Энергеты всех стран соединяйтесь! - Алексей Викторович Широков

молодого Егеря будет что-то существеннее. Но в целом ты прав. Их основная сила – это именно Стая. Егеря тщательно пестуют ее, увеличивая силу и боевую мощь. В целом в этом нет ничего необычного. Существует множество техник создания фамильяров, и большое количество энергетов уже на кандидатском уровне заводят себе питомцев. Но, как и со всеми демоническими техниками, Егеря для развития своих тварей используют других людей. Думаю, догадаешься, как именно.

– Их жрут, – кивнул я, невольно вздрогнув. – Возможно, не только.

– Умный, – ухмыльнулся Выгорский. – И если не хочешь стать добычей, давай работай. Обычно нет смысла учить техникам, пока курсанты не достигнут хотя бы первого разряда, но ты у нас весьма необычный случай. Не знаю, каким образом ты овладел «Лягушачьим прыгом», скорее всего, с помощью сатори, но в целом мне плевать. Главное, что при этом ты неосознанно оперируешь энергией. В минимальном объеме, но даже это для твоего ранга солидное достижение. Только не зазнавайся, до разряда тебе еще далеко.

– Даже не думал, – легко соврал я, глядя на тренера честными глазами.

– Ну-ну, – тот скривился, мол, я тебя насквозь вижу, но больше никак комментировать не стал. – Поэтому мы возьмем то, что ты уже умеешь, и попробуем дать тебе хоть какой-то инструмент для самозащиты. Нормальный удар ты не потянешь, так что будешь тренировать толчок.

– А чем мне это поможет? – я немного удивился. – Нет, понятно, что оттолкнуть кого-то бывает полезно, но…

– Без но! – Выгорский положил ладонь на грушу и легко толкнул, отчего тяжелый мешок взмыл в воздух, зависнув практически параллельно полу. – Смотря как толкнуть. Для большинства этого будет достаточно, а кому не хватит, так тебе уже ничто не поможет. Так что давай, вставай к мешку, вспоминай ощущение, которое возникает у тебя при «Лягушачьем прыге», и пытайся воспроизвести его при толчке. Для начала тысяча повторений тебе. Можешь музыку взять, чтобы настроиться, только наушники надень. Если у тебя нет – могу выдать. Мы часто так работаем.

– Буду благодарен. – Действительно, заниматься с музыкой было гораздо удобнее. Особенно если наушники хорошие и не мешают, с чем у меня были сомнения. На айподсы рассчитывать, конечно, было глупо, но в целом оказалось, все не так плохо, как я представлял. Скорее даже наоборот, выданный гаджет меня весьма удивил, потому что это были наушники с костной проводимостью. Но, с другой стороны, где им быть, как не у конторы. Изначально военная технология, наверняка еще и секретная. На гражданке о таких мой альтер эго даже не слышал. Но нельзя не признать, для занятий весьма удобная штука, хотя лично я предпочел бы что-то с шумоподавлением. Хотя, может, в этом тоже был какой-то тайный смысл: мол, умей концентрироваться, даже если вокруг тебя хаос и паника.

Не скажу, что сразу получилось сосредоточиться, но все же мне было не шестнадцать лет, морально я имею в виду и по жизненному опыту. Навык отключаться от окружения, концентрируясь на задаче, необходим каждому кодеру, иначе много не напишешь. Так что и сейчас я принялся тщательно анализировать свои ощущения при прыжке, даже пробежал пару кругов по не слишком сложной дорожке, делая упор на технику, а затем только подошел к груше.

Поймать почти неуловимое ощущение движения энергии по ногам оказалось очень непросто. Еще сложнее было его воспроизвести в руках. Я раз за разом толкал тяжелый мешок, почти не сдвигая его с места. Но попыток не прекращал, даже не потому что Выгорский задал мне тысячу повторений. Просто тренер был прав в главном: хочешь чему-то научиться – паши как вол. Недаром кто-то из великих бойцов говорил: мол, я не боюсь того, кто знает тысячу ударов, я боюсь того, кто повторил один удар тысячу раз.

Кроме того, я не поленился в прошлый раз у Михи накачать на свой телефон нормальной музыки, то бишь хорошего рока, отечественного и не очень, а не самопального шансона, что слушал мой альтер эго. Меня воротило от всех этих гоп-стопов и прочих «посадил я фраера на нож». Пусть даже я и собирался заработать на том же самом блатняке быстрые деньги. Но оно то ли получится, то ли нет, мало ли о чем Шило хотел перетереть. А кроме того, я просто не видел других возможностей. Ждать же хотя бы полгода у меня желания не было. Хватит маме надрываться. Она дала мне все, что могла, теперь моя очередь заботиться о ней.

И под бухающие басы незнакомых мне советских рок-групп я снова и снова пытался столкнуть с места тяжелый мешок. И сам не понял, когда увлекся этим процессом настолько, что перестал воспринимать окружающую действительность. И в сознание меня привел лишь истошный визг Даши и дружный мат парней. И то лишь для того, чтобы я увидел, как медленно, словно в слоумо, тяжеленная груша падает прямиком на Сикорскую. Та самая груша, которую я последние полтора часа пытался сдвинуть с места.

Сделать я уже ничего не мог. Просто не успевал, как и все остальные. Ну, почти все. Когда мешок уже практически накрыл Софию, рядом словно из воздуха возник Выгорский, с легкостью удержавший падавший спортивный снаряд. А затем с абсолютной невозмутимостью закинувший слетевшее кольцо, за которое тот был подвешен на крюк. И, осмотрев обалдевших нас, скомандовал:

– Упор лежа принять! – Мы дружно бухнулись на пол. – За каждый мат по сотне отжиманий. Всем! Семен, считай.

– Раз! – мы качнулись в едином порыве. – Два… три…

– Семь, девять, восемь… – Юниоры ребята крепкие, но только не когда после интенсивной тренировки тебе надо еще под тысячу раз отжаться от пола, да еще каждое повторение посчитать. – Семь, девять, девять… Восемьсот. Все…

С последним словом я пластом рухнул на мат, стараясь отдышаться. В голове было пусто. Все мышцы тряслись, будто вместо них оказался холодец. Остальные были не в лучшей форме. Тренер не пощадил даже Сикорскую, но тут я был с ним согласен. Пусть лучше устанет физически и выкинет всякую дурь из головы, чем будет накручивать себя тем, что чуть не умерла. Чистая психология, никакого садизма. Ну и воспитательный эффект для остальных.

– Что разлеглись? – Выгорский оглядел нас, валяющихся битыми тушками на полу, и вдруг рявкнул так, что стекла зазвенели: – Встать!

Не знаю, откуда в нас взялись силы, но через мгновение мы стояли, построившись в одну шеренгу, как положено, и ели глазами начальство. Виктор Михайлович одобрительно кивнул, прошелся туда-сюда перед строем и усмехнулся.

– Что, ненавидите меня?

– Никак нет! – На удивление, все ребята ответили дружно, будто тренировались, и