Счастливый ребенок. Универсальные правила - Андрей Курпатов

Как в такой ситуации у ребенка может сформироваться правильное представление о том, что можно, а чего нельзя? Да никак. Но зато у него может сформироваться другое – умение манипулировать родственниками. И не надо думать, что это ребенок «хитрый», – это просто родители бестолковые.

Ребенок лишь адаптируется внутри тех обстоятельств, которые ему предлагаются, вот и все. Это, кстати сказать, хороший признак – у него голова на плечах имеется. Однако трудно встретить родителей, которые способны правильно оценить этот навык своего чада.

Типичная ошибка семьи выглядит следующим образом. Мама говорит ребенку, что он не сделал уроки, а поэтому телевизора ему не будет. Ребенок, понурив голову, идет к бабушке и «давит на жалость»: «Бабуля, а можно телевизор посмотреть?» Ну и бабуля, ясное дело, видя заплаканные глаза любимого внука, тут же включает ему телевизор, плюс к этому еще и плюшку какую-нибудь приносит.

Вариантов тут, конечно, множество. На месте бабули может оказаться отец, на месте мамы – дедушка. Комбинации неисчислимы, но суть всегда одна и та же: если один из старших что-то запрещает, а другой способен это разрешить, то у нашего ребенка появляется безграничное поле для маневра.

И если уж никто не идет навстречу, надо пасть на пол и визжать, как будто тебя режут, – ну, кто-то же должен будет на это среагировать! И реагируют. В результате получается семейный противоход: один – «Да» говорит, другие – «Нет», этих мытьем можно взять, а этих – катаньем. И полный шоколад! И полный ужас.

Вот например, Сонечка точно знала, что обмануть старших почти невозможно. Почему? Потому что между всеми старшими существовала договоренность: если что-то разрешается или запрещается, об этом оповещаются все и вся. Причем прежде чем разрешить или запретить, тот, к кому Соня обращалась, спрашивал у окружающих – какие уже были даны на этот счет инструкции. То есть было совершенно очевидно, что взрослые имеют общую, консолидированную позицию по любому вопросу, и даже если у них нет общей позиции, то в момент, когда она понадобится, они ее при ней же и организуют.

Тут должен оговориться специально: таким образом мы все повышаем взаимный авторитет, потому как мы друг у друга спрашиваем – что да как, и затем следуем общему плану. Сонечка понимала, что взрослыми нельзя манипулировать, и это давало ей, как это ни парадоксально, чувство уверенности. Ведь все мы хорошо знаем, что нет ничего хуже неопределенности и двусмысленности.

Не утруждая же себя согласованием запретов, родители делают все возможное и невозможное, чтобы это «ничего хуже» своему ребенку обеспечить. Все же эти семейные «интриги» с «перетягиванием каната» – это на самом деле дешевый фарс, который способен лишь невротизировать вашего ребенка.

Самое ужасное – стремиться быть для своего ребенка «лучше», чем другие его родственники, покупать его благорасположение, демонстрировать бо́льшую лояльность. Таким образом, вы дискредитируете всех, включая самого себя, а ребенок постоянно находится в подвешенном состоянии. Ребенку необходима определенность, а когда родители начинают через него решать свои проблемы – это чудовищно.

«Ах, тебе мама не разрешила?! – радостно восклицает обиженный на супругу отец семейства. – Ну так я тебе дам это обязательно! Два раза!» «Пойди скажи папе, что ужин готов, потому что я с ним не разговариваю», – инструктирует ребенка мать, используя его как посыльного и парламентера между двумя враждующими сторонами.

Ну и что при таком подходе к делу случится с головой малыша? Ничего хорошего – ни с головой, ни с психикой, ни, уж простите за высокий слог, с нравственным воспитанием.

В 1963 году уже упомянутый мной Альберт Бандура сформулировал свою теорию социального научения. Суть ее состоит в следующем: мы учимся, как жить и что делать, подражая тем людям, которые пользуются у нас авторитетом.

Впрочем, Альберта Бандуру трудно назвать здесь первооткрывателем, поскольку еще до него этот психический механизм обнаружили зоопсихологи, изучая поведение обезьян в одном любопытном эксперименте.

Ученые построили клетку-лабиринт, на выходе которой лежал банан. Потом из группы обезьян взяли младшую в иерархии и научили ее проходить по лабиринту. Клетку установили в общем вольере, и обезьянка на глазах у изумленных сородичей достала из лабиринта заветное лакомство. Впрочем, старшие обезьяны тут же раскулачили малыша, а в лабиринт так никто и не сунулся, даже в голову не пришло.

Но затем ученые повторили тот же самый эксперимент со старшей обезьяной в этой группе. Животное проделало аналогичный трюк в общем вольере, вылезло из лабиринта и съело банан. А остальные тут же кинулись в лабиринт повторять сложные маневры старшей в иерархии обезьяны. Так зоопсихологи выяснили, что животное готово учиться новому поведению только в том случае, если его демонстрирует авторитетное существо.

Человек, конечно, организован посложнее обезьяны, но и мы учимся, подражая своим родителям, авторитетным сверстникам и «звездам». Причем делаем это совершенно бездумно, инстинктивно, с равным успехом дублируя как удачные модели поведения, так и ошибки других людей.

В этой связи, являемся мы для своего ребенка авторитетной фигурой или нет – это вопрос принципиальный. Поскольку если мы у него «в авторитете», то подражать он будет нам, а если у него «в авторитете» другие люди – то им. И не факт, что эти «другие люди» будут теми, которым «правильно» было бы подражать в этой жизни.