся в Мурманск… – И, обернувшись к Степану, добавил с улыбкой: – Вот тогда твои семужные стейки и оприходуем. Идет?

Сержант только махнул рукой.

– А что за человек? – насторожился водила, тормозя перед первым светофором. – Может, я его знаю?

Варяг усмехнулся:

– Ты что ж, Май Трофимыч, сам мурманчанин, а всех жителей Оленегорска знаешь?

– Так житель жителю рознь, – возразил таксист. – Солидный человек из Питера не поедет в Оленегорск к первому попавшемуся…